Книга Конфеты. 3 том - Грильяж

class="p1">Поэтому я несколько сомневаюсь, что Холото на момент рождения дочери не достигла этапа эволюции в ящера. Такое вполне можно было скрыть от Империи, так как учёту во многом подвергались только мужские особи драконидов и взрослые ящеры, захватившие хоть какой-то клочок земли.

Я сел в купель и стал потихоньку отмокать, анализируя своё тело и делая пометки.

Неожиданно дверь открылась, в помещение забежало две фигуры и резво стали стягивать с себя одежду, бросая её на скамейку.

— Быстрее, пока Снег не видит! А то снова будет ворчать, что купели разделены по полу, — произнёс тонкий девичий голос.

— Не разделены они. Это она просто ворчит. Отделял эту купель только её муж, который, скорее всего, помер. Интересно, на кого же он нарвался? — проворчал ломающийся голос мальчика-подростка.

Всё одежда была снята, после чего оба подростка разбежались и сиганули в купель.

Я поймал обоих в полёте воздушными лентами и плавно опустил вниз в воду.

— Здорово, ученики два и три. Я ауру не скрывал, вы совсем слепые или так и не выполнили домашнее задание? Волшебное зрение должно быть активно всегда! А будь я убийцей? — назидательно заявил я.

— *Цензура*, Олег, ты живой? — шокировано произнёс парень, обладающий колоссальной аурой стихии воды.

— Ты тоже его видишь? Он не призрак? — несколько медленно, но всё же радостно произнесла девчонка с золотыми волосами, затем подпрыгнула и радостно повисла на моей шее. — Безусый! Ты живой! Мне нужны фрукты, что оставались у тебя. Я хочу себе большую грудь, а не эту полянку.

Я молча достал вечную алычу, которую гномы завернули в какой-то лист, чтобы та не испортилась и мне не пришлось к ним возвращаться лишний раз. Фрукт я протянул мошеннице, та схватила его и начала надкусывать, после чего размазывать по своей коже.

— Фи, чего сидишь? Помогай! — скомандовала ученица номер три номеру два.

— Оль, ты почему не удивляешься? Если он жив, это меняет кучу всего, — пробормотал весьма худой подросток, являющийся Феофаном Непреклонным, а заодно и учеником номер два.

— Я тебе говорила, что этого психа не убить. Я видела, как он жрал яд, приговаривая о выработке иммунитета, видела, как бесы при сражении с ним начинают плакать от паники. Видела его взгляд на Петхуса, который абсолютно такой же, каким ты смотришь на Виолету Владовну. Только ты её хочешь «съесть», а этот псих собирается убить феникса. И у него всё получится, так как он грёбаный монстр. И у него моя доля фруктов. Так что помогай растирать сок, твоим рукам тоже будет польза! Я щедрая? — протараторила мошенница.

— Щедрая? Скорее не гибкая, — усмехнулся мальчик, встал и вышел из купели, после чего протянул руку Ольге. — Лучше на плитке, чтобы не смыть сок этой алычи.

— Он не смоется, если его не растворять, он почти мгновенно впитывается. Так что надо всё сделать очень быстро! Портится он меньше, чем за минуту! Тупые гномы рекомендовали бросить фрукт в ванну, но так я получу раствор, большая часть которого уйдёт в помои, а я хочу максимум! Пусть немного достанется и тебе, Фи, но лучше так. Готов? Выдавливаю, быстро втирай мне в спину, а затем ниже и по ногам, я спереди и сверху. Поехали! — всё так же тараторила мошенница.

— Не проще у меня опросить помощи? — проворчал я, в следующий миг девчонку покрыл кокон, внутри которого фрукт превратился во взвесь, которая обратилась в дымку, быстро осевшую равным слоем на всей поверхности тела ученицы.

Феофан выглядел несколько расстроенным таким развитием ситуации, а Кузьмичёва просто хлопала ресницами.

Как только сок алычи впитался, раздался крик.

— А-а-а-а! Я ослепла! Всё кругом белое! — Кричала мошенница и не врала. Она тёрла глаза снова и снова, после чего смотрела кругом.

— Убери руки от глаз и проморгайся. Возможно, какой-то эффект, — заявил я.

Феофан просто наблюдал за девчонкой. Судя по реакции его организма, она ему приглянулась. Однако в его ауре присутствовала лишь похоть без тени любви.

Ну, черты они не переступали, так что я всё же спросил:

— Вы люди, так почему же купаетесь вместе, как остальные расы?

— Чего нам стесняться? Мне тыща, ей века. Мы особей другого пола повидали до фига, — усмехнулся Непреклонный Князь.

В следующий миг Оленька, в ауре которой были розовые искорки относительно Феофана, зарделась.

— Да, нам нечего стесняться. Я видела тысячи *цензура*! — Заявила она.

— Брешет. До момента омоложения девкой была. Говорила об ожидании хорошего супругу, — зевнул я. — На правах учителя одобряю вашу помолвку, остальное решайте сами. Вашим телам около тринадцати-четырнадцати, повзрослейте ещё четыре года невинными, а там уже вольны. В подростковом возрасте и юных годах лучше всего развивается волшебство. У невинных есть небольшие плюсы в этом деле, но не такие огромные. Вам двоим много лет, перетерпите.

— А я что, я ничего. Спокойно терплю, это плоть слаба, — серьёзно пробубнил Феофан, глянув вниз.

— Да заткнитесь, суки! Я ослепла, а они только о похоти думают! Бесите! О… о! Я прозрела! Да ещё и ауру вижу! Но никаких эмоций всё равно не замечаю, — осмотрев Непреклонного и меня, произнесла Кузьмичёва.

— Поздравляю, теперь артефакты не нужны. Это удобно. Но посмотри в зеркало, твои радужки и зрачки стали полностью золотыми. А, нет, зрачок вернулся в норму, нет, снова пропал, опять появился, — произнёс Феофан, наблюдая за лицом блондинки.

— Отойди! В сторону! — сказала девчонка и отпихнула пацана, чтобы пройти к зеркалу, хотя места навалом, могла просто обойти. Она подбежала. — Ой, красота-то какая! И волосы стали больше походить на золото. Интересно, а я могла бы продать их дракону? — последнее она произнесла явно не в шутку, схватив свой локон.

— Проверить сможешь уже сегодня, когда познакомишься с моей четвёртой личной ученицей. Она дракон, зовут Пелагея, — произнёс я, следя за реакцией Непреклонного, та была нулевой, словно я его этим не удивил. — Её мать Холото, вы о ней что-то знаете?

А вот здесь бывший хранитель страны среагировал быстро.

— Дочь Холота? Где ты её нашёл? — посмотрел на меня Феофан.

— На Краю Империи, промышляла мелким воровством, обворовывая Рубиновое Эхо. Если та её обнаружила бы, то что сделала? Эта дурочка покрасила себя в белый цвет, — уточнил я.

— В белый? В ориентировках