Книга Строптивая невеста. Любить нельзя убить - Мика Ртуть

Наверное, Морис ведет все эти разговоры о любви к Ольге и женитьбе на ней из-за проклятия. Надеется, что их брак разрушит проклятие.

Глупо.

Да, точно. Глупо.

Потому что ни один Д'Амарьяк не сможет полюбить Волкову, а ни одна Волкова — Д'Амарьяка. Только ненавидеть, как Матильда и Жорж ненавидели друг друга.

Ольга обхватила голову ладонями. Слишком много мыслей, слишком много вариантов, непонятно, за что хвататься. И как же тяжело одной! Был бы рядом отец, они бы все обсудили, разложили по полочками и непременно нашли нужный вариант! Не зря же отец говорил, что раз Ольге выпал неординарный дар — значит именно ей и снимать родовое проклятие. Потому что кому же еще-то, дальше откладывать некуда.

Запихнув куда подальше злость на мать и бабку, смирившихся с Божьей Карой (кар... нет-нет категорически не подходит, Матильда не верила в Божьи Кары, ее и от храма-то едва не отлучили за вольнодумство), Ольга заставила себя думать логически и конкретно, а не строить безосновательные теории об истинной любви, которой наверняка вообще не существует. То есть нужной ее разновидности, снимающей проклятие. И вообще, судя по всему, нужен не поцелуй как поцелуй, а какой-то артефакт или заклятие. Потому что просто поцелуи не сработали.

Итак. Следует вернуться к кулону и для начала проверить те теории, которые проверить проще всего. Так учил отец, а уж он точно знал толк в завиральных теориях.

Значит, стоит допустить, что книга — это именно книга и есть. Вон их сколько вокруг. Почему бы не...

— Не может быть так просто! — воскликнула Ольга и вскочила, переполненная естество-пытательским энтузиазмом. — Книга! Драккар!

К стеллажу, украшенному вычурной надписью «механика», она буквально подлетела. Нашла взглядом исторический раздел, пробежалась пальцами по корешкам с однотипными названиями. И ни на одном не было слова «Драккар». Странно. Ведь должно что-то быть, именно в лабораториях «Драккара» была сделана добрая половина великих открытий, и к половине из этой половины приложила руку Матильда...

Ну же! Смотри внимательно, Олечка, смотри и думай!

На миг прикрыв глаза и улыбнувшись воспоминанию об отце — это была его любимая присказка — она снова пробежалась пальцами по корешкам, но полкой ниже... остановилась, ощутив что-то... распахнула глаза, прочитала название «Первые мобили: от сказки к реальности» и...

И книга под ее пальцами шевельнулась.

Модифицированное антикрысиное проклятие сорвалось с ее пальцев раньше, чем она успела подумать. Книга нагрелась и задымилась.

— Ой...

— Зачем же уничтожать такую прекрасную библиотеку, — одновременно с ее ойканьем раздался знакомый бархатный голос, и книга перестала тлеть. — Или, по-твоему, я так похож на крысу?

— Очень похож. — Ольга зло дернула на себя книгу. — Только крупнее и опаснее.

— Намного опаснее, милая, — усмехнулся Ренар и отпустил книгу.

Ольга, продолжавшая тянуть ее на себя, отлетела от стеллажа и упала. То есть села на пол, опершись на соседний стеллаж.

— Ты!.. — На глаза чуть слезы не навернулись с досады.

— Ты не ушиблась? — склонился над ней горбун, тут же появившийся рядом, и протянул руку. — Извини, я всего лишь собирался быть вежливым и не отнимать у прелестной девушки интересное чтение на ночь.

Ольга поморщилась и встала сама, не прикасаясь к Ренару. И отступила вбок — назад было некуда, стеллажи мешали.

— Вот не надо, Д'Амарьяк. Мы оба знаем, что ты меня ненавидишь.

— Ты так в этом уверена? — о его кривую усмешку можно было порезаться.

— Как и в том, что покушения — твоих рук дело. Глупо искать драконий хвост, когда рядом вы с Морисом.

— Э... Фифа? — Он сделал большие глаза. — Я не узнал тебя в гриме.

Ольга сердито фыркнула.

— Тебе не удастся меня задеть.

— Ольга Волкова-Мортале не может рассуждать, как Фиолофинель Брильяниоль, у которой в голове исключительно рюшечки и список приглашенных на свадьбу персон.

Ольга снова фыркнула, но уже не так сердито. Вообще-то ей стало смешно. И... ну. . Ренар в самом деле вытащил ее из-под мобиля. А Морис поймал на лестнице и не дал сломать шею. Так что подозревать их глупо.

— Все равно я тебе не доверяю, Д'Амарьяк, — собрав остатки злости, сказала она.

И не смогла сдержать улыбку.

Ренар — тоже. Не сдержал. И не пытался.

— Благодарю за комплимент, — поклонился он. — Плохим бы я был темным магом, если бы юные прекрасные девы мне вот так запросто доверяли.

Почему-то Ольга залилась жаром. Странно. Он вроде ничего такого не сказал, а все равно. Жарко. И сердце бьется, как сумасшедшее. И во рту пересохло. Наверное... наверное, это темная магия! Он пытается ее проклясть! Поэтому и смотрит так пристально — в глаза, и вот ниже... на ее губы...

— Я, между прочим, ничуть не младше тебя, — из чистого упрямства заявила Ольга, для надежности прижав книгу к груди обеими руками.

— Ладно. Взрослые, умудренные жизнью прекрасные девы, — продолжая бесстыже на нее пялиться, согласился Ренар. — Ты очаровательно краснеешь, знаешь?

— Здесь жарко! — все из того же упрямства парировала Ольга.

Горбун тихо и как-то мягко рассмеялся, подавшись к ней чуть ближе.

— Очень жарко, — шепнул он. — Еще немного, и случится пожар.

— Прекрати, — нахмурилась Ольга, с трудом преодолевая глупое желание пофлиртовать.

О боги. То есть что, он с ней флиртует? Какая наглость! Да как он смеет!

— Ты собиралась почитать о мобилестроении, Олье? — Ренар отступил на шаг и убрал руку, которой опирался на стеллаж рядом с Ольгой.

— Да. Не думаю, что тебе будет интересно. Здесь ни одного ужасного проклятия или кошмарного заклятия. Даже ни одной картинки человека со снятой кожей.

— М-м-м... неужели у меня уже настолько кошмарная репутация? Олье, милая, я счастлив!

— Вот и чудненько, мессир темный маг. Ступайте смотреть ваши счастливые сны и оставьте деву в одиночестве. Обещаю целую минуту дрожать от страха, чтобы вам лучше спалось.

— Ты невероятна, — восхищенно покачал головой Ренар. — Если бы я был способен любить в принципе — я бы непременно в тебя влюбился. Вот прямо сию секунду.

Ольга вопросительно подняла бровь.

— М-м?

— О, ты же не все знаешь о проклятии Д'Амарьяков. Олье. Хотя это странно, уж твоя прабабка Матильда должна была поделиться столь ценной информацией.

— Какой? — невольно переспросила Ольга и прикусила язык. Но поздно. Она уже попалась на крючок.

— Д'Амарьяки не способны любить, — сообщил Ренар все тем же бархатно-чарующим тоном, чуть склонившись к ней — так, что их губы почти соприкасались. — Только желать.