Книга Ильин день - Людмила Александровна Старостина

и не оставляла своих ежедневных домашних дел: приготовить еду, постирать, посмотреть за тем, как чувствует себя муж.

Еще забота: Анечка приехала с лесозаготовок, а у нее в волосах – полно вшей. У девушек в далекой деревне не было возможности мыться как следует, никто в этом не виноват. Кто поможет дочке, если не мать? Екатерина Алексеевна пошла в аптеку спросить совета – что делать? Служащие аптеки ее успокоили, сказали, что не у нее одной сейчас такая беда. Чему удивляться? Народ живет в тяжелейших условиях. Газа в квартирах нет. Воду греть приходится на керосинках, а керосин тоже нужно купить, принести, рассчитать, чтобы хватило подольше. Начали возвращаться из эвакуации женщины с детьми и стариками. Едут из госпиталей фронтовики, получившие тяжелые ранения. Всем приходится много дней ехать по железной дороге, в холодных, необорудованных вагонах. Где уж тут соблюдать правила гигиены?

Оказалось, что в аптечной сети имеется специальное средство, которое помогает решить проблему в течение нескольких дней. Екатерина Алексеевна получила лекарственный препарат и с его помощью вылечила дочку в два дня. Горе – не горе, жизнь женщины в семье всегда полна забот.

Можно было надеяться, что несчастная мать в потоке повседневных забот будет постепенно выходить из бездны своего отчаяния. Но что бы она ни делала, на каждом шагу в доме ей попадались вещи, напоминающие о Косте. Его фотография на стене, его рубашка в шкафу, его смешная шляпа на полке в прихожей, его книги, его письма… И каждый раз прикосновение к этим вещам вызывало новый приступ безутешных рыданий… Муж и дочери не знали, что делать. Потом решили: пока дело не кончилось еще одной трагедией, нужно понемногу убирать из дома все предметы, которые могут вызывать живые воспоминания о погибшем брате. Понимали, что это очень рискованное решение, но другого выхода не было.

Сначала убрали рубашки из шкафа, потом коробочку с письмами и документами, потом – книги… Фотографию Кости Екатерина Алексеевна сама сняла со стены и сама убрала в какой-то заветный ящик комода. Так понемногу, общими усилиями, семье Смолиных удалось выйти из тени черного крыла смерти, которая вдруг накрыла их и долго не отпускала. Постепенно настроение в семье стало меняться к лучшему.

Много радости всем доставлял маленький Виталик. Мальчик рос, ему шел четвертый год. Чтобы не сидеть темными вечерами одной с ребенком в комнате с затемненными окнами, Тоня каждый вечер приходила с сыном к родителям, благо идти было недалеко – только пройти через двор, пять-семь минут по улице, и все. Ради такого короткого прохода по зимнему двору молодая мама не считала нужным надевать на ребенка пальтишко, теплые штаны, валенки и т.д. Тем более, что через несколько минут, в теплой комнате, у печки, малыша все равно пришлось бы раздевать. Она просто заворачивала сына в большое ватное одеяло и бежала с ним на руках в дом к родителям.

Так они и коротали эту зиму всей семьей: Иван Васильевич, Екатерина Алексеевна, Анечка, Тоня и маленький Виталик. Ужинали, пили чай, разговаривали обо всем на свете, играли с малышом. Когда наступала пора возвращаться домой и укладывать мальчика спать, на дворе было уже совсем темно. Тоне, чтобы попасть в свою комнату, нужно было в полной темноте открыть ключами три двери – одну с улицы, другую из холодных сеней, третью – из общего коридора. С ребенком на руках сделать это было невозможно. И Анечка шла провожать домой сестру с сыном. Анечка несла на руках племянника, завернутого в одеяло, а Тоня доставала ключи и отпирала одну за другой двери своего жилища. Назад Анечка бежала одна.

Шла война. Семья еще не совсем оправилась от удара, связанного с гибелью Кости. Но эти зимние вечера в кругу семьи, в семиметровой комнате, у печки, согревали души людей и оставили много самых теплых воспоминаний на долгие годы вперед.

Костю никто из родных не забыл. Прошло несколько месяцев, мать перестала плакать, сестры в разговорах все чаще и чаще стали вспоминать брата – какой он был веселый, добрый, как хорошо умел дружить со всеми, как вся семья гордилась им. В 1944 году у Ираиды и Ивана Грачевых родился сын. Ираида пришла к отцу и матери, сказала: «Мы бы хотели назвать мальчика Константином – в честь нашего Кости. Можно?». Екатерина Алексеевна не возражала, Иван Васильевич был даже очень рад. Так ветвистое древо семейства Смолиных получило новую веточку – маленького Костю Грачева.

Глава 43. КИНО И ВЕРТИНСКИЙ

Несмотря на общую суровую атмосферу в военной Москве, молодость брала свое. Девушки-студентки, подружки Анечки Смолиной, находили удовольствие в общении между собой, часто ходили друг к другу в гости, не упускали случая побывать в кино или в театре. Большой популярностью в те годы пользовались спектакли Театра оперетты. Забавные сюжеты классических оперетт, смешные диалоги и веселая музыка давали возможность на какое-то время отвлечься от нелегких мыслей, связанных с реалиями войны, и даже получить некоторый заряд оптимизма.

В кино жители Богородского чаще всего ходили в кинотеатр «Родина», расположенный на Семеновской площади. По тем временам этот кинотеатр был одним из лучших в Москве. Днем девушки учились, кто-то из них работал, подрабатывал. Днем было не до кино. Для посещения кинотеатра оставался только вечер. Возвращаться из кино домой приходилось поздним вечером, когда трамваи уже не ходили, а затемнение в городе все еще соблюдалось самым строгим образом. Анечка ходила в кино с кем-нибудь из соседок по квартире или с подружками по двору. Несмотря на то, что ночной маршрут от Семеновской площади до дома занимал не меньше часа, девушек это не смущало, вдвоем или втроем идти по темным улицам было не страшно, ну, или почти совсем не страшно.

Случались и другие культурные события. Например, студенты Московского автомеханического института (МАМИ), в котором училась Анечка Смолина, имели возможность послушать выступление Александра Вертинского непосредственно в стенах своего вуза.

Это было в 1944 году. Вертинский в это время только что приехал с семьей из Китая в СССР. Московской публике он был почти совсем не известен, его репертуар резко отличался от всего того, что готовы были слушать обычные советские люди в суровые годы войны. Несмотря на то, что семье артиста сразу предоставили квартиру в одном из престижнейших домов на улице Горького (ныне Тверская), концертов в больших залах ему не предлагали. Но нужно было как-то зарабатывать на жизнь. И Вертинский соглашался давать концерты в любых залах, даже