Книга Тёмные сектора - Дарья Демидова

мне всё, — прошипел Закария.

Его глаза наполнились тёмной материей. Алоафи сочилась из них как лёгкая невесомая чёрная взвесь и тянулась к садовнику. Вены Закарии почернели, а кожа, напротив, сделалась белой, как мел. Материя коснулась лица пленника и через рот просочилась в нутро. Белки его глаз почти мгновенно стали серыми, как камни Иланской бухты. Он хрипел и извивался, но не мог сопротивляться силе Первого.

Охранники, что замерли в дверях, не могли видеть что происходит — Первый стоял к ним спиной. Слышали только странные звуки, будто человек задыхался и скулил от боли...

Тело рухнуло на серый холодный пол, а Первый навис над ним, словно хищная птица. С минуту Закария изучал лицо аматийца, а затем развернулся и пошёл на выход. Белки глаз быстро приняли прежний цвет, но охрана успела заметить черноту Вселенной во взгляде сверхчеловека.

— Уберите это, — бросил Первый, выходя из камеры и стряхивая невидимые пылинки с тёмно-синего пиджака. Только пройдя пару десятков метров по коридору, он разорвал материю пространства и покинул подземелья Агентства.

На полу камеры лежал труп садовника. Кожа его сделалась серой, на руках и лице виднелись следы чёрной слизи, и весь он выглядел, как иссушенная древняя мумия. Вместе с информацией Первый высосал все его соки — ни капли не оставил.

***

Итан бродил по обугленному мусору, который ещё недавно был особняком Лао. Он засунул руки в карманы брюк и ёжился от пробиравшего до костей резкого ветра. Осень в Лакарте уже была близка к тому, чтобы уступить зиме свои владенья и уйти на покой до следующего года.

Белые ботинки на плоской подошве уже стали чёрными от сажи. Он ходил кругами уже несколько часов. Со стороны могло показаться, что Первый не в себе. Он что-то бормотал под нос, то останавливался и прислушивался, то опять начинал ходить зигзагами. Один раз даже выпустил Алоафи, и она чёрной дымкой просочилась в обломки, окутав место мрачным живым облаком. А сам замер над ней и возвёл руки к небу.

Он пришёл сюда с рассветом, едва увидев сообщение от Кары. Совсем короткое: «Особняк Лао взорвали. Сури в Забвении. Закария созывает Совет». Вот и всё.

Понять что же произошло было невозможно. Алоафи Первых он не чувствовал, точнее ощущал только силу Сури, но других не было. Возможно ли, что ассимилянты взорвали особняк? Вполне. Сделано чисто — ничего не скажешь. От старинного дома остался лишь фундамент, да поляна из пепла и мелких обломков.

Взрыв был мощный. Вся Лакарта на ушах, зеваки то и дело приближаются к тому, что осталось от ограды — её положило на землю почти полностью. Город ещё долго будет приходить в себя. Но никто не пострадал. Взрывчатка нового поколения и детонаторы способны полностью контролировать мощность и направление взрыва. В духе Лао, но ассимилянты... Интересно, они такие же гуманисты, как двенадцатый?

Вряд ли. У них есть повод мстить Первым и аматийцам, которые по большей части ни во что не ставили потомков экспериментальных цивилизаций. А значит, не будут осторожничать. Или всё-таки будут? Жалость — плохое чувство, мешает делать работу чисто. Жалел ли он когда-нибудь людей, которых уничтожал? Вряд ли. Работа, есть работа, а работа приносящая пользу, пусть даже с заделом на будущее, не может вызывать эмоций. Они лишнее.

Его мысли снова вернулись в Лакарту. Что же случилось? Зачем сравнивать с землёй особняк? Повод только один — скрыть следы преступления. Вот только какое из них? Похищение платы или кража Алоафи у Лао? Да и кража ли это? Теперь Итан сомневался. Он ещё раз огляделся. Нет. Так чисто мог сработать только умный человек, знающий, что делает, и знающий, как добиться цели. Таких по-прежнему было двое: он сам и Закария. Но мог ли Зак убрать Сури, которая всегда была на его стороне? Запросто. Для отвода глаз и подозрений.

Итан потёр шею. С отвращением заметил, что ботинки можно выкинуть и стиснул зубы. Шерово дерьмо! Как же всё это достало!

— Итан!

— Не ожидал тебя здесь увидеть, — бросил через плечо Первый.

— У нас проблемы.

Итан замер и медленно повернулся:

— Именно с этой твоей фразы моя беспечная жизнь превратилась в череду кошмарных событий, Кара. Что на этот раз? Опять кто-то отправился в Забвение?

Первая стояла внизу. Там, где когда-то цвели деревья, теперь оставались лишь жалкие остовы стволов, торчащие остриями обломков, словно кричащие в серое пасмурное небо. Кара обняла себя руками и не сводила с тринадцатого глаз. Будто хотела что-то сказать, но не спешила, реакция Итана могла быть непредсказуема, но делать нечего.

— Закария убил садовника и узнал, что при Лао постоянно находилась девушка. Прислуга из ассимилянтов.

— Возле меня тоже постоянно находится Тристан, и что?

— Она тоже была с экспериментальной планеты... Эксперимент Лао. ЛА-981.

Итан замер. Неужели выросла? Мысленно вернулся в тот день, когда забрал единственную девочку с планеты. Сколько ей было? Девять? Всё сходится. И то, что служанка закрыла лицо руками... Этот взгляд, когда она уходила... Интересно...

— Итан, — продолжила Кара, с опаской глядя на него. — Закария и Джейд отправились к Лорин. Потомки экспериментов объявлены вне закона. На них началась охо...

Он не дослушал. Нырнул во Вселенную и вышел во дворе особняка, который когда-то построил Лао для ассимилянтов.

Десятки потомков детей, которых он забирал с планет подверженных зачистке до сих пор жили здесь. А за новыми постояльцами ухаживала Лорин, бывшая любовница Итана, в честь которой он назвал свою машину. Она же была ответственная за ассимиляцию детей, за обучение и трудоустройство тогда, когда они будут готовы выйти в жизнь в новом для них мире.

В основном они работали прислугой в домах богатых аматийцев. Им не разрешалось получать образования выше, чем могли получить аматийцы, они не могли путешествовать и подлежали чипированию. Создавать семьи могли только с себе подобными и тщательно контролировались агентами Совета. Всего не больше двух тысяч человек ныне населяли Амату и другие аматийские планеты.

Сейчас в Центре Ассимиляции проживало несколько семей с детьми — те, чьих предков когда-то поселили здесь. Последняя, кого Итан забрал с экспериментальной планеты уже выросла.

Во дворе было полно народа. Ассимилянтов согнали сюда, как скот. Было раннее утро, и они полуголые, ничего не понимающее, толпились босиком на холодных плитах внутреннего двора администрации.

Их окружили вооруженные нюхачи, а Закария стоял, заложив руки за спину, и изучал испуганных мужчин и женщин, которые пытались