Книга Камни тоже плавают - Михаил Константинович Зарубин

в свете рискует, мозги мне постоянно своим лямуром сбивая? Или пытается на поводке чувств держать? По краю ходит, но пытается. Или другого «поводка» предложить с папашей мне не могут?

А ведь эти кошачьи пляски после гонки начались. Явно после гонки. Точнее наутро после дворца… Или поцелуй уже был прилюдией? Хм…

Удачлив и умен? Собрал топовый драндулет? Хорошо, не просто драндулет, а победитель взорвавшей мир императорской гонки. Ну и что?

За неделю фонд гонки привлек сумму почти с шестью нулями? Это конечно по текущим временам круто… даже мегакруто… Но… тоже не то! Мелковато для Долгоруких…

Спас от поползновений царя? Фигня!

Беккеля в Николаевское окружение чуть ли не волшебным пенделем вытолкал?.. И что? Сам-то мимо Зимнего пролетел! Да и для князя это вообще должно быть как мышиная возня…

В управляющие нанять, чтоб таньгу стриг да благосостояние повышал. Максимум инженеришкой привлечь, новые чудеса творить. Я бы понял… Вообще, как приданное при свадьбе с Паулем, скорее всего, отошел бы.

Не понимаю! И не понимаю, что ждать…

Так, а что это княжна целоваться перестала? Ааа… Задумался и рукам слишком много воли дал, почти добрался до благородной попы. Почти… А Танюша отстраниться пытается, кальсончики и панталончики подтянуть. И надулась как мышь на крупу:

— Вань, ты меня опозорить хочешь? — и глазищами хлоп-хлоп, убойное оружие! — Ну потерпи, не много осталось!

Опозорить? Через юбку, кальсоны и жакет — делай, что хочешь, наслаждай красавицу! А дальше ни-ни! Сам же терпи… Так еще и проститутом себя чувствую, которого сея юная особа, не стесняясь пользует как хочет.

Задолбало! Еще раз обострить или не стоит? Или вообще всё послать в пеший эротический поход?

Стоп! «Немного осталось», до чего осталось? Что за оговорочка?

* * *

Князь

Из кареты в особняк на Литейном спутница утащила как тягач — за руку и чуть ли не бегом. Само собой с черного входа. Мне даже интересно стало, как Танечка вертеться будет, если папаши дома не окажется?

В темном коридоре в какой-то веселой безбашенности решил довести ситуацию до абсурда — попробовал зажать княжну и добраться до юного комиссарского тела. Уже по серьезному. И мозг и кипит от мыслей, и возбужденное тело своего требует.

Пофиг! Да и отношения так выяснять проще… быстрей морду набьют и выгонят.

Княжна до новых пощечин опуститься не рискнула. Постоянно выкручиваясь, потащила дальше. Молча. К лестнице и в хозяйскую часть дома.

Точнее позволил вывернуться и потащить. С трудом, но позволил. Не идиот же… Но перестаралась Танечка. Если князя не будет — попадос ей может случиться…

Не судьба, не случился. Как выскочили из коридора к лестнице, так сразу и вывалились на князя. Взъерошенные и расхристанные. Пыхтящие. С моими руками, добравшимися уже совсем не туда, где их мечтают видеть отцы приличных дочек.

Я думал взорвется папаша, но очарование пикантнейшей сцены разрушила княжна.

— Папенька, я Ивана привела! Как ты наказал! — пискнула и, светя пылающими малиновыми ушами, усвистала по лестнице наверх. Пытаясь оправить юбки.

Морду бить? Теперь и неудобно как-то… Подзависли и оба проводили ее взглядами. Только князь озадаченно-задумчивым ее спину, а я — нагло-восхищенным — то, что чуть ниже.

А вот взгляд князя на меня мне уже откровенно не пронравился. Радость и предвкушение в нем были. И наконец-то завершившееся ожидание хищника перед броском.

Ну а я, что я? Сами, значит, избрали такой путь, а мне смущаться? Щаааз! Как там учил на семинарах мастер Вадим Шлахтер? Наглость второе счастье, попался на горячем — ошеломляй! А тут столько усилий потрачено: меня и притащить, и так красиво подставить… грех не воспользоваться. Остатками сомнений мелькнула мысль: «Эх, Таня, Таня… чему тебя папа учит… не играй людьми… они ответить могут».

— Николай Николаевич, вы не представляете, как я рад вас видеть! — ну а что? Главное не зевать и на прямой в челюсть не нарваться, шагая с улыбкой и распростертыми объятиями к отцу облапаной мною княжны.

— Ээээ… — видимо, не ждавший такого князь, подрастерялся и, оказавшись в моих объятиях, дернулся да оглянулся на лестницу вслед убежавшей дочери!

— Абсолютно согласен с Вами! Танечка Николаевна просто само очарование! — и, пресекая попытку перехватить инициативу, беру князя доверительно под руку, — Не поверите, я просто без ума от вас и от нее!

— А… ааа… — странный он. Тут не XXI век, ситуация обострена мною до однозначности — морду бить наглецу нужно срочно и гнать в три шеи, а он мямлит и мнется. Почему-то не решается хотя бы просто вышвырнуть меня вон? А может правда мезальянс предложить? Чем черт не шутит… Понятно, что мне эта женитьба уже никуда не уперлась. Кто ж поверит после этих игрищ? Ладно, и сам не святой, и все женщины делятся на красивые, верные и красивые, верные, но резиновые. Но если князь на это поведется, то это серьезный повод задуматься о моих перспективах дожить до завтра… Но хотя бы сейчас отсюда уйду спокойно.

— И она меня любит! Как же ж без любви⁉ — побольше патетики в голос и пойманный мною врасплох и заспамленный князь тормозит за потоком слов. На контроль движения его ошеломленного мозга не хватает. Поэтому мне приходится подправить его траекторию. Чтобы не влип во выплывшую нам на встречу и пышнотелую тетку в одеянии горничной.

— Да я…

— Князь, представляете мои таланты и Танечкина красота? Петербург падет! — напрочь игнорируя прислугу, добавляю, — Да что там Петербург? Рим падет!

— Ка…ка…как… — краем глаза вижу как округляются глаза у тетки. Всё, слухи точно поползут.

— Вы правы Николай Николаевич, некрасиво! Нужно с этим что-то делать,…а может мне Пауля Фридриховича грохнуть? — подмигиваю толстой тетке. У той в ответ отвисает челюсть.

— Что сделать? — в сердцах в душе плююсь за оговорку. За словами следить надо лучше! Сейчас еще не грохают. Я тормознул, и князь отмирать сразу стал. Сорвался.

— Грохнуть. Замочить… Ну, Николай Николаевич, вы из себя девочку то… в ад сплавить, чтоб не мешался… и невесту мне, — перегнул, только в чем опять не понял. Мало инфромации, мало! Бледный Танечкин родич чуть не рванул от меня. Еле поймал и удержал. Но удержал.

Только вот князь отвис, зло глянул на греющую уши прислугу, шикнул мне: «Не при них!», горничной в полный голос: «Матвея зови!», ну и потащил меня к себе в кабинет.

В кабинете Долгорукий в первую очередь дернулся к бару и бренди по стаканам плеснул. Первый стакан залпом сам тяпнул. А потом уж доразлил и мне снизошел предложить. Ну и сигару предложил. О как его прижало! Точно,