Книга Императорские изгнанники - Саймон Скэрроу

он почувствовал печаль из-за того, что Макрон больше не служил с ним. Ветеран очень захотел бы привести Шестую Галльскую когорту в форму и повести ее в бой. Были некоторые люди, которые, казалось, были рождены, чтобы стать солдатами, поскольку волки были рождены для охоты, и любая другая жизнь была для них неестественной. Макрон был таким человеком, по оценке Катона, и он не мог не задаваться вопросом, приспособится ли его давний товарищ и близкий друг к гражданской жизни. Он надеялся на это в основном ради Петронеллы, но также из соображений возраста Макрона. Крепкий центурион, которого он впервые встретил в Германии, постарел, как и все, и травмы и ранения, которые он перенес в армейские годы, все больше сказывались на его суставах и его способности не отставать от молодых людей.

— Прекрасное утро, — весело прервал его мысли Аполлоний. — Как раз то, что нужно, чтобы человека заставили побыть несколько дней конокрадом.

— Термин, который здесь применим — это реквизиция.

— Возможно ты предпочитаешь этот термин, но я осмелюсь сказать, что наши жертвы выберут более подходящее слово для того, чем мы занимаемся.

— И пускай. Если они не видят, что должны принести жертву ради общего блага, что в конечном итоге несколько облегчит их жизнь, то я не испытываю к ним сочувствия.

— Такие жертвы для простых людей. Вот как обстоят дела с войной. Бедные голодают. Обычно грабят и сжигают их фермы, насилуют их жен и дочерей; и вроде бы, всех их продают в рабство, если их сторона проиграет. Для богатых и влиятельных — другое дело. Они любят говорить о хорошей войне, но никогда не расплачиваются за нее, и часто находят способ, чтобы дар победы осыпал их новыми способами обогащения, пока бедняки борются за восстановление своей разрушенной жизни…

Катон заметил, что на лице его собеседника появилось мрачное выражение. Аполлоний смущенно зашевелился и засмеялся. — Прошу прощения за испорченное настроение нашей счастливой сельской экскурсии.

— Мне показалось, ты говоришь от чистого сердца, — сказал Катон. — Возможно, это редкий момент для лучшего понимания твоего происхождения.

— Я просто думал вслух, вот и все. Я бы больше ничего и не услышал в моих словах.

— Разве? — Катон весело посмотрел на него.

— Нет, — коротко заключил Аполлоний и повернулся к Массимилиану. — Скажи мне, центурион, какой удачливый землевладелец первым примет нас?

Массимилиан поднял витис, покоящийся у него на бедрах, и указал на далекое здание на вершине холма. Белые стены большой виллы выходили на террасированные склоны, где упорядоченными рядами росли оливковые деревья. За виллой раскинулись луга, окруженные стенами из сухого камня, а крошечные фигурки козлов и лошадей усеивали зеленое пастбище. — Вот с чего мы и начнем. Хозяйство принадлежит какому-то аристократу в Риме и управляется распорядителем. Там прекрасная конюшня с множеством хороших верховых животных. Они разводят их для гонок. Лучше всего начать с них до того, как станет известно, с чем мы едем по землевладельцам, и у них будет шанс отвести лошадей куда-нибудь и спрятать их.

Дорога начала извиваться легкими петлями, поднимаясь по склону к дому, и через час отряд всадников добрался до стены высотой по пояс, огибавшей просторные владения. Они свернули в длинную аллею, затененную древними тополями, возвышавшимися над ними, как витые колонны храма. По обеим сторонам оливковые деревья простирались так далеко, как Катон мог видеть, а затем огибали холм, на котором были построены вилла и конный завод. Через метров восемьсот они подъехали к воротам в высокой стене, которые окружали виллу и хозяйственные постройки. В тени сидела на корточках фигура, рядом с ней стояли круглый щит и тяжелое копье. Заметив всадников, он пошевелился и небрежно поднялся, поднял копье и шагнул вперед, чтобы заблокировать ворота.

— Волосатые яйца Юпитера, да он настоящий гигант, — воскликнул Массимилиан.

Они были уже достаточно близко, чтобы Катон узнал в нем одного из германских охранников Клавдии Актэ. Высокий и широкоплечий, у него были светлые волосы и борода, ниспадающая на кольчужный доспех. Его руки были мощно мускулистыми, а вид у него был надменный, как у истинного воина.

— Я понятия не имел, что мы так скоро воссоединимся с этими зверями, — сказал Аполлоний. — Надеюсь, они не доставят нам проблем, когда любовница Нерона узнает причину нашего визита. Как бы я ни ценил тот факт, что люди за нашими спинами — лучшее, что выбрала для нас когорта, парни впереди нас — выбор Империи.

Германец поднял руку и окликнул их на своем языке. Слова могли быть странными, но намерение было безошибочным, и Катон остановил других всадников и провел последние несколько шагов вперед к воротам. Он приветливо улыбнулся и указал в сторону виллы, затем на себя и своих людей. — Мы пришли повидать госпожу Клавдию. Открой ворота.

Он изобразил действие, и германец заколебался, прежде чем кивнуть и зашагать к воротам, чтобы сильно по ним постучать. Голос раздался с дальней стороны, и последовал короткий обмен мнениями, прежде чем запирающая решетка отодвинулась и ворота распахнулись. Германская охрана махнула им рукой.

За воротами было большое открытое пространство перед виллой. Слева находились конюшни, сбоку груды соломы и корма. Справа было жилище рабов, длинный низкий блок с обычными дверями и маленькими ставнями на окнах, похожий на казармы стандартных постоянных легионных каструмом, которые были знакомы Катону. Вокруг комплекса располагались и другие постройки: амбар, мельница, кузница и складские сараи. Вилла была простой конструкции, но достаточно большой, чтобы казаться внушительной. Фасад простирался на метров пятьдесят в поперечнике, а балкон огибал первый этаж, давая жильцам прекрасный вид на окружающие сельские пейзажи и возможность наслаждаться прохладным бризом с любого направления. Некоторые из слуг и рабов виллы работали в конюшнях, и со стороны кузницы звякнул молоток, где тонкий столб дыма поднялся в небо и постепенно рассеялся. Двое германцев стояли по обе стороны ворот, еще двое охраняли вход на виллу. Остальных нигде не было видно.

Катон подъехал к перилам перед конюшнями и приказал спешиться. Перебрасывая поводья через деревянные перила, он тихо разговаривал с Аполлонием и Плацином. — Я найду Клавдию Актэ и переговорю с ней, вы же осмотрите конюшни и отметьте лошадей, которые нам нужны. Ах да, и еще. С таким же успехом можно присмотреть как можно больше хорошего снаряжения, раз уж мы тут.

Медленно подходя к дому, он потер свой зад, чтобы облегчить дискомфорт от сидения в седле. Впереди на солнце показался декурион, командовавший германским отрядом.

— Ах, префект Катон, рад снова вас видеть, господин. Что я могу сделать для вас?

— Я здесь,