Книга S.T.A.L.K.E.R. Тропами Призраков - Руслан Осинцев

мне, а не тебе, приходится теперь всё это на своём горбу тянуть. Занятие тоже знаешь, малоприятное. И вот теперь ты ко мне заявился не запылился спустя столько времени, помощи моей просишь, ещё и свободу СПА-салоном называешь, — настроение Севы было в конец испорчено. — Ладно… раз ты по делу, то давай делом и займёмся, а то разговор у нас с тобой как-то не клеится. Чем я тебе могу помочь?

— Ты, Сева, хороший мужик, и на мои слова не обижайся, это я так пошутил не удачно. Вижу, что хозяйство у тебя с нашей последней встречи прибавилось, соответственно и проблем не уменьшилось.

— Да уж, приходится вертеться как белка в колесе, — успокоился Сева. — Не тяни говори уже!

— Вот я тебе Сева и говорю… Дело не у меня, а у моего друга, Ромы Корсака. С ним в Зону пришёл его приятель, некто Борис Коростелёв и потерялся… а по слухам из бара, мы узнали, что он, вроде как, с твоими архаровцами к вам на базу ушёл.

— Насчёт Коростелёва такого не знаю, а с моими бойцами пришёл чудик один и зовут его Боря художник. Вояка, я прямо скажу, никакой, но рисует стервец изумительно. Может это ваш Коростелёв и есть! Я сейчас команду мужикам дам, они его сюда мигом доставят.

— Ты, Сева, не напрягайся… просто скажи, где он может быть. Мы его сами разыщем, заодно посмотрю, что у тебя нового на базе появилось, — сказал Павел. — А вот пока мы его ищем ты команду и дай своим бойцам, чтобы поляну у тебя организовали… не каждый день старые друзья встречаются.

— Ну вот… совсем другое дело, — окончательно повеселел Сева. — Теперь узнаю Пашу Першинга, а то рожу важно скукожил… по делу мол я, по важному… Мои орлы обычно если дел никаких, то в нашей забегаловке во второй казарме торчат, горькую пьют, да языками чешут по чём зря, а художник ваш, по-моему, и вовсе оттуда не выползает, потому как какие у него дела могут тут в Зоне образоваться. Так что наверняка он там, не ошибётесь. Вот и славно… пока вы ходите, я тоже свои мало мальские проблемы порешаю, поляну, как ты говоришь, накрою и всё, милости прошу…

Выходя из штаба, навстречу им попались ещё пара старых знакомых Павла, но он задерживаться с ними не стал, лишь поздоровался и, обменявшись парами дежурных при встрече фраз, вышел из здания.

— Ромыч! Хорош ворон счет вести… надо быстрей твоего художника найти и, соответственно, быстрей отсюда убраться. Может действительно прав этот Веня Седой с блок поста… не хватало ещё где-нибудь в дороге под выброс угодить. Да… и по поводу Свободы и вообще всей той белиберды, которую Сева нёс, ты у меня сейчас ничего не спрашивай, всё равно ничего не скажу… Может, потом как-нибудь.

— Мне, собственно, пополам, что у тебя с этим Севой и вашей, или его Свободой, — слукавил Роман. — Веди, если знаешь, где здесь местная харчевня, но потом на мои вопросы тебе ответить всё же придётся. Не очень мне по нутру, когда рядом со мной тёмная лошадка…

Как его называют местные жильцы базы, Паб 100 пудов, или просто Чипок, действительно расположился в старом здании бывшей казармы номер два. Вся мебель местного заведения была сконструирована в основном из ящиков из-под танковых боеприпасов. Из таких же ящиков, в углу возвышалась барная стойка и приколоченные к стене полки с нехитрым ассортиментом товаров: водкой двух сортов и консервантов в виде тушёнки, рагу, и, не весть откуда взявшихся, помидоров с огурцами. За стойкой с сонным видом скучал до неприличия тощий бармен, взирающий на своих посетителей с высоты своего двухметрового роста, с нескрываемым пренебрежением. До вечера было ещё довольно далеко, но все столы в баре уже были заняты посетителями.

— Видишь, Рома, у народа здесь ни забот, ни хлопот… Курнули с утра по косячку и в бар, водочкой новый день встретить… красота… — пробурчал Першинг проходя в заведение. — Давай и мы с тобой местную традицию нарушать не будем… Ты своего друга поищи, а я пока нам тоже что-нибудь перекусить организую, ну и не закусить тоже… — сказал Першинг и пошёл к барной стойке. Вглядываясь в толпу шумно отдыхающих, в поисках Бориса, Романа привлёк громкий спор за одним из столов.

— Ну, Микелянджело, ты попал, — кричал один из Сталкеров. — Я уже давно за тобой пасу… Он, мужики, второй раз карты передёргивает… а я-то всё думаю, что у меня сегодня в игре так не прёт. За такие дела я сейчас тебе рожу так разрисую… чтобы знал как мужиков кидать.

Тот, к кому относилась вся эта гневная речь, оказался никто иной, как его друг Борька Кора. Кричавший на него Сталкер, замахнувшись кулаком, уже собирался исполнить своё обещание, но был остановлен рукой успевшего подойти Романа.

— Ты, дядя, не шуми так громко… Люди сюда отдохнуть пришли, а ты им праздник своими бойцовскими выходками испортить хочешь. Если он тебе что-то должен, то не вопрос, я за него заплачу.

— А мне денег твоих поганых не надо. Тут дело принципа… И вообще, ты кто такой? Сейчас и тебе с твоим аферистом люлей подкину.

Роман понял, что тут действительно дело принципа… Душа обманутого игрока требовала физической компенсации.

— Потом не говори, что я тебе не предлагал, — сказал Роман и резким, почти не заметным ударом кулака в солнечное сплетение, усмирил буяна, осевшего с выпученными глазами на свою лавку. — Ну вот видишь, можно решить всё по-хорошему, без криков… — и, достав из своей разгрузки средней стоимости артефакт, сунул в карман обиженного, — Этого должно хватить… Ну что, Борька, друг, опять мне приходится тебя выручать… Здравствуй, что ли!

Последовавшая со стороны Бориса реакция, поставила Романа в тупик. Вместо того, чтобы обрадоваться встрече, Борис, с побледневшим словно снег лицом, попятился от протянутой ему руки и, упав через опрокинутую лавку, бросился на утёк, но до выхода добежать не смог… Наблюдавший возле барной стойки за всей этой картиной Першинг, воспользовался банкой тушёнки, которая после точного броска угодила убегающему точно в затылок и Борис без памяти растянулся на полу казармы. Не обращая внимания на поднявшийся вокруг ропот, Першинг обратился к бармену, наблюдавшему на всё это действо с невозмутимостью каменного сфинкса.

— Извини, Шпала, хотел у тебя погулять, да видно не придётся… Ты уж, дружище, не серчай… Заверни мне с собой, если не в напряг.

Шпала, молча кивнув, всё с той же кислой миной, сложил заказ в большой пакет.

— Ещё