Книга Барышня-попаданка - Анастасия Сергеевна Кольцова

моего «братца», — отвечаю я на недоумённые взгляды, которыми одаривают меня все сидящие за столом, когда я вскакиваю и бегу вслед за Васькой и Никитой.

— Не видать тебе твоего артефакта, как собственных ушей! — кидает мне на прощанье Никита, выходя из дома с чемоданом. — Останешься до конца жизни в этом богом забытом времени! А я уже через час буду дома! Счастливо оставаться! Побольше вам с женихом деток и долгих лет жизни!

— Спасибо, отличное пожелание, — смеюсь я с крыльца. — Катись к чёрту, и больше никогда не возвращайся! Путешествия во времени это определённо не твоё! А я лучше останусь в прошлом, чем пойду против своей совести!

— Извозчик! — кричит Никита, запрыгивает в подъехавшую открытую повозку и уезжает. От дома Елецких, и, надеюсь, навсегда из моей жизни.

А я возвращаюсь в гостиную, где взахлёб обсуждают безнравственность моего «братца».

— Не могу поверить, что пустила его в свой дом! — Марья Ильинична залпом выпивает целую чашку кофе. — Этот проходимец мог убить и ограбить нас во сне!

— Как хорошо, что горничная оказалась такой внимательной! — вторит моей названой маменьке Алексей Петрович. — Надо будет обязательно поощрить её каким-нибудь подарком!

— Дарья Алексеевна, как вы? — встревоженно спрашивает мой жених. — Что вы ему сказали?

— Разумеется, пожелала хорошей дороги, — я усаживаюсь на своё место возле Владимира и скромно потупляю взор. — Я ведь барышня вежливая и хорошо воспитанная!

— Ну-ну, — недоверчиво хмыкает Владимир. — Отчего-то мне с трудом в это верится.

После кофе мы довольно быстро прощаемся — уже завтра Алексей уезжает, и Владимир хочет помочь ему со сборами в дорогу.

В суматохе последних событий я как-то забываю о том поцелуе, который случился у нас с Владимиром, но когда во время прощанья он берёт меня за руку и с нежностью смотрит на меня своими потрясающими синими глазами, я как будто возвращаюсь в тот потрясающий миг.

— Я никогда не позволю никому вас обидеть, — говорит мне Владимир. — Клянусь, вы никогда не пожалеете, что стали моей женой.

— Надеюсь, что желающих меня обидеть будет предостаточно, мне очень понравилось, как вы поставили на место этого прохвоста Никиту, — кажется, я отвечаю совершенно не то, на что надеялся мой воспитанный жених.

— Вы в своём репертуаре, — смеётся Владимир, и, как и при встрече, целует мне руку.

Боже, он такой галантный! Кажется, мне достался самый лучший жених на свете! И если поездка в Петербург не одарит меня часами, не так уж и плохо будет провести с ним всю свою жизнь…

— Прощайте, Дарья Алексеевна, — говорит мне Алексей. — Надеюсь, получится поприсутствовать на вашей свадьбе.

— Тоже на это надеюсь, — отвечаю я Алексею, а про себя думаю: надеюсь, что свадьбы всё же не будет, и я благополучно свалю домой.

Как ни хорош Владимир, меня ждёт моё время, мой любимый двадцать первый век. И впереди много приключений, которые (я в это верю) обязательно приведут меня домой.

6. Из Москвы в Петербург

Прежде чем отправиться в Санкт-Петербург, мы с назваными родителями наносим прощальные визиты графине Прасковье Никифоровне и барону с баронессой Албышевым, с которыми Марья Ильинична особенно дружна. А ещё отцу Владимира, потому что желания ехать с нами в Питер старый князь не изъявляет.

— Что я там не видел, в вашей столице, мне милее старушка-Москва, — говорит Сергей Михайлович, поэтому в Петербург мы отправляемся в составе восьми человек: я, Марья Ильинична, Алексей Петрович, Маринка, Васька, Владимир, его камердинер и кухарка, умеющая готовить аглицкие блюда. Диву даюсь, как мы умещаемся в две кареты! Точно, Васька и камердинер Владимира же на козлах сидят.

Учителю танцев и француженке Марья Ильинична выплачивает последнее жалованье, пишет рекомендательные письма, и мы с ними прощаемся.

— Никогда больше не путайте платье с пеньюаром, — говорит мне на прощанье мадмуазель Дюбуа.

— Аккуратнее во время танцев, следите за тем, чтобы не наступать на ногу партнёру, — говорит Павел Аркадьевич.

Долгое путешествие — отличный повод предаться размышлениям, поэтому первый день дороги я посвящаю созерцанию унылых осенних пейзажей и мыслям о нас с Владимиром. Я ему нравлюсь? Или тот поцелуй был просто случайностью? Почему он так остро отреагировал на моё непонимание его литературного творчества? Потому что высоко ценит свой талант, или потому что надеялся на какое-то ответное признание? Так много вопросов, и так мало ответов.

В тот день, когда я подарила Владимиру бумажного котёнка мне как-то в голову не пришло это спросить, а потом не нашлось подходящего момента. И кажется, в ближайшую неделю тоже не найдётся.

— Сергей Михайлович дал денег, закажем новые платья по петербургской моде, — радуется моя названая маменька. — Как же мне повезло, что родители мои были дружны с его, а мне не только удалось сохранить дружбу с таким прекрасным человеком, но и договориться о браке наших детей! Когда-то мне самой не удалось выйти за него замуж, но верю, что твой брак с Владимиром исправит это недоразумение, и я всё же буду в родстве с князем…

Кажется, Марья Ильинична совсем позабыла, что я не её родная дочь. Вот же плутовка, лишь бы с князем породниться! А кого выдать за его сына, и за которого из сыновей — абсолютно всё равно.

— Опять меня будут по сто раз измерять, — невольно бурчу я, и Марья Ильинична закатывает глаза, ужасаясь моей невоспитанности. Ничего, зато я теперь по-французски неплохо понимаю, и вальсирую лихо. Готова к столичным балам на все сто процентов!

Путешествие из Москвы в Петербург должно занять у нас больше недели. Владимир говорит, что можно было бы добраться быстрее, дней за пять, но тогда нужно было бы менять лошадей, а мы предпочитаем ехать на своих.

Зачем нам чужие, когда у нас есть красавчики Алкид и Голиаф?

Поэтому днём едем, а ночью останавливаемся на почтовых станциях, чтобы дать отдохнуть лошадям и выспаться самим.

Первый день путешествия проходит без приключений, второй тоже, а на третий у нашей кареты лопается рессора. К счастью, происходит это неподалёку от почтовой станции, и Владимир быстренько организовывает мужиков, чтоб починить наше, как я всегда подозревала, не очень надёжное средство передвижения.

Я пытаюсь присоединиться к починке, но мне этого не позволяют.

— Моя дорогая невеста, вы меня пугаете, — Владимир берёт меня под руку и заботливо отводит подальше от сломанной кареты. — Вы серьёзно собрались помогать нам её чинить? Вставайте-ка лучше подле своей маменьки, и предоставьте замену рессоры мужчинам!

Недовольно отхожу от сломанной кареты и встаю возле остальных участников нашего путешествия, наблюдая, как Владимир скидывает фрак, и присоединяется