Книга Лунная нить - Изабель Ибаньез

Руми напрягается и крепче сжимает мои плечи. А потом отпускает. Его место заполняет холодный воздух. Странный запах тут же исчезает. Я наконец вдыхаю полной грудью.

– Садись, кондеса.

Даже не пытаясь унять дрожь, я послушно выполняю просьбу. Как только я сажусь рядом, Аток снова берет меня за руку. В этот раз я пытаюсь сопротивляться, но он крепко держит меня. Пол перед нами запятнан кровью. Отрубленных рук больше нет.

Я пребываю в оцепенении до конца приема. Время от времени Аток поглаживает указательным пальцем мои костяшки. Нежное прикосновение, от которого хочется снова побежать к цветочным горшкам. Он делает это, чтобы вывести меня из себя. Я уверена.

Тем временем Аток приказывает подготовить новые поля для выращивания коки. Затем он объявляет о создании комитета по подготовке к Карнавалу. Это будет самый большой праздник в истории. Самый громкий. Самый красивый парад, который когда-либо шествовал по улицам Ла Сьюдад. Иными словами, это будет невероятное, роскошное зрелище. И самым главным событием Карнавала, конечно же, станет королевская свадьба. Моя свадьба.

К нам подходят три швеи и представляют возможные варианты свадебного платья. Каждая держит в руках рисунок в нейтральных тонах, с умеренным количеством рюш и цветочных орнаментов. Любая иллюстрийка пришла бы в восторг от таких роскошных платьев.

Это даже трогательно. Они явно старательно трудились над эскизами, и я впечатлена их усилиями. Я знаю, как непросто создать что-то прекрасное из ничего. К тому же мне действительно очень приятно, что они выбрали оттенки белого.

Одна из швей передает рисунки Атоку, и тот внимательно изучает каждый эскиз. Мое мнение его не интересует. Просмотрев каждый вариант, Аток недовольно искривляет губы и рвет рисунки. Швеи вздрагивают и съеживаются.

– Я хочу, чтобы платье сочеталось с моим нарядом, – говорит Аток. – В лаксанском стиле.

Madre di Luna. Он действительно хочет искоренить все наши традиции, нашу культуру и образ жизни. Швеи смиренно кивают и обещают представить что-то новое к следующему заседанию королевского совета. Аток встает. Все делают то же самое. Прием окончен. Я пытаюсь уйти, но Аток хватает меня за руку.

– Надеюсь, тебе понравится платье, – говорит он. – И можешь не переживать по поводу свадебного подарка. Будет достаточно, если ты подаришь мне сына.

– Сына?! – вскрикиваю я от неожиданности.

К такому невозможно подготовиться. Меня охватывает панический страх. Сердце сжимается, и я изо всех сил борюсь с нахлынувшим ужасом, пытаясь разбудить в себе гнев и спрятаться за ним, как за щитом.

– Ты родишь мне сына, – повторяет Аток. – Ты сделаешь то, с чем не смогла справиться моя первая жена.

Первая жена. Я знаю о ней все. Ей было пятнадцать, когда Аток женился на ней. А ему на тот момент уже перевалило за тридцать. Отвращение вскипает во мне, словно горячий бурлящий источник. Я отдергиваю руку.

– Вы не коснетесь меня.

– Пока, – соглашается он и с улыбкой удаляется из зала вместе со своей свитой.

* * *

Вечером я наконец оказываюсь в комнате одна. Суйяна приносит ужин и забирает пустой поднос, Хуан Карлос остается дежурить у двери. Я уже успела выпить не одну чашку мате, но меня по-прежнему тошнит. Как вспомню иссохшие, скрюченные руки несчастных лаксанцев, пульс учащается и меня выворачивает наизнанку.

Вдох-выдох. Вдох-выдох. Надо сосредоточиться на моей миссии. Подумать о Каталине. Аток не должен быть королем, но я все равно не могу отделаться от предательской мысли, которая посетила меня ранее. Каталину слишком заботит мнение других; ей гораздо важнее подружиться с простым народом, чем управлять. Она не готова стать королевой. По крайней мере пока. Но она – наша единственная надежда. В конце концов, она довольно умна. Если у нее будет правильный наставник, со временем она сможет стать хорошей правительницей.

Взгляд падает на корзину с пряжей, и я расслабляюсь. Вот что мне нужно. Тканье успокоит меня. Я откидываю одеяло и вылезаю из кровати. Передвигаю станок поближе к балкону и беру в руки пряжу.

Нужно тщательно обыскать каждую точку, где может быть спрятана Эстрейя.

Тучи расходятся, и Луна освещает землю серебристыми лучами. Лунный свет наводняет мою комнату. Я сплетаю нить за нитью, превращая пряжу в произведение искусства, а произведение искусства – в тайное послание. Я использую только ключевые слова и молюсь Луне, чтобы Каталина смогла меня понять. В этот раз я делаю небольшой гобелен с изображением разноцветной ящерицы.

Через три часа все готово. Я потягиваюсь и разминаю затекшие пальцы.

Я перекидываю гобелен через спинку стула, и он мягко поблескивает серебром в лунном свете. Неожиданно замечаю какое-то движение. Моргаю. Наклоняюсь поближе. Ящерица двигает хвостом.

Madre di Luna. Она правда пошевелилась. Как это вообще возможно? Когда затрепетало крылышко пчелы, я подумала, что мне померещилось. Но это… это создание… выглядит так, будто готово выпрыгнуть из гобелена. Лапки согнуты, взгляд устремлен к краю.

– Луна, – шепчу я. – Что это такое?

Ящерица снова шевелит хвостом и двигается на дюйм вперед, упираясь в текст послания, изображенный на гобелене.

– О Небеса. Ты правда двигаешься. Постой… просто замри на месте, ладно? Ты меня пугаешь.

Ящерица игнорирует мою просьбу, и я даже не удивляюсь. Она пятится, и кончик хвоста выходит за пределы гобелена. Я перестаю дышать. Неужели она пытается выйти наружу? Возможно ли это? Ящерица делает еще шажок, другой, третий, достигает крайнего ряда – и прыгает.

Я испуганно отскакиваю, а она ныряет под кровать. И что теперь делать? Сердце колотится как сумасшедшее. Медленно опускаюсь на колени. Приподнимаю одеяло и, прищурившись, всматриваюсь в темноту. На меня смотрят два серебристых глаза. Едва сдерживаюсь, чтобы не заорать во весь голос.

– Иди сюда, – осторожно протягиваю руку и молюсь Луне, чтобы ящерица не откусила мне палец. – Я тебя не обижу.

Ящерица выползает и осторожно залезает мне в ладонь. Я встаю, и она обвивает хвостом мою руку.

– Невероятно, – шепчу я. – Ты… живая.

Ящерица сворачивается калачиком и закрывает глаза. Она заснула. В моей руке. Madre di Luna. Я наклоняюсь, чтобы рассмотреть ее поближе, и раскрываю рот от удивления. Каждая ниточка на месте. Это одновременно живое существо – и нет. Шерстяное, сотканное моими собственными руками, оно дышит и двигается как настоящее.

Я сделала это своими руками, и теперь… Минутку. Повернувшись к гобелену, я невольно усмехаюсь. Прямо посередине дыра в форме ящерицы. Это легко исправить – просто добавлю новый рисунок. Но я еще никогда не видела ничего подобного. Всю свою жизнь я ткала гобелены со звездами и созвездиями. Да, они блестят и сияют, как настоящее ночное небо. Но они никогда… не оживали.