Книга Снежный пепел - Лилия Сурина

Эпилог

Через час я с малышом еду в город, чтобы осуществить поиски. Новоиспечённая бабушка держит на руках Егорку, налюбоваться не может. Воркует с ним, хотя ребенок спит. Удивляется сходству с Сашей. Ну а как иначе? Я молилась об этом всю беременность.

Мы всё выяснили, и Галина Сергеевна упросила впустить их с мужем в жизнь внука. Да кто я такая, чтобы лишать сына родственников? Пусть участвуют в воспитании. Это лучше, чем враждовать.

Они увидели сообщение о землетрясении в новостях, зная, что сын в тех местах, бросились выяснять что с ним. Когда узнали о его гибели, пообещали сообщить страшную новость мне, Сашиной жене. Но не сообщили, поэтому меня не стал никто разыскивать. И на похоронах свекровь меня видеть не хотела, потому что Саша ей сообщил перед отъездом, что я подала на развод. Я и так была им чужая.

И только малыш нас помирил.

Пока едем, я дозваниваюсь своему адвокату и прошу отыскать адрес родителей Татьяны, свекровь сказала, что после трагедии она забрала детей и уехала к ним. Через десять минут я получаю координаты, это в соседнем городке, едем сразу туда.

— Зря ты надеешься, Алёнушка, ведь тест показал, что…

— Посмотрим, — обрываю женщину на полуслове. — Я чувствую… тут. Саша жив.

Я кладу ладонь на сердце. С каждым днем уверенность крепчает, не знаю почему. Я будто его ощущаю душой. Рассказывать свекрови, что у ее мужа было два сына, я не буду. Если окажется, что погиб Шурка, то пусть свекр сам объясняется со своей женой.

Я не узнала свою подругу, она резко постарела будто, на голове черный платок. Когда она открыла мне дверь, я сразу поняла, кто из нас двоих вдова. Сердце мое забилось с удвоенной силой. Бросилась в объятия Танюшки, и мы с ней разрыдались прямо на пороге. Потом прошли в квартиру.

— А где все? — оглядываю комнаты, ища малышню.

— На даче. А я в церковь ходила. Я каждый день хожу… не отпускает меня. Не радует ничего… только дети держат.

Таня стоит у стола в гостиной, на которой фотография Шурки, с черной лентой и свеча горит перед ней.

— Мне очень жаль… держись… — подхожу к ней и обнимаю. Я не знаю с чего начать, чтобы узнать про моего Сашу. — Я вот тоже, до сих пор оплакиваю мужа…

— Как? Саша твой жив же! — ее шоколадный взгляд просто искрится изумлением. — Я тогда поехала искать своего… долго искала, а когда нашла, то оказалось, что он не мой. В госпитале лежал, ему ногу ампутировали. А когда Сашу откопали, то в кармане нашли документы моего мужа.

— Почему?

— Саша сказал, что брат ему сам отдал. Но раз он до сих пор не сообщил тебе, что жив, думаю он нарочно их к себе в карман положил. Просто не собирался возвращаться.

— Решил, что не нужен мне… раз инвалид. А где он сейчас?

— Да кто бы знал… я рассказала, что ты беременна, но видимо и это его не впечатлило. А как ты? Снова… снова…

— Нет, у нас родился сын, Егорка. Ему уже месяц. Он в машине, с Галиной Сергеевной ждет.

Через месяц я нашла своего Сашу! Как ни странно, помог Бог и интернет. Когда совсем отчаялась, и даже наняла детектива, который рыскал по стране и все без толку, я вспомнила Татьяну и ее походы в церковь. И тоже пошла. Целый час разговаривала с Девой Марией, молиться не умею же. И вот на выходе, у ворот, меня схватила за руку какая-то растрепанная старуха, которая бормотала что-то под нос.

— Простите, что вы говорите? — достаю купюру из сумочки, протягиваю ей.

— Паучиха сеть плетет…

Там подарок ее ждет…

День-деньской глядит на лик…

Посылая миру клик…

Она бормотала, как заведенная, вгоняя меня в ступор.

— Ох, чего ты ее слушаешь, девонька, юродивая она, несет ахинею! — говорит женщина в черной одежде, видимо служительница церкви. Она машет на старуху, прогоняя ее:

— Давай, иди отсюда, не приставай к прихожанам! А то батюшке скажу, он не разрешит тебя больше кормить обедом.

Я тоже пошла прочь, но стишок про паучиху запал в голову, крутится, даже когда домой прихожу. Хм. Сеть плетет… посылает миру клик. Смотрю на ноутбук, и вдруг озаряет меня. Сеть — это же интернет, соцсети! Я сто лет не открывала свою страничку, делаю это немедленно и сразу вижу, как какой-то Кузнечик оценил все мои посты, причем совсем недавно.

Я с трепетом накидала новые фотографии, одну поставила с Егоркой. Лайки прилетели тут же. Несколько дней Кузнечик не принимал заявку дружить, а потом мы стали даже переписываться. Я боялась спугнуть его, хотя была уверена, что это мой Саша. Заманивала его в сети, как паучиха, кидая новые фотографии, видео с малышом. Он просил еще.

И вот тогда я написала ему всё откровенно. Просила вернуться, умоляла. И Кузнечик пропал. Я испугалась, что спугнула Сашу. Несколько дней прошло, я металась все эти дни, не зная где его теперь искать.

Через несколько дней в дверь позвонили, я подумала, что это приехала свекровь, мы договаривались с ней на это время. Но когда открыла дверь…

— Саша! — я буквально упала в родные объятья. Это он, худой, даже изможденный, с черной щетиной, Саша стоял на ногах, покачиваясь.

— Синеглазка моя, любимая… — целует мою макушку и кажется плачет, слышу едва слышимые всхлипы.

P.S…

— Всё хорошо? — спрашивает муж, пристегивая протез ниже колена. — Родная, ты бледная очень. Идем?

— Да, Сашенька, идем. Только сначала вот, — протягиваю Саше тест, не могу больше скрывать.

— Ты серьезно? — он сгребает меня в охапку, тискает. — Моя девочка, синеглазка моя…

Сегодня открытие мемориала, посвященный погибшей съемочной группе. Два года прошло, скульптуры трудились не покладая рук, воссоздавая каждого из членов команды в полный рост. Саша очень переживал, не спал ночей. Он сам создал эскиз, собрал основную сумму.

Памятник получился такой реалистичный, каждый узнавался в статуях. Вот и Шурка… возле него рыдает Танюшка, обнимая ноги из светлого гранита, ее ребятишки цепляются за платье. Возле других персонажей так же плачут родные.

Саша подошел к мраморной камере, положил на нее руку и поклялся:

— Ребята, я воссоздам нашу передачу… обещаю!

Он держал на руках нашего годовалого сынишку, карапуза со строгими серо-голубыми глазами, так похожего на своего отца.

— Ну что, Егор Александрович, скоро у тебя будет сестренка, — сообщает он малышу.

— Или братишка… — шепчу я, оглядываясь на гранитного Шурку, благодаря Бога, что на его месте не мой Саша.

Счастливей меня во всем мире нет!

Конец