Книга Стихотворения - Марина Ивановна Цветаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стоит — такой народ!
Когда ни сила не берет,
Ни дара благодать, —
Измором взять такой народ?
Гранит — измором взять!
(Сидит — и камешек гранит,
И грамотку хранит…
В твоей груди зарыт — горит! —
Гранат, творит — магнит.)
…Что радий из своей груди
Достал и подал: вот!
Живым — Европы посреди —
Зарыть такой народ?
Бог! Если ты и сам — такой,
Народ моей любви
Не со святыми упокой —
С живыми оживи!
<11>
Не умрешь, народ!
Бог тебя хранит!
Сердцем дал — гранат.
Грудью дал — гранит.
Процветай, народ, —
Твердый, как скрижаль,
Жаркий, как гранат,
Чистый, как хрусталь.
<12>
Молчи, богемец! Всему конец!
Живите, другие страны!
По лестнице из живых сердец
Германец входит в Градчаны.
(Этой басне не верит сам:
— По ступеням, как по головам.)
— Конным гунном в Господень храм!
По ступеням, как по черепам…
<13>
Но больнее всего, о, памятней
И граната и хрусталя —
Всего более сердце ранят мне
Эти — маленькие! — поля,
Те дороги — с большими сливами
И большими шагами — вдоль
Слив и нив…
Douce France
Adieu, France!
Adieu, France!
Adieu, France!
Marie Stuart[6]
Мне Францией — нету
Нежнее страны —
На долгую память
Два перла даны.
Они на ресницах
Недвижно стоят.
Дано мне отплытье
Марии Стюарт.
«Двух — жарче меха! рук — жарче пуха!..»
Двух — жарче меха! рук — жарче пуха!
Круг — вкруг головы.
Но и под мехом — неги, под пухом
Гаги — дрогнете вы!
Даже богиней тысячерукой
— В гнезд, в звезд черноте —
Как ни кружи вас, как ни баюкай
— Ах! — бодрствуете…
Вас и на ложе неверья гложет
Червь (бедные мы!).
Не народился еще, кто вложит
Перст — в рану Фомы.
«Ушел — не ем…»
Ушел — не ем:
Пуст — хлеба вкус.
Всё — мел,
За чем ни потянусь.
…Мне хлебом был,
И снегом был.
И снег не бел,
И хлеб не мил.
«— Пора! для этого огня…»
— Пора! для этого огня —
Стара!
— Любовь — старей меня!
— Пятидесяти январей
Гора!
— Любовь — еще старей:
Стара, как хвощ, стара, как змей,
Старей ливонских янтарей,
Всех привиденских кораблей
Старей! — камней, старей — морей…
Но боль, которая в груди,
Старей любви, старей любви.
«— Годы твои — гора…»
— Годы твои — гора,
Время твое — царей.
Дура! любить — стара.
— Други! любовь — старей:
Чудищ старей, корней,
Каменных алтарей
Критских старей, старей
Старших богатырей…
«Многие мои! О, пьющие…»
Многие мои! О, пьющие
Душу прямо у корней.
О, в рассеянии сущие
Спутники души моей!
Мучиться мне — не отмучиться
Вами………………….
О, в рассеянии участи —
Сущие души моей!
Многие мои! Несметные!
Мертвые мои (— живи!)
Дальние мои! Запретные!
Завтрашние не-мои!
Смертные мои! Бессмертные
Вы, по кладбищам! Вы, в кучистом
Небе — стаей журавлей…
О, в рассеянии участи
Сущие — души моей!
Вы, по гульбищам — по кладбищам —
По узилищам —
«Я стол накрыл на шестерых…»
«Я стол накрыл на шестерых…»
Всё повторяю первый стих
И всё переправляю слово:
— «Я стол накрыл на шестерых»…
Ты одного забыл — седьмого.
Невесело вам вшестером.
На лицах — дождевые струи…
Как мог ты за таким столом
Седьмого позабыть — седьмую…
Невесело твоим гостям,
Бездействует графин хрустальный.
Печально — им, печален — сам,
Непозванная — всех печальней.
Невесело и несветло.
Ах! не едите и не пьете.
— Как мог ты позабыть число?
Как мог ты ошибиться в счете?
Как мог, как смел ты не понять,
Что шестеро (два брата, третий —
Ты сам — с женой, отец и мать)
Есть семеро — раз я на свете!
Ты стол накрыл на шестерых,
Но шестерыми мир не вымер.
Чем пугалом среди живых —
Быть призраком хочу — с твоими,
(Своими) …
Робкая как вор,
О — ни души не задевая! —
За непоставленный прибор
Сажусь незваная, седьмая.
Раз! — опрокинула стакан!
И все, что жаждало пролиться, —
Вся соль из глаз, вся кровь из ран —
Со скатерти — на половицы.
И — гроба нет! Разлуки — нет!
Стол расколдован, дом разбужен.
Как смерть — на свадебный обед,
Я — жизнь,
