Книга Невеста с подвохом, или Ну, держись, Проклятый Герцог - Екатерина Слави
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Налитые кровью глаза «девонек» округлились удивленно, и они все разом повернули головы в том направлении, куда я показывала.
«Беги, Сусанка!», - мысленно пнула я себя и, воспользовавшись тем, что русалки отвлеклись на мою детскую уловку, подхватила юбки, развернулась и рванула к лодке, которая оказалась ближе, чем я думала.
Я успела пробежать всего ничего, как в спину мне ударил разъяренный визг. Обернувшись, я увидела, как девочки-русалки, опираясь ладошками о поверхность каменной косы, вылезают из воды. Их хвосты яростно лупили по поверхности пещерного бассейна, а детские личики были перекошены от гнева.
Кажется, я их сильно разозлила.
Однако дороги назад не было. В лодку, Сусанка! Пока эти детишки со своими рыбьими хвостами будут переползать каменную косу, я...
Что-то скользнуло по щиколотке, ступня в чем-то запуталась. Глянув вниз, я заметила край шелковой ленты, соскользнувшей на камень, но не успела остановить собственную ногу, наступила на нее и...
Потеряв равновесие, я начала падать вперед, а через секунду мои руки уже были по локоть в воде.
«На что я рассчитывала, что с моими мозгами? - опираясь о камень под водой ладонями, я пыталась привстать. - В лодке же нет весел...»
Зажмурив один глаз и недоумевая, почему меня еще не съели, я повернула голову.
Девочки-русалки смотрели не на меня. Их взгляды были устремлены на каменный пол за моей спиной, и я невольно посмотрела туда же.
По камню были рассыпаны булавки и шпильки - они сверкали, освещенные светом, который шел от воды. Размотались, змейками извиваясь от моих ног, шелковые ленты.
Жадные взгляды русалок сказали мне о многом.
«Девочки любят украшения, да? - подумала я. - Даже если у девочек зубки, как у акул».
Булавки, украшенные серебряными цветочками и бабочками, сверкали на каменном полу пещеры. Как и жемчуженки шпилек. Шелковые ленты художественно извивались змейками у моих ног.
Лепота, в общем.
Глазки русалок больше не напоминали ни кругленькие черные пуговки, что было довольно жутко, ни сияющие алым сигнальные огни, предупреждающие об опасности.
Девочки глазели на рассыпавшуюся бижутерию в точности так же, как Альвина Мизан - на Марая. Я почти видела порхающие в воздухе сердечки, да.
Глянешь - ну почти нормальные девочки, не такие уж жуткие. Если бы еще не акульи зубки, конечно...
«Помните, соэллы! - произнес у меня в голове голос подлеца Гранвиля. - Первое! Все мы здесь в руках Кархена Восьмирукого! Второе! Найдите ключ к сердцу!»
Ключ к сердцу, говорите?
Да кто ж знал.
Если бы не Лотти...
Поднявшись на ноги, я вытерла руки о платье. Не сильно помогло - ткань рукавов все равно оставалась мокрой. Подняв юбки, отвернула шелковые чулки до колен, высыпав все оставшееся там припрятанное богатство на камень. Глаза девочек загорелись еще сильнее.
А как же! Еще больше блестящих цацок!
Деловито подтянув чулки, но продолжая придерживать юбки, я ножкой аккуратно подвинула к себе несколько булавок.
Клац!
Клац!
Клац!
Подняла взгляд на девочек, помедлила немного, чтоб они успели успокоиться, и... еще несколько булавок со шпильками ножкой - раз! - и к себе.
Клац!
Клац!
Клац!
О, как зубками нервно защелкали. Хотят. Очень хотят блестяшек. Съедят, если не дам. Девочки такие девочки.
Нет, я, конечно, не жадная. Я дам. Но...
А поторговаться?
- Милые мои, - начала, вздыхая, я. - Смотрю я на вас, и сердце кровью обливается.
Была у меня сотрудница в агентстве, Танечка Алексеевна (так мы ее называли), дама лет под шестьдесят, она любила приговаривать: «Девочки, милые, смотрю я на вас, и сердце кровью обливается: с утра до вечера, как пчелки. Такие молоденькие, такие красавицы, а все работа, работа... Вам бы каждой по миллионеру, чтоб на руках вас носил».
Очень всем девушкам в офисе нравилось, когда она так говорила. Все симпатии ее были.
Сейчас сделаем в лучшем виде. Танечку Алексеевну.
- Смотрю я, значит, на вас и сердце кровью обливается. Такие милые девочки, вам бы в пруду под солнышком в нарядных платьицах и чтоб много-много красивых украшений, с которыми вы могли бы играть, перебирать их, радоваться, как они чудесно блестят и хранить свое сокровище на самом дне, где его никто у вас не отнимет. А вас, - тут я осуждающе покачала головой, - заставляют сидеть в какой-то темной пещере, и даже красивых вещиц, с которыми можно поиграть, не дали. Конечно, только и остается, что загадки загадывать. Весьма тоскливое существование.
Девочки удивленно моргали, слушая мою речь.
- Я говорю, плохо с вами обращаются, милые вы мои, - ласково улыбнувшись девочкам, продолжила: - Но вы не волнуйтесь, я все исправлю.
Девочки снова поморгали.
Надо сказать, свои улыбки от уха до уха и акульи зубки они при этом так и не спрятали, как будто не могли перестать улыбаться в принципе. Но выражение их лиц сменилось с голодного на заинтересованное.
- Можете на меня рассчитывать, - твердым кивком головы уверила их я. - Теперь у вас будет много украшений, ленточек, брошек и прочей прелести, которая должна быть у всякой уважающей себя девочки. Вообще немыслимо и крайне возмутительно, что вас всего этого до сих пор лишали.
Последнее предложение я сказала очень строго, авторитетным тоном Лариски, а уж Лариска умела говорить авторитетным тоном. Даже если я мысленно была с ней не согласна, все равно не могла отделаться от чувства, что она права, а я чего-то не понимаю.
Я посмотрела на русалок. Девочки-акулки внимали каждому моему слову.
- Ну что, милые, - улыбнулась я авторитетной улыбкой учительницы, взирающей на учениц,
- хотите, чтобы эти красивые вещицы стали вашими?
Клац!
Клац!
Клац!
Без угрозы, а очень даже согласно защелкали зубками русалки.
- А хотите еще больше красивых вещиц?
Глаза русалок загорелись.
Довольная, я потерла ладонями, совсем как Гранвиль.
- Будет, милые, все будет. И эти вам подарю, для таких милых девочек мне ничего не жалко, и новые принесу - еще красивее, еще больше.
Русалочьи хвосты забились от воодушевления под водой - мое обещание девочкам понравилось.
Погибла во мне актриса. Таки жаль, что я не на съемки фильма попала - карьеру бы сделала. Тут я развела руками и хлопнула в ладони - как будто с сожалением.
