Книга Бауманцы. Жигули. Дубай. Лучший сериал о том, как увидеть такой разный мир из окна старой девятки - Петр Дмитриевич Кулик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Want some coffee?
– Why not?
– Let me show you how to make Turkish coffee in the right way[46].
Мы перешли на кухню, и Рон поэтапно рассказывал, как приготовить настоящий кофе по-турецки. В его желании поделиться рецептом не было навязчивости, и притом что я просто не выношу кофе без молока, было интересно до невозможности. Его хотелось слушать потому, что он дарил что-то вместе с информацией. Дарил что-то, чего нет в большинстве людей. Каждый его совет и инструкция обращали внимание на такие необычные тонкости, что процесс варки кофе стал искусством.
Чайные сотрапезники
За разговорами с Роном я провел весь оставшийся день. Под вечер Света и Настя ушли, зато материализовался чайный алкоголик Дима Иуанов[47]. Он приехал проводить Saperavi Run – его же авторский тур, на который всегда приезжало много классных ребят со всей страны. В ночном разговоре Диман упомянул, что недавно познакомился с неким Лешей Мориарти и что уже завтра этот парень приедет сюда, в Тбилиси. Я снова сильно удивился от того, насколько тесен мир.
Леша – основатель питерского бренда Hatfield. Ребята всегда делали божественные шляпы ручной работы, и я следил за их деятельностью уже пару лет. О том, как шляпа поменяла мою жизнь, я, наверное, готов написать еще одну книгу, а пока вернемся же в столицу Грузии.
Федя и Дима в прошлом коллеги и недалекие друг другу люди. Интересно было наблюдать за их диалогом с точки зрения того, как у людей с возрастом меняется видение некоторых ситуаций. Федя задавал резкие вопросы, а Дима отвечал на них с настолько другой стороны, что я прозревал и старался ни в коем случае не вмешаться в разговор. Это был своеобразный бой молодых дураков-интеллектуалов, и следить за ним было одно удовольствие.
Второй день в Тбилиси запустился с нашего выселения из хостела и дальнейшей отменой планов. Мы с Федей первый раз разошлись больше чем на 4 часа и здорово провели время наедине.
Вечером я написал вот этот текст:
«Я лежу на полу на втором этаже двухэтажной квартиры, свесив ноги из окна. То есть технически я примерно на седьмом этаже (вроде бы), не могу сказать точно, потому что в лифте работает только кнопка 2, и привозит она на предпоследний этаж, которых тут явно больше 5. Вписала нас в эту квартиру Ира, что живет в Тбилиси уже третий месяц.
Но текст не об этом. Тбилиси свел нас с уже огромным количеством людей и историй, хотя провели мы тут чуть больше суток. Мы уже познакомились с американцем, который жил везде, немецкой командой из Монгол Ралли, официанткой, похожей на Марион Котийяр[48] и еще десятком интересных людей. Мы много болтали со всеми, слушали истории, рассказывали свои, задавали вопросы и удивлялись всему вокруг. Забавно, что большую часть времени в поле моего зрения был либо Димон Иуанов, либо второй том Шантарама, который я читаю в дикий захлеб, открывая его каждый раз, как выпадает возможность, будь то балкон кафехи или бордюр под фонарем среди ночи.
Моя реальность полностью разделилась на наше путешествие и мир этой книги. У меня есть абсолютное ощущение, что я живу две жизни. А текст, кстати, снова не об этом.
Позавчера мы были в Чиатуре – полузаброшенном городе канатных дорог. Мы залезали на брошенные канатные станции, на крыши многоэтажек, в которых 80 % окон выбито, лифты замурованы, а дверей подъездов просто нет.
Все это собрало у меня кучу мыслей, которые натолкнули меня на этот текст.
Текст о том, что же это за слово – "путешествие". Я спрашивал у Феди: "Чувак, какого хрена? Почему мы ночуем у каменистого выступа с видом на полуброшенный ночной город на высоте под 500 метров над ним? С чего мы взяли, что так можно? Почему нас угощают чачей и сыром с медом на частной даче, на которую мы вломились посреди ночи, чтобы переночевать у водопада на берегу моря? И что это за такой вкусный чай, который мы пьем на веранде самого уютного хостела Тбилиси в четыре утра под рассказы Иуанова про поезда в Индии?"
А он мне отвечает: "Это путешествие, Диман".
Я только на четвертой неделе понял это слово. И на протяжении последней недели ловлю поток, который подхватывает нашу ласточку и несет ее вперед, огибая крупный рогатый скот и светофоры. Ты соглашаешься на случайные предложения, ты сворачиваешь, куда не планировал, ты прыгаешь с дамбы в ледяную голубо-прозрачную воду у водопада, смотришь брошенные города и читаешь страницы волшебных книг. И жизнь начинает складываться по кусочкам. Механизмы происходящего вокруг становятся объяснимыми, поступки и мотивы людей прозрачными, природа перестает быть просто картинками в учебнике биологии и душа цветет.
Путешествуйте, друзья! Открывайтесь новому и не бойтесь неизвестного».
Тачка решила окончательно изменить наше пребывание в столице и перестала заводиться. День мы провели в скитаниях по авторынкам и сервисам, переночевали еще раз у Иры и уехали на тур к Иуанову и его девушке Даше Затравкиной.
Опоздав на полчаса, мы ворвались на «грузинскую свадьбу». У каждого участника была своя придуманная роль, которую он должен был отыгрывать. Тут я увидел того самого Леху Мориарти. Он сидел в кепке, как у таксиста, и с нарисованными усами. Я испытывал необычное предчувствие, что мы с ним заболтаемся. У меня иногда просыпается нюх на интересных людей, и я с жадностью пытаюсь с ними пообщаться.
Отыграв наш спектакль для самих себя, мы расстелили в ночном поле с виноградниками белую простыню и полночи провели за разговорами о жизни всей компанией. Практически все ушли спать и остались только я, Леха, уснувший в поле Димон и девушка, которой Леша посоветовал расстаться со своим парнем, лежащим рядом. Как только стало холоднее, мы переместились в гостиницу и засели пацанской компанией за обменом историями. Даша начала что-то кричать из соседней комнаты, а мы представили, что она воспитательница в детском лагере, от которой
