Книга Ведьмина поляна - Василий Головачёв

помогало сконцентрироваться на победе. Он мысленно нашёл ворона, попытался «поместиться» внутри головы птицы. С минуту сделать это не удавалось, мешали собственные мысли и ощущения «большеголовости», потом тишина в голове распространилась по всему телу, серая пелена в глазах распалась на череду пятен, и ему показалось, что он сам превратился в ворона.

Горизонт распахнулся, Максим увидел какие-то мрачные башни в необычном ракурсе (птица видела пейзаж не так, как человек), мелькнула круглая ротонда на крыше здания под вороном, и птица спикировала к соседней башне, имеющей ряд узких вертикальных окон, забранных решётками. Когти ворона вцепились в штырь, торчащий из стены, он каркнул.

В голове Максима проклюнулся тоненький голосок, почему-то проговоривший на чистом русском языке бессмертную фразу Аэлиты из романа Алексея Толстого:

– Где ты, где ты, где ты, сын неба?..

Максим едва не крикнул в ответ: здесь я, рядом!

Из недр башни сквозь окно просочилась струйка эфемерного тумана:

«Мак?!»

Любава услышала его!

Конечно, слов «где ты, где ты, сын неба» она не произносила. Их соорудило воображение Максима, выловив из памяти прочитанное в детстве и запомнившееся произведение. И всё же сомнений не было, Любава через ворона почувствовала присутствие гостя из России.

Сердце вдруг дало сбой. Максим задохнулся. В глазах заметались пятна и тёмные струи. Он покачнулся, но сильная рука поддержала «экстрасенса».

– Обопрись!

Вернулось нормальное зрение.

Максим обнаружил, что Сан Саныч подставил ему плечо, а стоявший неподалёку Малята смотрит на эту сцену с хмурым недоверием.

– Ты чего? – спросил военком. – Сердце?

– Я знаю… где сидит Любава.

Подошёл Могута-«хладун».

– В ратуше.

– На втором этаже, – кивнул Максим, переживая приступ слабости.

Могута откинул с плеч пузырь, имитирующий голову хладуна, посмотрел на него, сдвинув брови, и Сан Саныч сказал хвастливо:

– Он связался с Любавой через ворона.

Глава 22

Ворон принёс известие о нападении на Зоану вечером, после отплытия группы Могуты.

Гонта выслушал донесение и, не мешкая, отправился в Хлумань с пятёркой надёжных пограничников, велев остальным дожидаться возвращения лопотопа и чинить систему береговой защиты. Уже поздно ночью воеводу встретил сотник Отвага, перетянутый двумя полосами бинта через грудь и руку. Он был ранен, однако лечиться в стационаре не захотел. Как и все росичи, он умел залечивать неглубокие раны и справляться с болезнями.

Мать Зоана уже спала в лазарете под охраной лекаря и его помощников. Будить её Гонта не стал. Переоделся в своём доме, выслушал Отвагу.

По словам сотника, напали на отряд Зоаны не жуажины, а прорвавшиеся из-за Грани жители соседней с Россией страны, которых россияне презрительно называли нациками и бандеровцами. Это были истые убийцы на службе ещё более жутких правителей из стран тамошнего Евросоюза, Британии и Америки. К счастью, так совпало, что вслед за бандеровцами перешли Грань и четверо россиян, обнаруживших в черте Чёрного камня переход из мира в мир. Они и уничтожили группу нациков, каким-то образом прознавших о существовании перехода и вознамерившихся сбежать из России. По словам старшего группы россиян, на руках беглецов было столько крови невинно убиенных мирных граждан, стариков и детей, что ужаснуло бы любого нормального человека.

– По ним в любом случае давно верёвка плакала, – закончил Отвага с мрачной ожесточённостью, – так что жалеть некого.

– Можно было допросить.

Сотник шмыгнул носом.

– Они напали внезапно, убили сразу двух моих парней, не было времени подумать о допросе.

– Где вы устроили гостей?

– В казарме.

– Почему не в отдельных номерах гостеприма?

– Они не захотели селиться поодиночке.

– Пошли, поговорим.

– Они, наверно, уже спят.

– Успеют выспаться, нужны свежие новости из России. Если к нам полезут другие негодяи, придётся просить россиян установить с той стороны перехода оборонительную заставу.

– Зоана вообще хочет уничтожить камень.

– Вряд ли это возможно.

Территория пограничного гарнизона была погружена в темноту, лишь в центре площади горел ночной осветитель – газовый пузырь.

Как оказалось, гости, по большей части в летах, действительно спали, чувствуя себя как дома. Из признаний Отваги выходило, что вели они себя скромно, с приятной непосредственностью, с интересом осмотрели дома-хоромы Хлумани, побеседовали с Корнелием и устроились в казарме, где им отвели отдельный угол с двумя двухъярусными кроватями.

– Спят, – понизил голос Отвага.

– Буди старшего! – коротко ответил Гонта.

– Нужен переводчик.

– Зови Корнелия.

Сотник разбудил командира группы, которого звали Юрием Фёдоровичем, послал дружинника сбегать за Корнелием, спавшим в номере небольшого гостевого домика, и они сели в освещённой газовым пузыриком комнате дежурного по гарнизону.

– Расскажите мне о положении дел, – попросил воевода, разглядывая жителя России по ту сторону Грани. Россиянин ответил после паузы, и Гонте понравилась эта уверенная неспешность человека, обладавшего немалым опытом жизни.

Юрий Фёдорович в свою очередь оценил степенную властность Гонты, имеющего право принимать любые решения для защиты своего Отечества.

– Если коротко, – наконец проговорил гость, – то Россия находится в состоянии гибридной войны с Западом. Надеюсь, объяснять, что такое Запад, не надо?

Корнелий, одетый в домашний кафтан без застёжек, перевёл его речь, добавив:

– Не надо, мы изредка получаем информацию с вашей стороны. Воевода хочет выяснить не общеполитическую ситуацию, а конкретную, в той области, где вы живёте.

Юрий Фёдорович кивнул.

– Сеща – небольшое село в Брянской губернии, которая граничит с Украиной. И хотя спецоперация по демилитаризации и денацификации закончена, проблем осталось немало. В том числе – по ловле разбежавшихся как тараканы по всем губерниям террористов, остатков нацбатов.

– Это они пытались прорваться к нам? – уточнил Гонта.

– Похоже, они, других таких «партизан» у нас нет.

– Откуда они узнали о существовании перехода?

– Это вопрос не ко мне. Я сам узнал о портале совсем недавно, от отца, которого нацики чуть не убили. По его словам, портал… э-э, переход существовал в Сещинском лесу испокон века, о нём даже легенды сложены. Но официально никто из наших учёных легендами не занимался. Чёрный столб стоит на ведьминой поляне, до которой редко кто добирался, отчего она и получила статус «ведьминой». Но откуда у нациков оказались сведения о переходе – бог ведает.

– Надо выяснить, – обронил Корнелий озабоченно.

– В таких делах нужна помощь спецорганов, – покачал головой Юрий Фёдорович. – Если кто и может помочь, то чекисты и контрразведка. Только вот вопрос: захотят ли они изучать «легенды»? Мы люди мирные, хотя и служили в армии тридцать лет назад. Помочь – поможем, насколько сможем, у всех ружья, но заниматься расследованием не наше дело.

– Вам нельзя здесь оставаться, – сказал Гонта. – Переход представляет собой источник опасности для всего нашего мира, а тут ещё Еурод за спиной так и ждёт момента напасть.

– Мне уже говорили, – покривил губы россиянин. – У нас Европа, у вас Еурод, ну прям-таки близнецы-братья, и те, и те – роддома законченных мерзавцев. Но если наша помощь понадобится, мы примем участие. Вернуться всегда успеем, это не проблема.

За дверью горницы послышался шум, в дверь стукнули, появился рослый парень в колонтаре, нашёл глазами Гонту.

– Воевода, лазутчика поймали!

– Выродок?

– Наш.

Отвага сорвался с места.

– Узнаю.

– Ведите его сюда, – остановил сотника Гонта. Посмотрел на гостя. – Так и живём. Всё чаще наши люди соблазняются посулами выродков, всё чаще предают, торгуют секретами и не считают это зазорным.

– Давно наблюдается такая тенденция?

– Вёсен тридцать пять, после прихода к княжескому престолу Роси Еляты. За десять вёсен его правления нас едва не захватили выродки, до сих пор аукается та свора предателей.

– Значит, вы идёте той же дорогой, – усмехнулся Юрий Фёдорович. – И у нас был свой Елята, даже фамилии схожи, и у нас во власти была тьма предателей, по сути, и возродившая на Украине фашистскую идеологию. Вот и у вас родилась та же система – Еурод.

– Еурод возник в самом начале Раскола, тысячи вёсен назад, одновременно с Росью.

– Да, но если бы вы контролировали ситуацию в Еуроде, там не родилась бы античеловеческая система.

– Не буду спорить.

Ввели лазутчика со связанными за спиной руками.

Им оказался щупленький мужичок среднего возраста, одетый в рыбацкую халабуду жёлто-синего цвета. У него были жиденькие волосы, острые черты лица