Книга Тот самый сантехник 7 - Степан Александрович Мазур

он в лёгких сомнениях.

Вика тоже взвесила и даже пробила это дело по интернету, проверяя вес денег. Как оказалось, миллион рублей пятитысячными купюрами весит всего 204 грамма, то есть четыре миллиона весили килограмм с небольшим, а шестнадцать — четыре килограмма. О чём блондинка честно и рассказала Борису.

Она также добавила:

— Вот если бы тебе десятками бумажными выдали, то миллион весил бы девяносто четыре килограмма. А так — радуйся жизни и гуляй налегке.

Глобальный хмыкнул и пошёл на выход.

«Хреново подготовился», — заметил внутренний голос: «Мог и сам пробить раньше».

— А чего ты хотел? — откровенно веселилась блондинка, следуя рядом не на почтительном расстоянии, (делая вид, что не с ним), а просто взяв его под свободную руку с пакетиком. — Одна купюра весит всего 1,02 грамма. А если бы выдали тысячными, то миллион весил бы уже… килограмм.

А Боря как раз и рассчитывал, что будет нести как минимум шестнадцать килограмм. Восемь в одной сумке и восемь в другой. От чего в долгую дорогу придётся потеть, хмуриться и выглядеть подозрительно. А попутно подозревать всех вокруг, кто только на него посмотрит, что хотят забрать его деньги.

Но тут всё в одной сумке. Легко и приятно.

— Погоди, а сколько тогда весит миллиард рублей? — задал сантехник самый логичный вопрос в этой ситуации.

Вика залезла в поисковик и тут же ответила с лёгкой улыбкой:

— 204 килограмма.

— Это же всего четыре-восемь сумок! — воскликнул Боря, уже понимая откуда берутся КАМАЗы с деньгами и почему грузчикам платят почасово за ношение мешков по пятьдесят килограмм или сумок по двадцать пять.

«Но одни носят такие мешки с цементом, а другие с запечатанными пятитысячными купюрами, чтобы ни одна пылинка на них не попала. И тем более не капнул трудовой пот, так как такие деньги можно заработать лишь „честным трудом“, где пот и в помине рядом не стоял», — добавил внутренний голос.

Тогда Боря задал новый самый логичный вопрос. Так как жил в России.

— Погоди, а сколько тогда весит миллион долларов?

— Если бумажками по сто долларов, то… десять килограмм, — ответила Вика и тут же добавила, уже зная следующий вопрос. — А миллиард — тонну.

— Так вот почему они там миллиардами так явно не пиздят! — даже воскликнул Борис и охранник на КПП посмотрел на него с осуждением. Даже покачал головой. Всё-таки культурная столица!

Глобальный тут же притих и перешёл на шёпот:

— Чтобы своровать миллиард долларов вживую надо ещё как минимум физически потрудиться.

— Ага, считай, заработал.

— А у нас скоро купюры по 100 000 рублей выпустят и уже вообще никто ничего замечать не будет, — прикинул сантехник.

Вика же рассмеялась и начала процедуру по вызову такси. В процессе спросила:

— Куда поедем?

— Куда-куда, — Боря переложил сумку на плече поудобнее. Не столько тяжело, сколько ответственно. Не везде же вокруг фонари. Кое-где даже подворотни.

«Выскочит кто, ножик к горлу представит или пистолет покажет и всё, нет шестнадцати миллионов», — тут же предостерёг внутренний голос.

— На железнодорожный вокзал до Москвы, куда же ещё? — тут же ответил Боря.

Вика на глазах осунулась. Только что сияла лампочкой и вот — подкрутили интенсивность.

— Так… так быстро? — только и спросила она.

— Ну, во-первых, в моей сибирской зимней одежде здесь довольно тепло гулять, — признался Боря. — А вторую сумку я даже не купил. Ну или рюкзак, как у тебя. Мне неудобно это всё носить.

— Так давай купим! — тут же зацепилась за эту возможность остаться в Питере подольше блондинка. — Переночуем и купим. А завтра — гулять. Дело-то сделано. Можно и отдохнуть.

— А сумку с деньгами я в гостиничном номере оставлю? — переспросил с сомнением в голосе Глобальный. — Тебе не кажется, что горничная с зарплатой в тридцать тысяч даже думать долго не будет, а сразу в Париж рванёт от таких бонусов?

— Сумку можно оставить в камере хранения, — предложила Лопырёва. — Давай хоть Кунсткамеру посмотрим!

— Ночью?

Она тут же попыталась вспомнить ещё достопримечательности, но почти к каждой лучше приближаться в светлое время суток.

— Вик, — тут Боря остановился, уже вспотев в зимней куртке, которую снова пришлось на себя напялить. — Давай на вокзал, а? — добавил он, как ответственный человек, что раньше и не стоял рядом с такими деньгами. — Я бы раз погулять с тобой, честно. Но не смогу ни о чём думать, кроме этой сумки. Подстрахуешь меня ночью, пока посплю. Утром на перроне выйдешь. Володя встретит. Вот и все дела. А мне дальше ехать несколько суток без сна и покоя. И так, пока эта сумка в доме Шаца не окажется. А это и твой дом, всё-таки.

«Осталось только научиться в пакетик дела делать», — тут же добавил внутренний голос: «Потому как в туалет нам там тоже будет не выйти. Там лучше вообще три дня ничего не есть. А вот пить немного можно. С баночкой как-то проще будет. Главное, купе на двоих выкупить повышенной комфортности. Хорошо бы, оно ещё на ключ закрывалось. Может, замок сделаем? А?».

— А как же Питер? — подняла бровь Вика.

— Давай я летом приеду на своей машине. И все вместе поедем в Питер. Тут же летом надо гулять. Сады там всякие смотреть. Ну и «белые ночи». Да?

Вика потухла окончательно, вбивая адрес в такси. Затем присела на холодный поребрик, что автоматически перестал быть бордюром на въезде в город.

И нет ей никакого дела до разницы в названиях и таких тонкостях, что бордюр — это способ укладки бортового камня и основной разделитель РЯДОМ с проезжей частью и тротуаром, велодорожкой и другими элементами, а поребрик это укладка ПОВЕРХ его края, что для дождливого региона порой единственная возможность видеть что-то на фоне луж.

Блондинка лишь добавила убито:

— Летом? Кто знает, что там будет? Свадьба, беременность, сломанная рука, повышение на работе? — она резко поднялась и глядя прямо в глаза, усмехнулась. — Или ты меня с собой заберёшь? В эту свою… как её… Сибирскую глушь?

— Не такая уж и глушь, — на автомате ответил Боря.

— Да, там-то можно миллионы на полочку сложить и идти гулять уже, — обила сквозила уже в каждом слове блондинки. — Но что там у