Книга Тихие ночи - Денис Владимиров

Я приготовил арбалет к стрельбе. Но посчитал, что пока рано мстить за честь и жизнь Кречета, требовалось больше причин. И был вознагражден беседой, далекой от светской.

— Как представлю, что тебя целует этот жирдяй, хочется убивать! — зло сквозь зубы проговорил парень, тиская сестренку то за одну, то за другую грудь.

— Думаешь мне легко? То Эйден следил за мной, когда произносила клятву! Вот и подослал Луиса, посмеялся. И мало, Никки, поцелуев, там будет мало. Представь, теперь с этой свиньей, от которой несет дерьмом хуже, чем от вшивого мрока, предстоит делить ложе! И он будет там, где бывал только ты… ну и Линс, — про Мамонта Юна скромно умолчала, про него знал Линий, какого не остановило это в желании обладать златовлаской. Учитывая, что о кузене не знал Кречет, только подозрения, то список «бывалых» мог быть очень длинным,

— Будто в той песне — мне предстоит жить с поганым Брунгером! — после паузы заговорила вновь девушка, — Только Луис темную магию не творит, но воняет не меньше, — эх, знала бы ты, девочка, какие страшные ритуалы именно творит твой будущий муж. Куда тому карлику из баллады, он не дорос, сука, во всех смыслах данного слова, — Аристо — мрочий выкидиш! Все беды от него! — и еще несколько непечатных выражений, рассказывающих емко и в красках обо мне.

— Кажется, сестренка, ты на него запала. Слишком неровно дышишь! И складывается впечатление, что ты ни о чем больше думать не можешь. Аристо, аристо, аристо, сто раз слышу на дню, как и найденыш, Глэрд… — с обиженными нотками передразнил кузен.

— Братец, братец… Не дуйся… На этого вшивого слизня плевала я с Высокого Томми! Нам нужен хармовский участок! Столько усилий было затрачено, и все шло, как по маслу, но из-за этого…этого… все теперь наперекосяк. Аскольд — мертв, дедушка тоже, а с его смертью наш род был ослаблен. Ты даже себе не представляешь как. Очень, очень многое потерял род Медведей. Я хотела, чтобы Линс добыл кинжал. Я ему прямо практически говорила об условии женитьбы, и первому. Но идиот и извращенец, хотя именно такой нам был нужен для усиления нашего рода, ничего не понял. Только сегодня дошло, когда пять раз повторила. А он бы у меня по ниточке ходил, и перешли бы мы вдвоем к Медведям, а не я и мои дети достались серым падальщикам! Отец ничего не понимает, дальше своего носа не видит! Нет, отринуть свою ненависть, посмотреть в будущее, дать согласие на брак… Дурак! Конечно, хорошо, что Линс сдох, иначе бы Волки нас сожрали, едва он бы прошел инициацию, даже не обучение, хоть здесь от ронеца какая-то польза. Но вреда больше! Он мешает! Аскольду такую комбинацию загубил… Знаешь, с другой стороны, хорошо. Луис слабый, очень слабый. Да, он хитрый, но здоровье у него не очень. Думаю, до сезона сбора роски не доживет, — с многозначительными интонациями произнесла Юна последние фразы, — А там, я стану вдовой… И тогда… — последнее мечтательно.

— Главное, не понеси от него! Только крови облезлых наглых кошек нам не хватало! — заявил добрый братец, который ничуть не сомневался, что хрюн сдохнет, — И всегда помни, я люблю тебя мое чудо, и восхищаюсь не сколько твоей красотой, хотя и она затмевает звезды, но умом. Только Ильм мог с тобой сравниться.

— Он меня и воспитывал… Дедушка, дедушка… — внучка погрустнела.

— Тебя нужно ставить главой рода! А не отдавать неизвестно кому! — с жаром начал шептать Николас, — Твой отец, при всем моем к нему уважении, даже рядом с тобой не стоял. Он великий воин, прошедший горнило великих сражений, но не глава рода.

— Ты так правда думаешь? — самодовольство, любопытство и радость так и сквозило в голосе.

— Конечно! — уверенно и однозначно произнесенное слово привело к новым поцелуям.

Девчуле такие комплименты — бальзам на душу. О собственной телесной красоте она, уверен, знала и без братца. Ею все восторгались. Это привычно и банально, мало ли таких вокруг? А вот наличие мозгов — это совсем другой коленкор. И слушала бы, слушала и слушала.

— Хватит о делах, — прошептала жарко и с хрипотцой, отрываясь от губ кузена, — Возьми меня так, как никогда до этого! Завтра Лакреция вернет девственность, — смешок, — А там у нас будет долгий перерыв. Успеешь соскучиться.

— Скажи, скажи, что ты меня любишь!

— Люблю тебя!

И шуршание юбок, затем дева выдохнула стон-всхлип, потом опустила медленно таз, приподняла его... Скачка начала набирать обороты, любовники не обращали внимание на окружающее, не скрывали чувств, прорывающихся охами и ахами.

Замерли практически одновременно.

Хлесткий, чуть гудящий звук тетивы, отправившей в полет тяжелый граненый болт, вряд ли кто-то из них услышал. И через мгновение сдвоенная зелено-красная вспышка засвидетельствовала попадание. Сразу же завоняло горелым мясом, кожей и палеными волосами. Но снаряд кречетов не подвел, он преодолел защиту амулетов и пронзил оба тела, как бумажные. Женское, находящееся ближе ко мне — между лопаток. Пригвоздил жертвы к высокой каменной спинке скамьи, как жуков на булавку энтомолог нанизал.

Это все отмечал краем глаза, перезаряжая оружие, ничуть не сомневаясь, что попал, как нужно — в десяточку. Возникало порой такое чувство, как и обратное. Еще сгусток плазмы находился в полете, а ты уже ощущал или радость от хорошо проделанной работы, или досаду от отсутствия результата.

Характерного хрипа, сипа и стонов не раздалось.

Тишину нарушало только непонятное, на грани восприятия, потрескивание, а также невнятный хруст.

Второй раз стрелять не стал. Может быть, пока.

Пробрался ближе зафиксировать результат.

Нормально.

Любовники были однозначно мертвы, даже пульс проверять не требовалось. Воздействие стрелы действительно оказалось именно таким, как описывал гоблин. Два слепленных, иссушенных тела мумифицировались, словно пролежали не один десяток лет в жарких песках Сахары. Но даже сейчас на лицах застыла не боль, не изумление, а сладострастие. Впрочем, это если знать, чем занимались родственники, дорисовывая детали. А так — два оскала.

Тела не могли упасть, так как болт держал основательно. Веса же в обоих осталось немного. Главное, чтобы до момента обнаружения не рассыпались. Отметил и следы ожогов от защитных амулетов. У Юны дополнительный черный след оказался на шее. Вот почему палеными волосами завоняло.

Здесь все в порядке.

Арбалет разрядил и на месте изрядно истоптанной лежки отбросил в сторону, но так, чтобы складывалось впечатление, будто в панике. Оставил и неиспользованные болты, один воткнул в землю перед линей стрельбы гипотетического кречета. Фрагмент маскировочного плаща, оторванный, когда злодей зацепился им за ветку. Потом я продрался через кусты, имитируя панику и страх, теряя на ходу верхнюю одежду.

Пробежал через парк, отчетливо оставляя следы до пристани.

Здесь внимательно присмотревшись к лодкам Медведей, нашел одну без всяких магических полей, забрался, оставил грязные смазанные следы, ну и пригоршню от широты души земли добавил, весло намочил, второе даже не трогал. Чтобы стало ясно и дураку, греб одним, забыв о втором. Перерезал канат, используя обычный нож, а не родовой кинжал. Подтолкнул посудину по течению, она вырулила практически на середину Центрального канала, а дальше магическое течение морской воды потащило ее вверх.