Книга Последний ранг - Анна Кондакова

что все остальные.

Я посмотрел вслед удаляющейся спине статского советника, худой и ровной.

Никаких сомнений, что его сынок два дня назад послал наёмников, чтобы прикончить меня в подворотне и взорвать съемный дом семьи Бринер, а потом ещё и отправил менталиста «упаковать» меня в гостинице.

Не знаю, участвовал ли в этом его папа, но то, что сегодня на площадь он не зря пришел — это очевидно.

Знал ведь, что в червоточину провалился Алексей Бринер, а Стрелецкому надо было убедиться, что я уже не выйду. Но я взял — и вышел. И теперь, пополнив силы эфиром, мог уже кое-что противопоставить своим врагам.

Советник, будто почуял, что я всё ещё на него смотрю, и обернулся. Наши взгляды опять встретились.

— Алекс… эй… — тихо окликнула меня Виринея. — Надо уходить.

Помощники Скалозуба увели нас с площади к медикам, по пути объясняя, куда и во сколько надо явиться на допрос (ой, на аудиенцию), какой должна быть одежда, этикет и всё прочее.

Нас естественно обыскали, забрали всю одежду, но белая горошина в моём кармане после осмотра не привлекла внимания. Она не источала никакой магии, не была драгоценной и выглядела, как бусина из дешёвой бижутерии. Я сказал, что это принадлежит моей десятилетней сестре.

А вот кинжал у меня сгребли сразу. Обещали вернуть, хотя я не особо надеялся. Любимого топора Виринею тоже лишили.

Все мои порезы на теле вылечили быстро. Спасибо отдельной бригаде лекарей-лювинов. Таких искусных и сильных врачей видеть мне давно не доводилось. Они точно были на своём месте и мастерски владели магией с тёмным эфиром. Они бы и мёртвого подняли, если бы его ждала аудиенция у генерал-лейтенанта Чекалина.

На моём лице даже царапин не осталось, будто я никуда и не проваливался.

После осмотра, лечения и тщательной проверки всего тела, нам дали наконец отдохнуть в палате, уже в госпитале. Меня и Виринею почти сразу разъединили, но позже позволили встретиться в коридоре.

Ни родственников, ни кого-то ещё к нам не пускали. При этом почти всегда рядом находились сопровождающие из военных. Я и Виринея при них ни слова друг другу не сказали о том, что конкретно было в червоточине. Только общие фразы, вроде: «Это ужасно», «Не верится, что мы выбрались» и «Что это вообще было?».

Мы даже обнялись для вида. Не крепко и совсем не по-дружески, но с облегчением. Девушка лишь прошептала мне на ухо благодарное: «Спасибо».

Ни звука про сидархов, Мёртвого Князя, сказителя Феофана и передачу силы через амулет некромантки.

Виринея была не дурой и отлично понимала, чем такая правда может обернуться.

После подтверждения, что мы не заражены, не мутированы и практически здоровы, нас наконец отпустили, чтобы подготовиться к встрече с генерал-лейтенантом Чекалиным.

Отныне моё положение должно было сильно измениться, и этот шанс я упускать не собирался. Но перед этим мне надо было осмыслить всё, что произошло в червоточине.

На входе из больницы нас встретила толпа журналистов.

— Господин Бринер! — раздалось на разные голоса. — Господин Бринер! Уделите всего минуту! Господин Бринер!

Замерцали вспышки камер.

Забавно. Буквально пару дней назад все, кому не лень, орали: «Смерть Бринеру!», а теперь — «Господин Бринер, уделите всего минуту!».

Пророческое «послезавтра» перевернуло всё с ног на голову. И до его окончания оставалось ещё время…

Эпизод 11

Журналистов оттеснило оцепление из охраны.

Мы спешно прошли к военному экипажу, который подлетел только для того, чтобы увезти нас отсюда, подальше от прессы.

Пока мы летели до «Мануфактуры Севера», в моей голове уже зарождалась легенда для генерала о том, как нам удалось закрыть червоточину. Ясное дело, что про моё настоящее имя там не было ни слова, но весь акцент делался на уникальном роде Бринеров.

Легенда должна была походить на правду, чтобы не пришлось слишком много врать.

Ни мне, ни Виринее.

Меня высадили прямо перед дверями магазина Троекурова, а Виринея жила в другом районе города, поэтому экипаж отправился дальше. Я уж понадеялся, что меня наконец-то оставят в покое хотя бы на пару часов, ровно до встречи с генерал-майором Чекалиным.

Но нет.

Не считая, что магазин Троекурова вместе с верхними этажами сразу же оцепили охранники, со мной из экипажа вышли двое здоровяков-ефрейторов. Один встал у входа в магазин, а второй отправился внутрь следом за мной.

— Это для вашей безопасности, господин Бринер, — пояснил он, заметив мой вопросительный взгляд.

«И чтоб не сбежал и не болтал лишнего», — добавили его цепкие глаза.

На самом деле, если бы не куча свидетелей закрытия червоточины, то после больницы я бы уже сидел на допросе. Но мне позволили привести себя в порядок.

Хотя военных я отлично понимал и был готов терпеть сопровождение. На их месте я бы поступил так же, а может, и пожёстче.

— Ну наконец-то! Алексей! — В фойе магазина меня встретил обеспокоенный профессор Троекуров. — Ох, как же мы волновались!

Он будто не заметил рядом со мной высокого ефрейтора, и крепко меня обнял, похлопав по плечу. В фойе появился и его внук Семён — доморощенный сыщик.

Держа в руках очередной выпуск газеты с криминальной хроникой, парень смерил меня подозрительным взглядом.

— Как ты закрыл червоточину? — в лоб спросил он. — И почему вообще прыгнул в неё? Никто не прыгнул, а ты прыгнул. И почему именно за этой девушкой? Тебя что-то с ней связывает?..

— Никаких вопросов до официальных заявлений, господа! — тут же оборвал его ефрейтор.

Семён нахмурился, свернув в трубку журнал с криминальными хрониками.

— Семён! Мальчик мой! — возмутился профессор, да так правдоподобно, что даже не придраться. — Умерь своё любопытство! Дай Алексею прийти в себя! Он чуть не погиб! Мы всё узнаем позже, после официальных заявлений!

На самом деле по его глазам я видел,