Книга Жертва - Даниэль Зеа Рэй

– Одьен! – позвала я и перестала существовать.

Больше не было Алексис. Не стало и Алены вместе с ней. Мы обе растворились в звуке падающей на нас воды. Мы обе проникли в тихий шепот его голоса и потерялись в нем. Мы полыхали, поглощенные проникновением Потока, что он подарил нам. И это не было ни на что похоже! Мы были всесильны, мы могли сокрушить весь мир. Мы обе двинулись ему навстречу в последний раз и ощутили взрыв внутри себя, когда он, разлетевшись на осколки вместе с нами, закончил этот танец.

Я открыла глаза и только тогда поняла, что гасну, как уголек, как только что потушенный фитиль. Что же это такое? Ощущение, когда каждая твоя клеточка существует сама по себе, когда земля больше не притягивает к себе, когда все невозможное – возможно, и, в то же время, абсолютно все равно, что произойдет в следующий миг.

Он мог отпустить меня. Он мог оставить меня здесь одну и сказать, что я сама во всем виновата. Что совратила его, и продолжения у одноразового секса не будет. Но он провел носом по моей щеке и поцеловал меня. Нежное прикосновение его губ обволокло мое тело, движения его языка согрели меня больше, чем то, что я испытала только что.

Не знаю, сколько времени мы провели в той самой душевой кабинке. Он продолжал целовать меня, а я все отвечала ему, не в силах отпустить и отстраниться. Когда, наконец, мое тело заскользило вниз, и стопы коснулись теплых пальцев его ног, я поняла, что все равно прижимаюсь к нему, что все еще не могу его отпустить.

Он погладил меня по спине, зарылся носом в волосы и стоял так, не шевелясь и не пытаясь отстраниться. В тот миг я не чувствовала опустошенности внутри себя. Не было места и страху в моем сознании. Я была полна сил. Поступки, последствия… Он давал мне обещание. Не словами – действиями своими он говорил мне, что все это что-то значит.

Я думала, что это что-то значит. Я верила, что это – начало чего-то очень большого и важного для меня. Как же я ошиблась тогда…

Когда в мое сознание закралось первое сомнение? Когда он не пришел ко мне в ординаторскую, хотя я рассчитывала увидеть его еще раз до прихода коллег на работу? Когда разбудил в семь утра, обратившись официально? Может, когда не спросил, что же я делаю сегодня вечером, кроме того, что собираюсь выспаться?

Я не стала беспокоить его, ссылаясь на правила, которые сковывали нас. Я не зашла к нему в кабинет без приглашения, когда очень хотелось заглянуть и просто улыбнуться, увидев его удивленное лицо. И он не пригласил меня к себе. Нет, не пригласил…

Сухое «до завтра» обрушилось на меня в конце рабочего дня. «До свидания», – ответила я, предполагая, что он подождет меня на улице, затаится на стоянке возле моего автомобиля. Я быстро засеменила в раздевалку. Наспех переоделась и вышла на парковку. И там его не оказалось… Нет, там его не было.

Я махнула на все рукой, и подумала о том, что мы обязательно увидимся завтра. И тогда, завтра, я выпью вкусный чай в его кабинете и задержусь там немного дольше, чем положено… Я думала о том, как сильно я проголодалась, и сколько еды может вместить в себя мой желудок. Я легла спать и провалилась в забытье уже через минуту. И проснулась в шесть утра, вместо пяти, правда, с зареванным лицом, но это было уже неважно.

Я увижу его снова. Сегодня я увижу его опять. И обязательно поцелую первой, когда мы останемся одни. Или, поиздевавшись немного, позволю ему поцеловать меня…

Когда же, наконец, я все поняла? Да в тот же день. Помню, как пришла на работу раньше всех. Он задерживался и объявился только в восемь часов утра, вместо привычных семи тридцати. Встретив меня в коридоре, он сказал мне: «Здравствуйте». Но это слово прозвучало глухо, бессмысленно, ведь он даже не посмотрел на меня… Я не собиралась думать об этом, не хотела. Но, все-таки, пришлось.

Одьен зашел в ординаторскую около десяти утра.

– Где все?

– В операционной, – пожала плечами я и, естественно, улыбнулась.

– Тогда сейчас зайдите ко мне, пожалуйста.

И я полетела за ним со всех ног. Сердце быстрее застучало в груди, словно собиралось выскочить оттуда и зажить собственной, самостоятельной жизнью. На сестринском посту никого не было, и я еще раз подумала о том, что все складывается как нельзя лучше!

И вот он закрыл за мной дверь. Но почему не на замок? Странно.

– Присаживайтесь, доктор Ней.

Я замерла около двери не в силах здраво оценить происходящее. Мы одни, наедине. Вчера у нас был секс! И после секса все было почти что ясно! Почти… Тогда, откуда это официальное «присаживайтесь, доктор Ней?»

– Не стойте, проходите, – повторил он и присел за свой рабочий стол.

Наверное, именно тогда я все поняла. Глухое, немое молчание в груди, сдавленное горло и ком, который уже невозможно сглотнуть. Я почувствовала себя мерзко. Грязной я ощутила себя.

Ноги сами дошагали до стула, и я опустилась на сидение. Что он скажет? А важно ли это на самом деле? Наверное, было уже неважно, но слушать, все-таки, пришлось.

– Алексис, – начал он, не поднимая на меня своих красивых глаз. – Мы должны поговорить с тобой о произошедшем и расставить все точки над «i».

Как быстро он перешел на «ты». Для этого шага ему понадобилось всего лишь несколько минут…

– Я слушаю, – отрешенным голосом произнесла я.

– Того, что случилось, исправить я не могу. Мне очень жаль, что я допустил эту ошибку и, очевидно, был неправ. Мне было хорошо с тобой, не спорю. Но я не искал привязанностей, не хотел отношений. Я был свободным – и это меня вполне устраивало. Я не склонен заводить интрижки на работе. Мы оба хирурги, и прекрасно знаем, чем все это, обычно, заканчивается. Поэтому, давай забудем обо всем и будем вести себя, как взрослые люди.

Какая краткая, но емкая речь. Наверное, он очень долго готовил ее. Возможно, даже репетировал перед зеркалом. Он ни разу не посмотрел на меня, и голос его звучал настолько уверенно, что это даже вызывало некое уважение. Раздавить человека вот так… Растоптать женщину несколькими фразами… Не каждому такое дано… А вот он справился со своей задачей блестяще.

Мне хотелось ему похлопать. Нет, честно, как зрителю, смотрящему за игрой актеров на сцене. Но руки не слушались, и хлопок не удался.

Что я могла ему ответить? В чем-то он был прав. Это я выступила в роли соблазнительницы. Я прыгнула ему на шею, заставив сработать самый древний инстинкт в его теле. Я – искусительница, а он всего-то поддался на мой порыв. Я не хотела унижать себя еще больше, чем уже унизила. Он ведь думал, что я сплю с его братом. Теперь в его глазах я была шлюхой, которая умудрилась и с него штаны снять. Не унижать же себя еще больше? Поэтому я сделала то, что, как мне казалось, было лучшим выходом из ситуации. Я поднялась и молча покинула его кабинет.

– Алексис! – прокричал он мне в спину.

Я не ответила. Мне было нечего ему сказать.

Странно, но в это же мгновение мне стало легче. Словно, я освободилась от него. Словно, он покинул мои мысли и закрыл за собой дверь. Пусть идет. Я не обернусь назад, и не попрошу его вернуться.