Книга Вовка – центровой – 6 - Андрей Готлибович Шопперт

будет сидеть на скамейке запасных, то, когда клад добывать. Нужно было не выёживаться, а ехать за свой счёт. И чего теперь делать? Хотел как лучше. Чтобы не подкопаться было к легенде. Мол, был с командой в Ленинграде. И назад уже не вильнёшь. Сейчас если сказать Якушину, что нога болит, а потом всплывёт, что он в это время нашёл клад, то Хитрый Михей всякие наводящие вопросы начнёт задавать. Влип, одним словом. Хоть отказывайся.

В принципе, сейчас ему этот клад уже и не нужен. Жильё есть, денег получает столько, что может вполне пойти по стопам Вовки Третьякова и сначала купить дом, а потом попробовать с доплатами поменять его на приличную квартиру в Москве. Да и очень велика вероятность, что если они станут чемпионами Мира, то квартиру в новостройках сталинских он и так получит. Не больно много чемпионов мира по футболу в СССР. Можно и на кооперативную от Союза Писателей или Союза Композиторов замахнуться. Вовка членствами своими в этих обществах ещё ни разу не воспользовался. Не должны отказать.

Тогда зачем рисковать с находкой этого клада Нарышкиных. Вопрос? Да, Тимофею Мироновичу нужно помочь заработать денег на квартиру, сам же втянул его в эту операцию. А ещё хотелось, чтобы красотами вещей из этого клада буржуинского восторгались люди в музеях. Челенков клад видел. На самом деле красота. Особенно подсвечники. Настоящее произведение искусства.

По дороге Вовке пришла в голову спасительная мысль, что, наверное, не так просто купить билеты в Эрмитаж для двадцати с лишком футболистов. Всяко разно такие мероприятия заранее заказываются. Зайдя в бухгалтерию, он озвучил свою просьбу и закинул пробный шар, что возможно и не сможет билеты купить.

— Молодой человек. Вы правильно зашли. У меня дочь работает в Эрмитаже искусствоведом, я сейчас же ей позвоню, и она организует вам экскурсию. Даже с радостью организует, там же ваша персона тоже будет. После того фильма, что целую неделю собирал по всей стране переполненные залы, Динамо, футбол и лично товарищ Фомин популярнее, чем мумия в Эрмитаже. Да, вам там обязательно с радостью проведут экскурсию. Можете даже не сомневаться. И деньги вам не надо с собой. Я позвоню дочери, и они нам пришлют счёт. Не волнуйтесь. Я сам всё устрою. Вы только карандашей побольше с собой прихватите — автографы раздавать.

Опять облом. Вовка совсем приуныл. Уже собрался звонить в общежитие коменданту Семёнову, и говорить, что опять сорвалась акция, но тут его опять увидел Якушин, который шёл проводить тренировку.

— Фомин, а ты на сколько договорился по экскурсии?

— Я? Там… Ни на сколько. Федорец Василий Иванович сказал сам договорится…

— Так иди назад и скажи, чтобы на десять часов договаривался. В двенадцать проведём тогда тренировку, сейчас звонили с Ленинграда и сказали, что в двенадцать только у них стадион свободен.

— Хорошо, Михаил Иосифович, — просиял Вовка.

Это все меняет. Получается, что в двенадцать он будут свободен. Можно вполне сходить на разведку с Миронычем, а может и добыть клад. Плохо, что намеченные свидетели в это время будут заняты. Но у Вовки другие кандидатуры наметились. Сразу была идея плохая. Кто же отпустит основных футболистов в день игры шляться по городу? Так ещё и если с кладом получится, то без сомнения их заберут в милицию на разбор полётов. А такой крупный клад с тысячей предметов — это пару дней только на опись найденного. Не отпустят никого, пока всё не оформят и по сто раз пересчитают. Нужно искать других надёжных свидетелей. И Фомин уже знал, кого можно подключить.

Глава 16

Событие сорок шестое

Если вы нашли клад, то одну четверть от него законно забирайте себе, а остальное закопайте! Потом зайдете еще…

— А это картина самая знаменитая, без сомнения, в нашем музее. Это «Мадонна Литта». Кто-нибудь знает чьей она кисти? — экскурсоводу лет шестьдесят. М… Экскурсоводше? Бабушка такая строгая и тощая в больших роговых чёрных очках. Федор Челенков ответ на её вопрос знал. Не случайно вовсе. Просто запомнил с прошлой экскурсии из будущего. Нда, с прошлой и из будущего.

— Серова? — раздался голос откуда-то сзади.

— Репина?

— Айвазовского?

Народ начал вспоминать всех знакомых художников.

— Молодые люди? А я ведь вам говорила, что мы сейчас в 214 зале и здесь выставлены полотна художников, относящихся к итальянскому Возрождению. Не слушаете? — бабушка укоризненно поводила очками туда-сюда. Вовка, устыдившись за динамовцев ляпнул:

— Леонардо да Винчи.

— Верно, молодой человек. А знаете…

— А «Чёрный квадрат» у вас есть? — опять донеслось из народа. Вот уж не заподозрил бы Фомин в Васе Карцеве человека, интересующегося живописью.

— Эта картина входит в цикл супрематических работ Малевича, в которых художник исследовал базовые возможности цвета и композиции; является, по замыслу, частью триптиха, в составе которого также присутствуют «Чёрный круг» и «Чёрный крест». В Эрмитаже находится авторская копия, а оригинал хранится в «Русском музее».

— А нам покажут? — Карцев не отставал.

— Я, конечно, искусствовед… — бабушка сняла очки, достала из кармана вязаной серой кофты платочек и протёрла стёкла. — Но мне обидно, когда люди, стоя рядом с настоящим шедевром, интересуются мазней плагиатора.

— Неожиданно! — Фомин в первый раз такое услышал. Не удержался.

— И, тем не менее, это правда! — экскурсовод расправила плечи и ринулась в бой, защищая правду и настоящее искусство от мазни плагиатора.

— Первый «Черный квадрат» за двадцать пять лет до Малевича был написан одним необычным человеком, о жизни которого можно целую книгу написать. Прежде чем назвать его имя расскажу о том, как задолго до… Нет. Раз уж зашла у нас с вами речь о Малевиче, то закончим с ним. Более чем за четверть века до… общеизвестно и незаслуженно превозносящегося «Чёрного квадрата» Казимира Малевича, в 1882 году Альфонс Алле изобрёл свою «монохромную живопись». Его «Чёрный почти квадрат» написан 1882 году. Алле был щедрым и весёлым человеком, он взял и уступил на первой выставке первенство своему приятелю того времени, тоже писателю-юмористу Полю Бийо. Потом, конечно, история всё расставила на свои места. И Казимир Малевич знал о «Черном квадрате». Так что его картина — это чистой воды плагиат, о котором даже не стоит и говорить в приличных кругах. А теперь вернёмся к Альфонсу Алле, — старушка гордо осмотрела