Книга Жена на выход - Вероника Лесневская

Рискнула опять подойти к зверю и, обхватив руками его лицо, заставила посмотреть на себя.

— Тшш, Макс. Остынь, пожалуйста! — шепнула, сохраняя хрупкую зрительную связь. — Хочешь, я посмотрю проект? Может, смогу чем-нибудь помочь?

Но Стравинский убрал мои руки и, отпрянув, рассмеялся:

— Английская недоучка хочет сделать то, с чем не справилась целая команда профессионалов?

Его слова больно ударили по моему самолюбию, но все же я, взяв себя в руки, спокойно ответила:

— Да, наверно, ты прав… — и спрятала взгляд, чтобы не демонстрировать ему свою обиду.

Но в этот момент в Максе будто что-то щелкнуло, переключая программу. Он подскочил ко мне и, взяв рукой за подбородок, приподнял мое лицо.

— Нет, черт возьми, не прав! — извиняющимся тоном прохрипел Стравинский. — Я просто зол, а ты лезешь под горячую руку! Неугомонный дьяволенок! — крепко сжал подбородок пальцами. — Никогда не позволяй никому себя недооценивать, ясно? Даже мне!



Глава 4

Макс действовал молча и решительно. Взяв меня за талию, подтолкнул к дивану и, взглядом приказав сесть, тут же придвинул журнальный столик. Разложил передо мной проект, поставил с краю ноутбук и, задумчиво почесав затылок, направился на кухню. Через секунду послышался характерный звук кофемашины.

Я ошеломленно посмотрела Максу вслед. Вот это кредит доверия! Теперь бы оправдать его… Выдохнула, и приступила к изучению проекта отца.

Вернулся Стравинский с двумя кружками эспрессо, аккуратно поставил одну передо мной, а вторую держал в руках, делая небольшие глотки, и при этом задумчиво наблюдал за мной.

— Перешел на кофе? — не удержалась от колкости.

— Пришлось, — ухмыльнулся в ответ. — Ничего крепче жена не разрешает…

— Вот зараза! И как ты с ней живешь? — хихикнула я, не отрывая взгляда от проекта.

Макс поперхнулся кофе и вдруг рассмеялся. Наверно, это нервное… С улыбкой подняла на него взгляд и тут же отвела, смутившись. Так, Карина, не отвлекайся от работы!

— Макс, не стой над душой. Присядь, пожалуйста, — буркнула я, когда он, наконец, отсмеялся и застыл посередине гостиной, не сводя с меня изумрудных глаз.

— Могу вообще уйти, — пожал плечами, но я не поняла его эмоций.

— Нет, останься, — тихо попросила и кивнула головой на диван. — Просто присядь.

Стравинский послушался, молча устроился рядом со мной — и с этого момента, кажется, превратился в живую статую, боясь пошевелиться и, наверно, даже дышать, лишь бы не мешать мне.

Я с головой погрузилась в чертежи и расчеты, пытаясь сначала разобраться, что к чему, заодно вспоминая курс английского вуза, и только потом приступила к внесению изменений, предложенных командой Хуршида.

Макс все время был поблизости, но не вмешивался, лишь изредка приносил мне очередную порцию кофе. В конце концов, я не выдержала и рассмеялась:

— Макс, еще одна кружка — и я сама превращусь в кофемашину!

— Даже представить боюсь, как ты будешь делать кофе, — хмыкнул Стравинский, а я хлопнула его по плечу.

— Прекрати! — воскликнула я. — И вообще, не суетись! Просто сиди рядом!

— Прозвучало как команда собаке, — фыркнул Макс, но, встретившись с моим недовольным взглядом, пошел на попятную. — Ладно, понял! Работай, не буду мешать…

И в подтверждение своих слов откинулся на спинку дивана, скрестив руки. Я удовлетворенно кивнула, возвращаясь к проекту и углубляясь в детали.

Внимательно и аккуратно делала правки, дотошно перепроверяя все по несколько раз. Однако сама не заметила, как осмелела и вдруг внесла уже свои коррективы в один из разделов. В пылу азарта я была убеждена, что так проект станет логичнее и привлекательнее, но моя уверенность вскоре пошатнулась…

Очнувшись, заметила, что на улице забрезжил рассвет. Неужели я всю ночь провела над проектом? Повернулась к Максу: он дремал, и в этот момент выглядел таким умиротворенным, что я невольно улыбнулась. Выражение: «добрый и пушистый, когда спит зубами к стенке» — точно о Стравинском!

Импульсивно протянула к нему руку и нежно погладила по голове, перебирая пальчиками жесткие волосы. Макс тут же встрепенулся, а я испуганно отпрянула.

С трудом приоткрыв глаза, недоуменно посмотрел на меня, потом на проект и, потерев лицо ладонями, выровнялся, оказавшись совсем рядом.

— Ты всю ночь не спала? — первым делом спросил он, а уже после поинтересовался. — Получилось что-то?

Я виновато закусила губу, не зная, как рассказать ему о своей «самодеятельности», но Макс вопринял это несколько иначе. Придвинулся еще ближе и провел рукой по моей спине.

— Не переживай так, — шепнул приободряюще. — По крайней мере, ты попыталась…

— Нет, Макс, — быстро замотала головой. — Правки я внесла, перепроверила, все нормально. Дело в другом…

— Ну, что опять натворила? — хмыкнул Стравинский.

Я лишь молча открыла раздел, на котором вдруг проснулась моя творческая жила, будь она не ладна, и протянула Максу листы и ноутбук с электронной версией проекта.

— Вот, инициативу проявила, — и тяжело вздохнула.

Он долго изучал меня, приподняв бровь, потом переключился на проект. Я пристально следила за Максом, пытаясь считать реакцию. Его горделивый, красивый профиль был так близко, что я могла рассмотреть каждую деталь, каждый изгиб, каждую мелкую морщинку на родном лице…

— Инициатива обычно бывает наказуема, — буркнул себе под нос Стравинский, а я непроизвольно вжала голову в плечи.

Досмотрев раздел до конца, он нахмурил брови, а потом вдруг резко повернул ко мне голову — еще чуть-чуть, и мы бы столкнулись лбами. Поспешно отпрянула и затаилась, ожидая его приговора.

— Я могу вернуть все, как было, — просипела в свое оправдание.

Но Макс хитро ухмыльнулся и, притянув меня к себе, быстро поцеловал в висок.

— Ты — маленький гений! — довольно выдохнул мне в волосы и тут же встал с дивана. — Я думаю, этот вариант понравится шейху. Однако Огнев будет в ярости, что мы посягнули на его проект, — улыбка Макса стала еще шире.

Кажется, ему доставляло удовольствие нервировать моего отца. Между ними явно чувствовалось какое-то противостояние, и это меня пугало…

Мрачно взглянула на Макса, а он лишь подмигнул нахально и начал собираться. Я же стремительно ретировалась на кухню, чтобы не находиться рядом, пока Стравинский переодевается.

Сделала себе кофе, просто для отвода глаз, потому что пить его не собиралась. Вышла на лоджию и переждала там некоторое время, подставляя лицо утренним лучам солнца и пытаясь систематизировать свои чувства и мысли, но все тщетно. Рядом с Максом невозможно рассуждать здраво — эмоции всегда берут верх, вытесняя рациональность. Но самое страшное, что мне это нравилось. Я будто чувствовала себя с ним настоящей, живой. Только с ним — и ни с кем другим…