Книга Опричник - Антон Демченко

Да, у нас нет своих воев Тверди, зато имеются архангельские «кроты», среагировавшие на вибрацию, как и заложено их программой. А полтора центнера взрывчатого вещества в тротиловом эквиваленте – это все-таки не шутка. Две тяжелых, предназначенных для уничтожения бронированной техники, мины, оказавшиеся на пути атакующей техники, рванули почти одновременно, и тем самым погасили удар, который, по задумке поляков, должен был снести ограждение и пару дотов под ним, проложив тем самым прямую дорогу тяжам на территорию базы.

Рванувшие следом за техникой стихийников «Мавры» вылетели на открытую местность спустя секунду после взрыва. Но вместо легкой прогулки по развороченным руинам снесенного рубежа обороны нарвались на слаженный огонь так и не подавленных турелей и вынуждены были притормозить. Тут никакая личная храбрость не поможет. Умом пилот, может, и понимает, что полосующие пространство перед ним очередями спарки не могут нанести серьезного урона рунированной броне секстапода, но давление на психику все равно заставляет его пытаться уклониться от огня противника, а значит, скорость движения замедляется. И именно этого момента дожидались бойцы второй секции охранного отряда Толстого. Дружно рявкнула куцая батарея РСЗО, дрожащий от рева стартовавших ракет воздух над базой заволокло облаком плотного дыма, и только-только вытянувшиеся на полонину тяжи накрыло добрым десятком взрывов. И без того замешкавшиеся «Мавры» вынуждены были броситься врассыпную, одновременно укрываясь неожиданно мощными пузырями активной защиты, напрочь лишившими нас возможности дистанционного подрыва установленных в их кабинах мин. Зато этим ходом тяжи дали нашей тройке время на сближение. Ведь палить из орудий, находясь в таком коконе, – бессмысленно. Он двухсторонний!

Все получилось даже лучше, чем мы могли рассчитывать, и сестрам не пришлось задействовать свои самые мощные техники, чтобы подойти вплотную к польским тяжам. Спасибо бойцам Толстого!

Низко загудели извлеченные из ножен, тяжелые и массивные, гротескно выглядящие рунированные клинки и принялись за работу, для которой, собственно, и были предназначены «Визели». Легкие тактики не могут посостязаться со своими тяжелыми собратьями в огневой мощи. Куда там легкому экзоскелету до секстапода, способного тащить на себе даже пушку! Но вот на ближней дистанции ситуация меняется кардинально. И уже тяжелый и неповоротливый ТТК ничего не может противопоставить верткому младшему «родственнику», чей напитанный до предела энергией клинок, светящийся от активированных рунных цепочек, рвет хваленую броню тяжей, словно бумагу.

Так вышло и на этот раз. Пусть реального опыта подобных столкновений у нас с девчонками не было, но занятия на тренажерах и обучение у опытных бойцов-наемников не прошли даром, да и помощь наших «ракетчиков» сняла львиную долю сложностей… в результате мы успели вынести к чертям четыре «Мавра», прежде чем на защиту их удирающих собратьев встали те самые стихийники, оказавшиеся воями Тверди, как, собственно, и предположил умник Евтихова, ознакомившись с результатами нашей ночной вылазки.

Казалось бы, три воя против двух гридней… расклад не в пользу поляков. Но они оказались хорошо сыгранной командой и поначалу чуть не закопали нашу тройку, в прямом смысле этого слова. Впрочем, первый их удар мы пережили благодаря тому, что мне удалось вовремя утянуть увлекшихся девчонок окном все в ту же траншею, что вывела нас с территории базы. А потом… потом Мила с Линой показали, чего стоит гридень Пламени в бою, и почему фамилию Громовых на том берегу Одры до сих пор произносят шепотом и с оглядкой.

Когда от близняшек повеяло мощным давлением Эфира, я насторожился. Когда от них пошла волна веселой, совершенно безбашенной, напоенной азартом и предвкушением боя ярости, я чуть не перекрестился. А через миг на поле перед нами рухнуло море огня. Но еще до того, как первые языки пламени коснулись земли, седая, перезимовавшая трава полонины осыпалась невесомым пеплом и тут же взметнулась вверх, поднятая белесым паром, с шипением вырывавшимся из-под спекающейся черной коркой земли. Доля секунды тишины, и воздух наполнился чудовищным ревом жаркого, изжелта-белого, слепящего пламени, сквозь который мне едва удалось расслышать взрывы нескольких мин-«кротов».

Тяжи не взрывались. Они попросту расплавились. По крайней мере, ничем другим те шесть комков раскаленной добела стали в шипящих лужах черной копотной жижи быть не могли.

М-да, здесь на трофеи явно можно не рассчитывать… а ведь нам надо как-то отбивать затраты на это сражение!

В отличие от пилотов тяжей воям Тверди повезло. Не всем, правда. Двое из трех успели нырнуть под землю, где и пережили полуминутный огненный шторм, накрывший поле. Третий же… ну, его смерть была очень быстрой. Со своего места я отчетливо видел, как в бушующем море огня истаивает, развеивается пеплом его фигура. Жуткое зрелище.

Пламя погасло так же стремительно, как и разгорелось. Хлоп – словно его выключили… и на несколько долгих минут над полем боя повисла абсолютная тишина. Ни выстрелов, ни криков, ни взрывов. Кажется, даже время замерло в изумлении, не в силах поверить в реальность того, что здесь только что произошло. Я глянул на вытянувшихся от напряжения в струнку девчонок, коснулся их Эфиром и… успокоенно вздохнул. После их представления впору было ждать обморока от перенапряжения, но нет. Близняшки, хоть и перестали фонить жуткой смесью радости и гнева, терять сознание не торопились, усталости почти не ощущали и вполне были готовы к продолжению боя. Но зачем?

– Моя очередь. – Очевидно, голос мой прозвучал слишком громко, потому что из-за наших спин повеяло серьезной такой опаской, почти страхом.

Кажется, бойцы Толстого сопоставили мои слова с увиденным на поле и вспомнили о том, что устроившие этот ад на земле девушки являются моими ученицами… всего лишь. Ну в принципе я могу понять их опасения и, пожалуй, даже постараюсь их оправдать. Поработаю на репутацию, так сказать.

Эфир незрелищен, да. И как считают стихийники в своей бессмысленной фанаберии, менее эффективен, чем их излюбленные огненные или водные техники. Но… гранд я, в конце концов, или кто?!

Не обращая внимания на вновь возобновившуюся пальбу, я сосредоточился на ощущениях Эфира и, определив по его вибрациям точное местонахождение спрятавшихся под землей бойцов Добужского, переживших удар Громовых, надавил на окружающее их вязкое энергоинформационное поле. Спекшаяся, схватившаяся ломкой коркой земля захрустела, затрещала, вздохнула остатками пара и пошла волнами. Со спины вновь пахнуло опаской, но отвлекаться на любопытных бойцов Толстого я не стал. Не до того. Удерживать своей волей такое количество Эфира мне прежде не доводилось, надобности не было. Но сейчас… все когда-нибудь бывает в первый раз.

Под изумленными взглядами близняшек земля в сотне метров от нас ощутимо дрогнула, завозилась, словно пытающийся устроиться на неудобном ложе гигантский медведь, и… вверх взмыл осыпающийся на лету каменный куб, сверкающий на солнце идеально ровными срезами. Огромный кусок породы весом в добрую сотню тонн завис над склоном Апецки. Я покосился на совершенно ошалевших от этого сюрреалистического вида сестер Громовых… и, улыбнувшись, с силой свел ладони вместе. Так проще. Хруст камня на миг перекрыл шум боя, и поднятая мною в воздух глыба… осыпалась на свое прежнее место волной серого, блестящего свежими сколами щебня. Крупного щебня.