Книга Новая девушка - Харриет Уокер

Поставить чайник на огонь, приготовить смесь, поместить бутылочку в холодную воду, чтобы она охладилась…

Набрать воду в ваную — звуки падающей воды уже давно превратились для нас с Лайлой в белый шум, который мы полюбили. Лежа на спине, детка дрыгала во все стороны руками и ногами, а я расстелила на полу коврик, где меняла ей одежду, пока вода охлаждалась до нужной температуры.

Когда занимаешься ребенком, не стоит думать о будущем — все происходит здесь и сейчас. Главное — это то, что необходимо малышу, а все остальное может подождать. И ощущение счастья, от которого вот-вот может разорваться сердце, в такие минуты никогда не покидало меня, даже в те периоды, когда мне казалось, что небо готово рухнуть на голову. Я слышала о женщинах, у которых отсутствовала духовная связь с ребенком, которые ухаживали за ним на автомате, пока вдруг на них не обрушивалась любовь. Я к ним не принадлежала — в моих реакциях на Лайлу не было ничего автоматического. И для меня эти реакции были наиболее естественным проявлением человеческого начала, маятником, раскачивающимся между восторгом и тревогой.

Я негодовала, когда в наши отношения проникал окружающий мир, просачиваясь в щели, как какой-нибудь слизняк из фильмов ужасов, чтобы заполнить собой все. Совершенно его не переносила, и это самое яркое из когда-либо имевшихся у меня чувств являлось результатом прошлой жизни. Моей работы и отношений с Мэгги, результатом общения с друзьями и Винни… С Ником? Нет, Ник совсем другой. Я знала, что он, как и я, открыл для себя новые горизонты после появления Лайлы.

Ему не надо срастаться с ней так, как срослась я. Ему достаточно иметь ее рядом с собой и продолжать жить своей жизнью. А мне пришлось измениться, чтобы впустить ее в свою.

Глядя на Лайлу, только что высушенную полотенцем и облаченную в пушистую пижамку, в которой она еще больше была похожа на плюшевого медвежонка, я ощутила знакомое мне блаженное покалывание в области сердца. И я постаралась как можно дольше наслаждаться процессом укладывания детки в кровать, прежде чем вернулась к реалиям.

Прикрыв дверь детской, включив видеонаблюдение и убедившись, что вижу на экране неподвижную крохотную дышащую фигурку, я вновь достала телефон и уселась с ним на диване внизу. Перед этим налила себе бокал вина, не испытав при этом ни малейших угрызений совести. В доме никого не было, чтобы осудить меня. А кровь очистится задолго до того, как наступит время очередной кормежки Лайлы.

В послании Винни не было ни знаков пунктуации, ни открытой враждебности. Ее действия были неявным и смутным проявлением того, что мы обе ощущали, шагом в темноту, когда не знаешь, ждет тебя там твердая почва или нет.

И тем не менее от этих ее действий я почувствовала себя неловко. В них начисто отсутствовала теплота. И делались они для того, чтобы застать меня врасплох и испугать.

Чтобы напомнить…

Сегодня новенькой была Лайла, но в прошлом мы использовали этот термин в отношении другой девочки.

Хелен.

И когда я получила послание, волосы на руках и на затылке встали дыбом.

Я писала и переписывала ответ. Не на экране, чтобы не послать его раньше времени и чтобы Винни не знала, что я пишу, — эта функция чатов всегда казалась мне несколько зловещей. И делала я это до тех пор, пока количество вариантов не превзошло все, написанное мною для Мофф.

Отошлю утром. Из опыта своих прошлых свиданий, хотя опыт этот на фоне сложных вариантов, о которых рассказывала мне Мэгги, выглядел довольно первобытным, я знала, что не стоит посылать человеку серьезный текст на ночь глядя, особенно если он надеется спокойно поспать. Хотя я уже давно так не спала.

Я цедила свое вино, изыканное гави[26], из бокала флорентийского стекла. Набор этих бокалов был подарен нам с Ником на свадьбу. Выйдя из режима записок, я перешла в Инстаграм. Здесь опять увидела фото, сделанное Мэгги: два бокала джин-тоника стояли на деревянном столе, в котором я узнала стол из ближайшего паба, носившего название «Аббатиса».

Когда ты уже объяснишься с Тимом?

Мне пришло в голову, что если я размещу этот вопрос — естественно, сделаю это похитрее и сразу же принесу извинения в духе «какая же я дура», — то расскажу об отношениях моей «замены» сотням читателей Мэгги, которых она заполучила после опубликования ее статьи на тему «Одиночки рулят», и это покажет им, что за мошенница Мэгги на самом деле. Может, стоит разместить комментарий под ее с Тимом фотографией, в котором сообщить о том, что влюбленные вместе проводят романический вечер?

Слишком очевидно.

Таковы были механизмы нашего противостояния с Мэгги. Что бы каждая из нас ни сделала, это немедленно отражалось на другой, даже если это было сделано ненамеренно. Ведь любое вредительство будет немедленно воспринято как акт зависти, ревности и жалкой злобы.

Я быстро пролистала фото малышей с беззубыми улыбками, размещенные женщинами из моего родительского класса, постановочные кадры пиарщиков, с которыми работала в своей прошлой жизни, изображения загородных домов, принадлежавших некоторым из моих коллег, и внимательно изучила минималистические интерьеры в домах других, которые показывали свои лондонские квартиры, а не родовые гнезда.

Потом лениво перешла в Фейсбук, где было меньше лондонской жизни и больше людей, с которыми мы с Винни учились вместе, — ну и, конечно, Мэгги. Здесь ее фото с джин-тоником слегка отличалось от того, что я уже видела, — на заднем плане была видна рука Тима, сжимающая ее руку. Фото было подписано: «Счастливы вместе». Я почувствовала разочарование от того, что Мэгги опередила меня и публично заявила о своих отношениях, так что единственная крохотная тайна, позволявшая мне влиять на нее, испарилась.

Я знала Тима почти десять лет и видела, что сейчас он выглядит счастливее, чем когда-либо. Иногда я чувствовала, что он смотрит на мои отношения со своим лучшим другом — моим мужем — с некоторым томлением. В нем не было сексуального подтекста, а скорее желание иметь то же, что имеем мы. А теперь, когда он это нашел, я чувствовала, как моя значимость для него сходит на нет. И это Мэгги тоже умудрилась отобрать у меня…

Машинально запустив руку в немытые волосы, я с удивлением обнаружила, что немного волнуюсь о Мэгги, женщине, которая только что вступила в, возможно, самый важный период своей жизни, и слегка огорчилась тому, что она не может не поделиться этим, с приличествующей моменту уверенностью, со своей удаленной аудиторией.

«Как ты сказала? А что ты делаешь с ежедневными фотографиями Лайлы?» — поддразнил меня голос Мэгги.

И в этом была та жизнь, единственной альтернативой которой было выключить свет и притвориться, что тебя нет, — так, как это сделала Винни. Что беспокоило меня больше — навязчивое присутствие Мэгги или внезапное исчезновение Винни? Ответить на этот вопрос я не могла.

В углу экрана иконка вспыхнула красным, и я машинально нажала на нее — это был запрос на добавление в друзья.