Книга Бар "Пьяная утка" - Наталья Егорова

Бл*ть, я был чертовски зол на отца. И вся эта злость обрушивалась на него каждый раз, как только он давал повод. И самое удивительное то, что я никогда не винил в своих гормональных проблемах ту, что теперь была рядом с ним.

— Ого! — Полина вытягивает губы в удивленное "о!", когда мы выезжаем на трассу, ведущую в загородный поселок. — Прости, я не знала. Соболезную, — она говорит искренне, и я чувствую это горячим отпечатком её приободряющего касания к своему плечу.

— Да, спасибо. Прошло уже достаточно времени, чтобы принять то, что её больше нет.

— Я понимаю, почему ты злишься на отца, но, знаешь, ему ведь тоже тяжело, — она устраивается поудобнее на сиденье рядом со мной и поправляет ремень, который перекрутился около её плеча.

В машине играет "FranzKanoBeats", и мне хорошо. Рядом девушка, которая внезапно ворвалась в мою жизнь, но так аккуратно и абсолютно ненавязчиво изменила в ней многое, что я улыбаюсь собственным мыслям, совершенно забыв про вопрос, который повис в воздухе без ответа.

— И…? — тяну букву, подталкивая её к дальнейшему выводу.

— Может, спустя такой длительный период молчания, всё — таки вам обоим стоит закричать? — она поворачивает голову, глядя в темноту.

— Я только и делал, что кричал, Поль! Именно это и послужило причиной тому, что мы перестали нормально общаться, — и я вовсе не злюсь на неё. Я продолжаю говорить спокойно и уверенно. Мне интересна другая точка зрения. Мне интересно, как она видит всю эту ситуацию со стороны.

— Тебе чертовски идёт быть придурком, Демьян, но я говорю совершенно о другом.

— Просвети меня.

— Орать в ярости или злобе это просто сброс лишнего эмоционального груза. Но избавиться от него невозможно, пока не закричит сердце и голова.

— И откуда ты только такая умная взялась? — фыркаю с усмешкой, но она права во всем. Я кричал, орал, творил хрен знает что, но так и не решился поговорить с отцом.

— Ну, я то с забора не падала, — она жмет плечами и удивлённо смотрит на меня из-под опущенных ресниц, потому что в этот момент я начинаю хохотать, вспомнив комментарий про Германа. — Кстати, я до сих пор не знаю твоей фамилии.

— Царёв, — что ж, пора тебе узнать.

— Демьян… — она поворачивается. — Давидович? — её голос неуверенно дрожит.

Я медленно киваю, ожидая дальнейшей реакции.

— … Царёв, — заканчивает через пару секунд. — Ты, надеюсь, шутишь?

Что ж, милая, совсем нет.

Добро пожаловать в мир, где есть блудный сын, забивший хрен на все, Демьян Давидович Царёв, и отец — Давид Артурович Царев — владелец строительной империи и самый крупный застройщик в области.

— Че-е-ерт, парень, — она громко вздыхает и качает головой. — Прости, но вся вот эта хрень, — она очерчивает ладонью круг перед собой. — Напоминает какую-то дешёвую сказку про Золушку.

— Почему? — хмурюсь, потому что реально не понимаю, что она выдаст в следующий момент.

— Ох, блин, тебе действительно идет роль придурка, — язвит в ответ. — Можно подумать, у тебя нет этого чувства ожидания, что я сделаю сейчас и как себя поведу.

— Есть, даже скрывать не стану.

— Почему сразу не сказал?

— А надо было?

— Вообще-то, понятия не имею, — она жмет плечами. — Это было бы странно, если бы ты выдал что-то типа «Привет, я Демьян и у моего папочки дохрена бабла!»

— Всё верно, — усмехаюсь. — Это у моего отца дохрена бабла, но все, почему-то, думают, что у меня.

— И поэтому ты купил «Утку»? — она громко смеётся в ответ. — Чтобы кому-то что-то доказать, хотя ни тебе, ни твоему отцу, это совсем не нужно… Мальчишки, что с вас взять! — со машет рукой в мою сторону.

— Мне нравится с тобой разговаривать, — мне до ужаса хочется дать ей прямой намек. Хочется, чтобы она поняла, что я чувствую по отношению к ней.

Глава 17. Демьян

На этой оптимистичной ноте мы подъезжаем к воротам охраняемого загородного коттеджа.

Я опускаю стекло, когда из небольшого домика появляется охрана.

— Дем, давно тебя не было, — здороваюсь с один, протянув руку через окно.

— Да, дорога сюда поросла бурьяном для меня, — усмехаюсь, согласно кивнув.

Раздается сигнал, и ворота со едва слышным скрипом начинают открываться. И вот сейчас я начинаю нервничать. Не потому, что злость ищет выхода по привычке. В этот раз я действительно не хочу всё испортить.

Мы едем ещё минут пятнадцать, прежде чем я останавливаюсь рядом с воротами своего дома. Нажав кнопку на пульте, заставляю железные двери распахнуться.

Полина тоже начинает дергаться, но старается не показывать вид.

— Вот она — обитель Царевых. Как говорится, велкам, будьте, как дома, но не забывайте, что вы в гостях, — из моих уст это звучит, как сарказм.

— Перестань, ничего страшного ещё не случилось, а ты уже вынес себе приговор, — говорит она. Девушка читает меня, как открытую книгу, а я, к счастью, не могу сделать так же.

Паркую свою «Мазду» рядом с дорогой «Тойотой» отца, и мы выходим из машины.

Ветер усиливается, подгоняя черные тучи. Не самая лучшая погода для семейного ужина. Будто даже сама мать природа намекает на то, что будет гроза в прямом и переносном смысле.

Дверь открывается прежде, чем мы с Полей успеваем подойти. Внутренности натягиваются струной. Я напряжен до ужаса. Я нервничаю. И когда Анна Михайловна приветствует нас с искренней улыбкой, я лишь коротко киваю в ответ и прислушиваюсь к ощущениям. Стоит признаться, я действительно не испытываю к ней неприязни.

— Здравствуйте, — Полина жмет её протянутую руку. — Я Полина, а этого хама зовут Демьян, — она поворачивается ко мне.

— Это мне известно, — Анна Михайловна коротко и одобрительно улыбается, оценив шутку блондинки. — Проходите, Давид сейчас спустится.

Она раскрывает дверь шире, впуская нас.

Помогаю девушке снять пальто, вешаю нашу одежду на крючок. Затем обувь. Черт, это происходит как-то слишком быстро. В какой-то момент меня охватывает паника, что я действительно всё испорчу своим поведением. Я просто не в состоянии сдержаться.

— А мне нравится, как ты выглядишь без этой достопримечательности под своим носом, — вдруг слышу её голос сквозь гул в ушах.

— Спасибо, — и моя благодарность направлена вовсе не на комплимент.

— Наконец-то, мой сын дома, — голос отца давит на тот кокон спокойствия, которым меня оградила Полина.

— Привет, па! — и я выдавливаю из себя эти слова, вместо обычного «можно подумать, ты меня ждал!».

— Привет, — мы здороваемся за руку, а напряжение, витающее в воздухе, становится тяжелее с каждой секундой. Сможем ли мы оба выдержать?