Книга Я сама призову себе принца! - Ника Фрост

Мужчина опять отвлекся, но на этот раз он хоть и поднес бутыль с водой к губам, но не сделал и глотка. Его лицо неожиданно потемнело, глаза заискрились, и внутри заполыхал настоящий огонь. Злой, нестерпимый, который будто сжигал сейчас мужчину изнутри дотла этой яростью.

Я протянула руку, чтобы коснуться его ладони и спросить, что внезапно с ним случилось, но мои пальцы замерли в паре сантиметров, потому что я увидела, как ногти мужчины мерцают и превращаются прямо на моих глазах в острые когти…

Переведя ошарашенный взор на лицо Дарахара, я встретилась с его взглядом. Причем ярость в вишневых глазах полностью потухла, и я заметила, что он тоже сейчас удивлен, возможно, даже больше, чем я.

— Так что там дальше? — не зная, что ещё сказать, и как отреагировать на только что увиденное, пробормотала я.

— Дальше? — мужчина продолжал внимательно вглядываться в меня, будто желая разглядеть сокрытое внутри.

— Да, легенда. Начало конца… — я стушевалась ещё больше.

Вдруг я увидела то, что не должна была? И просто обязана сейчас испугаться, как нормальный житель этого мира, и бежать от него подальше, как ранее деревенская девчушка и бандиты?! Видимо, они тогда увидели в нем именно эти метаморфозы… Знали, что это значит, поняли, кто мужчина такой, и благоразумно сбежали? А я вновь ничего не знаю. Не понимаю, что творится в этом мире! И куда глупее и не сообразительней детей, что тут родились, ведь не знаю элементарных основ, которые невозможно прочитать в книгах.

— Ах да, легенда, — удивление на лице Дарахара сменилось дежурной пошловатой улыбкой. — К ней, пожалуй, мы вернемся чуть попозже.

— Почему?

— Потому, моё солнышко, — он кивнул в сторону, — что мы подъезжаем к Самахару.

Подняв взгляд, готовая снова всматриваться вдаль и пытаться хоть что-то разглядеть, я застыла. Потому как пытаться что-то увидеть уже не требовалось.

С очередного холма, с которого мы сейчас неторопливо спускались, открывался удивительный вид на долину, окруженную холмами и устремляющимися ввысь горами с разных сторон, будто огромная драгоценная жемчужина, в оправе. Мне было прекрасно видно и белоснежный город, утопающий в зелени, растянувшийся вдоль воды на всём протяжение долины. Огромное количество различных форм, размеров и конструкций корабли спокойно покачивались у причалов, на воде, переливающейся множеством оттенков в и искрящейся от солнечных лучей.

— Красиво… — прошептала зачарованно.

На это моё заявление мужчина лишь саркастично хмыкнул, пожал как-то неопределенно плечами и, перекинув ногу, развернулся, вновь сев нормально, ко мне спиной. И только после этого, тоже обозревая окрестности, Дарахар сказал:

— Да, отсюда он всё ещё так же прекрасен, как и прежде. Поэтому я и хотел, чтобы ты увидела его в блеске ушедшей красоты. Потому как чем ближе мы будем подъезжать, тем стремительнее будет пропадать очарование Самахара. И ты поймешь, что я имел в виду, отговаривая тебя от пребывания в этом городе.

И по прошествии недолгого времени я смогла убедиться, что мужчина оказался целиком и полностью во всём прав.

Чем ближе мы были к Самахару, тем сильнее я разочаровывалась. Благоухание цветов с полей сменилось затхлой вонью, с которой не мог справиться и солоноватый ветер с моря. Гнилостный запах всё сильнее забивался в нос и вскоре стал казаться липким, усиливая неприятные ощущения.

Кажущиеся издалека аккуратными и белыми домики вблизи на деле оказались обветшалыми, с отвалившейся кусками штукатуркой и даже с покосившимися стенами халупами. Дорожки, некогда аккуратно выложенные из прямоугольных камней песчаного цвета, были сплошь покрыты грязью, гнилыми пищевыми отходами… И не только ими.

Причём, чем ближе мы подбирались к центру, становилось только хуже. Потому как, если на окраине горожан я практически не видела, проехав большую площадь, что тоже когда-то блистала и на которой, вероятно, многие некогда проводили своё время за беседами с друзьями, гуляя по живописным улочкам, заходя в лавки… существ прибавилось, а с ними увеличилось и гнетущее ощущение происходящего тут кошмара.

Только завидев нас, и без того испуганные жители опускали головы ниже и старались как можно быстрее скрыться с наших глаз. Женщин по одиночке я не видела, только в сопровождении мужчин, а то и не одного. Все были чем-то сильно напуганы и боялись малейшего шороха.

И мне тут было столь невыносимо неуютно, отчего я невольно прижалась к мужчине и даже положила одну руку ему на талию…

И вот сюда я некогда так стремилась! Думала, стоит мне сюда попасть, и жизнь заиграет новыми красками! Да… Она бы точно заиграла, ещё и как! В объятиях вон тех бандитов, что злыми взглядами провожали нас сейчас, но боялись подойти, потому как они-то знали, что едем мы на орилике. А я бы въезжала вся такая красивая и одна на обычной лошадке! И до куда бы я доехала? Как быстро присоединилась не по своей воле к той компании у таверны, что скалят свои зубы и поглаживают рукояти длинных мечей?

Когда мы выехали на набережную, солнце уже практически полностью скрылось за горизонтом, и Рах величаво качнул головой, тряхнув гривой. И ступил на улицу, ярко освещенную фонарями.

И тут я впервые, как мы попали в Самахар, спокойно вздохнула полной грудью, не стараясь тщательно прикрыть рот и нос ладонями.

Здесь не воняло тухлятиной, улица была тщательно убрана, а трехэтажные ухоженные дома с многочисленными барельефами и балконами, походившие на настоящие особняки, не скрывались за высокими заборами. К ним сквозь густо цветущие ухоженные сады вели широкие чистые дорожки, освещенные магическими светильниками. Так же здесь не было видно праздно шатающихся бандитов разного вида свирепости и обшарпанности. Правда и горожан тут тоже не наблюдалось. Было тихо, красиво и спокойно, будто это и не тот Самахар, через который мы только что проезжали.

Доехав до самого конца набережной, мы свернули на широкую, усыпанную белым песком дорожку, что упиралась в самый большой и шикарный особняк. Четырехэтажный, выкрашенный в белый и бирюзовый. С высокими сводчатыми окнами, лепными карнизами, наличниками, панно и красивыми барельефами.

Белоснежные колонны поддерживали огромный балкон, с которого, видимо, хозяин любит любоваться морем. И своим кораблем.

В тот момент, когда до входных дверей оставалось метров двадцать, как по волшебству, хотя, возможно, и не как, широкие двустворчатые двери широко распахнулись, и несколько слуг бесшумно выскользнули наружу.

Один мужчина в строгом черном костюме подбежал к нам и, склонив голову, дождался, когда Рах остановится.

— Хозяин вас ждет, — тихо прошелестел он.

Дарахар на это никак не отреагировал. Спрыгнув, помог мне спуститься и повел внутрь особняка.

Только когда мы уже вошли внутрь, мой спутник, что всё это время сохранял молчание, взяв меня под руку, склонившись к уху, наконец произнес: