Книга Вкус Евы - Джас Риччи

— Ева, это нечестная игра.

— А кто сказал, что мы играем честно, — хрипло отвечаю своему мужчине и ладошкой скольжу по коленке, поднимаюсь вверх, оголяю кожу.

Я не знаю, откуда у него столько выдержки. Это уму непостижимо. Уверенно продолжает путь к спортклубу, но горячие взгляды продолжает бросать. В какой-то момент его рука касается моего колена. От неожиданности рука дрогнула, бутылочка вылетела и срикошетила на штаны Макса. Остатки воды неприлично оросили светлую ткань.

— Упс! — Хихикнула невпопад, удивляясь своей неуклюжести.

Взгляд Раевского темнеет, ноздри раздуваются. Макс делает крутой поворот и останавливает машину. Поворачивает голову, скалится и не спускает взгляда с моих влажных губ. Резко хватает меня за запястье и дергает на себя. Я охаю, грудью впечатываясь в мускулистое плечо ароматно пахнущего самца. Вздергиваю носик и изучаю его лицо из-под полуопущенных ресниц.

— Ты же это специально сделала? И как я теперь с мокрыми штанами в спортзале появлюсь?

— Упс! — Повторяю как попугай и пожимаю плечами, но больше трусь об его кожу.

Макс неожиданно дергает меня за волосы, приближая моё лицо к своему. Кусает за нижнюю губу, а потом шумно выдыхает.

— Он нас уроет.

— А мы ему ничего не скажем. Зачем себя принуждать, если можно просто напросто перенести встречу.

— Мы уже почти приехали.

— Плевать, — тянусь губами к его губам, пальчиками нежно скольжу по затылку Макса и упорно заставляю его реагировать на мою нежность.

— Вздорная девчонка.

— Но я же тебе именно такой нравлюсь?

— Бесспорно, малышка.

— Мать твою, Раевский, да ты чертов извращенец.

Мы не сразу осознали, что дверь со стороны водителя резко распахнулась и в салон проникла голова Котова. Он схватил оторопевшего Макса за спортивную куртрку и хорошенечко встряхнул.

— Ты что творишь, урод?

— Котов, давай без рук, я не собираюсь с тобой меряться силой.

— Ты — долбанный мудак, так это правда, что между вами отношения? А я думал, доброжелатели липу подсунули.

Я изначально вжалась в спинку кресла и застыла подобно мумии. Злобный взгляд отца словно парализовал, лишив меня способности шевелиться. Я слышала перебранку мужчин, но не могла прийти в себя. Не так я собиралась представить отцу Макса, как своего мужчину. И то, что отец сейчас в бешенстве, не сыграет нам на руку. Лишь когда пространство салона машины опустело, я оклемалась и ошарашено крутанула головой влево. Котов горой возвышался над Раевским, который бесстрашно смотрел отцу в глаза.

— Пап, вот давай без рук!

Я вылетаю из автомобиля, и пытаюсь влезть между двумя напряженными мужчинами.

— Ева, ещё слово и будешь наказана на полгода минимум.

— Ты обалдел?! — Я взбесилась не на шутку. — Мне не тринадцать! И буду делать то, что считаю правильным для себя.

— Сколько ему лет, ты знаешь?! — Котов готов сжечь меня, но я впервые не теряюсь и отстаиваю своё с твердым упрямством.

— Вов, давай не будем драматизировать. Если ты думаешь, что я — извращенец, твоя воля. Только уверю и объясняю раз, больше повторять не буду. Эта девчонка теперь моя. Люблю её.

Я внезапно оказалась в сильных ручищах своего мужчины, руками обняла его за талию и вдохнула аромат его одеколона. Он успокаивал, а объятия давали силу и уверенность. Мой мужчина меня отстаивал, и это поступок настоящего мужчины.

Котов смотрит на нас, сплетенных, возможно со стороны забавных, и нервно ходит из стороны в сторону.

— Как ты могла?! Он же старше, у вас огромная…

— Котов, прекрати, тридцать шесть далеко не приговор и не стариковский возврат.

Мой любимый папка останавливается и рычит, сжимая кулаки. Мне даже кажется, за такие слова он мог бы запросто влепить Максу кулаком в живот, но я помешала воплотить это в жизнь. Я сильнее влипла в Раевского, давая понять, что своё не отдам.

— Пап, я думала, что ты только порадуешься за свою дочь.

Я намеренно взываю к сентиментальности, которой Котов никогда не был склонен. И рискую, надеюсь, что папка перегорит, перебушует и даст нам вольную.

— Нам нужно сегодня же серьёзно поговорить! — Тон Котова настолько требовательный, что я понимаю одно: он будет взывать к моему разуму разными способами.

— Дружище, а давай-ка не будем никого запугивать, пытаться переубедить?

Макс отрывается от меня, берет моё лицо в свои ладони и уверенно говорит:

— Верь в то, что я серьёзно намерен сделать тебя своей женой. Рано или поздно я тебя смогу убедить тебя в том, что я нужен тебе, как воздух.

Я вымученно улыбаюсь, слегка тушуясь, чувствуя взгляд отца на наших телах. Он взбешен, держится из последних сил. И слова, которые уверенно мне говорит мс, отца только сильнее разжигают.

— Я верю, Макс, и люблю тебя.

Раевский делает шаг вперед, к моему отцу, а потом уверенно говорит:

— Если считаешь нужным поговорить с глазу на глаз, я подарю тебе такой шанс, но ты должен будешь мне показать фото от доброжелателя, о котором ты упоминал.

Я удивляюсь так же, как и Макс, когда отец протягивает нам телефон, а в нем мы видим нас у дома Михаила.

— Урод! — И это мягко сказано, Макс не сдерживается в словесных оборотах, сетуя на беспринципность брата.

— Макс, просто смирись, что он такой.

— Я видеть его больше не хочу. Эта месть такая подлая, что других слов я отыскать не могу.

— Это на его совести.

— Эй, голубки, я всё ещё здесь, может объясните, какого хера этот ушлепок, по вашей версии, шлет мне на вас досье.

И тут я не выдержала и излила отцу всю душу. Пусть знает, какая у него непутевая дочь. И не только Раевский виноват в том, что наши пути теперь сильно переплелись.

41 глава

Ева

— Макс, сильно болит?

Я в бешенстве, от того, что только что произошло. Это случилось так быстро, что ни я ни мой отец не успели толком среагировать. Вроде бы вот, вот Раевский собственнически меня прижимал к себе, не сетуя на то, что отце до сих пор был на взводе.

— Куда он?

Мы с Котовым одновременно вместе выругались, когда увидели, куда именно умчался Макс. И какой он только зоркий, просто поразительно. Вот только стоять на месте я не собиралась.

— Пап, да он же его сейчас убьет.

— Так это наш доносчик? Так я с радостью помогу Раевскому сделать братцу фингал.

— Пап, вот давай без рукоприкладства в четыре кулака. Да и Макса лучше остановить, ты же видишь в каком он состоянии.