Книга Никого не жаль - Марина Крамер

и женщинами.

Когда Алексея обвинили в получении взятки и завели уголовное дело, Олег был, пожалуй, единственным, кто в это не поверил. И единственным, кто открыто об этом заявил.

После того ужасного дня, когда Алексей выстрелил себе в голову в служебном кабинете, Олег несколько раз приезжал ко мне, предлагал помощь. И только ему я рассказала о своем решении отомстить, когда нашла в банковской ячейке папку с документами, подтверждающими коррупционную деятельность мэра и его заместителей.

Собственно, именно эта папка явилась причиной возбуждения дела против Алексея, он собирал это досье несколько лет, подкреплял каждый свой вывод фактами.

Боясь огласки, мэр решил скомпрометировать его и таким образом заставить отдать бумаги. Но не рассчитал. Алексей предпочел смерть позору, а документы достались мне, хотя в предсмертном письме Алексей очень просил не заглядывать в папку, а просто сжечь ее вместе с содержимым. Но я была журналистом, которому свойственно совать нос всюду, и особенно туда, куда просили этого не делать.

Как бы я ни была раздавлена горем в тот момент, но сразу смекнула, что держу в руках бомбу с часовым механизмом и только от меня зависит, на какое время выставить таймер. Олег был единственным, кому я могла довериться тогда, как, собственно, и сейчас.

Выбирая сегодня первую жертву, я не колебалась ни секунды.

Начальник отдела по борьбе с наркотиками. Это он стал героем одной из моих книг, а теперь пора бы и ответить за то, что дал липовые показания против Алексея. Двойная карма.

Пальцы забегали по клавиатуре, мне даже не приходилось особенно подбирать слова – просто оформить в виде статьи то, о чем я уже рассказала в книге, придать этому «газетный» вид и подкрепить фактами, которых в папке с его именем хватало.

За пару часов я набросала черновой вариант статьи, которую останется только как следует отредактировать – и можно отправлять в любое издание.

Меня мучил еще один вопрос, ответ на который я так пока и не могла дать.

Как подписать то, что я собираюсь выдать «в эфир»? Своим именем?

Я не боялась его использовать, все равно те, о ком пойдет речь, догадаются, кто автор. Но логичнее будет все-таки использовать тот псевдоним, которым я подписала статьи, вышедшие три года назад – тогда это будет выглядеть спланированным расследованием, затрагивающим разные структуры власти в нашем городе.

Да, пожалуй, этот вариант лучше, надо еще с Олегом посоветоваться, вдруг он что-то толковое подскажет.

Он вернулся поздно, я успела приготовить ужин, еще раз прочесть черновик, сделав первую поверхностную правку, сварить себе кофе и заварить свежий чай, написать длинное сообщение Насте.

Ключ повернулся в замке в тот момент, когда я укутывала полотенцем вешалицу в кастрюльке, чтобы не остыла.

– Чем это у нас пахнет? – громко спросил Олег из прихожей.

– Ужином. Ты же велел приготовить.

– Не думал, что ты окажешься такой исполнительной, – фыркнул он, проходя в ванную. – Накрывай тогда, я голодный – ужас.

Три года я не накрывала стол к ужину на двоих. Три года, даже немного больше уже – с того самого дня, когда мне позвонили и сообщили о гибели Алексея. В моей жизни не осталось места ни для кого, да и как? Кто мог бы заменить мне его, кто мог бы заклеить ту дыру, что образовалась у меня внутри?

Я так и жила с этим ощущением невосполнимой потери, не давая никому шанса приблизиться ко мне. Мне кажется, я даже разучилась разговаривать с мужчинами, воспринимать всерьез их слова, реагировать на шутки. И сейчас, накрывая стол для Олега, я не думала ни о чем, кроме своих статей.

– Ты нашел номер, который я просила? – спросила я, едва Олег вошел в кухню.

– Ты всегда грузишь мужика перед тем, как накормить?

– А ты принципиально садишься за стол в форме?

– Понял. – Олег развернулся и ушел в спальню, откуда вернулся через пару минут в спортивном костюме. – Так годится? Извини, смокинг не выглажен.

– Ничего, переживу. Садись.

Олег с удивлением разглядывал тарелку, на которой лежала отбивная с начинкой.

– Это что?

– Попробуй, – предложила я. – Национальная кухня.

Самарин отрезал кусочек, сунул в рот и зажмурился:

– Стаська… да ты кулинар…

Я скромно опустила глаза. Готовить я не особенно любила, но если бралась за что-то, то доводила до совершенства – ну, или старалась приблизиться.

– Очень вкусно, – сметая отбивную в момент, пробормотал Олег. – А еще есть?

– Разумеется.

Самарин умял еще три, вздохнул и, отодвинувшись от стола, потянулся за пепельницей:

– Господи… сто лет так не наедался дома… забыл, каково это, когда дверь открываешь, а в прихожей пахнет домашней едой. Я, кстати, сигарет тебе купил.

– Спасибо. Чай или кофе?

– Чай, наверное… Не знаю, соображалка отказала от удовольствия, – улыбнулся Олег, покуривая. – Ты меня удивила, Стаська.

– Считал, что я ни на что не годна? Вершинин сам любил готовить, меня не подпускал.

– А это тут при чем? Думаешь, мы обсуждали это с Лехой? Мне всегда казалось, что ты не от мира сего, вся такая в работе, в своих расследованиях – не до кухни тебе. А ты, оказывается, ого-го.

– Ну, я рада, что тебе все понравилось, однако привыкать не советую – кухню не люблю, тут ты прав, – ставя перед ним чашку чая, сказала я. – Ты мне про контакты главреда так и не сказал.

– Да все я достал, не волнуйся. Скажи лучше, что у тебя на уме вообще.

– Я начала писать. И первая статья начерно готова.

– И с кого ты решила начать?

– С Комаровского.

– Лихо, – оценил Олег. – Ему не понравится.

– А кто обещал, что будет приятно? Его не под дулом пистолета заставляли катать те показания на Алексея. И не ему, по уши замазанному, было говорить о взятках. Он вообще наркотой конфискованной барыжил, сидел бы молча. А не захотел – ну, извини.

– Ух, как ты разозлилась-то… из ноздрей разве что пар не идет, – хохотнул Олег. – Хана Комаровскому.

– Не смешно, Олег.

– А похоже, что я веселюсь? Честно, Стаська, мне совестно, что я, мужик, не нашел в себе мужества свести счеты хоть с кем-то из этих упырей, а ты, женщина, прешь, как танк, и под гусеницами корчатся все, кто был причастен. И если я могу хоть как-то тебе помочь…

– Можешь. Просто помоги мне дожить до финала.

– Ну, за это не переживай, – серьезно сказал Самарин, которому и в голову не приходило, видимо, что мои слова могут быть не серьезными. – Искать тебя в моей квартире никто не станет. Да и не