Книга Добыча Дракона, или Жена поневоле - Ольга Герр

Если понадобится, до конца жизни не посмотрюсь в зеркало. У меня определенно развилась на них фобия. Кажется, у нее даже название есть – спектрофобия.

— Обогни город с правой стороны, — велела Катрина. — Там будет лес. Разлом находится у древнего дуба. Ты его сразу узнаешь. Он огромный. Но будь осторожна, не забывай про охрану.

— Поняла, — я кивнула и убрала зеркальце обратно в котомку.

До леса мы доехали быстро. Там я спешилась. Лось был слишком заметным – большой, белый. На нем к разлому не подобраться.

— Пришло время прощаться, — сказала я Айсбергу. — Ты мне очень помог. Без тебя я бы не справилась. Спасибо!

Лось склонил голову. Благородное все же животное.

— Это честь для меня – оказать услугу деве со столь редким даром.

— Что ты будешь делать дальше? — спросила я.

— Вернусь в Алькасар.

— Тебя не накажут за помощь мне? — встревожилась я.

— Я всего лишь неразумное животное, — тряхнул рогами Айсберг. — Что с меня взять?

Я хмыкнула. Удобная позиция. Впрочем, если дар общения с животными настолько редкий, то в Алькасаре вряд ли кто-то воспринимает лосей как думающих существ. Серпопарда и того считают кем-то вроде сторожевого кота.

Но мне это на руку. У меня сразу столько сообщников появилось. И все вне подозрений. Я прямо диснеевская принцесса, только с черным поясом по карате.

Я обняла Айсберга за шею на прощание, а потом еще минут десять стояла и смотрела ему вслед. Белый лось медленно отдалялся. Дорога ему предстояла неблизкая, но я за него не волновалась. Такое умное животное не пропадет.

Но пора и мне заняться делом. С гулко бьющимся сердцем я шагнула под раскидистые ветви деревьев, молясь про себя, чтобы все у меня получилось.

Глава 30. Проклятие

Агэлар подошел к зеркалу и рванул пуговицы сюртука. Треклятый ворот душил его. Он ненавидел застегиваться на все пуговицы, но выбора нет. Если этого не сделать, все увидят…

Он замер напротив зеркала. Теперь, когда ворот был расстегнут, виднелась шея и горящие на ней знаки. Они покрывали все его тело за исключением лица и рук. Пылали золотом точно диковинное украшение.

В любимом мире Катрины их бы сочли необычными татуировками. На самом деле знаки никто не наносил на кожу Агэлара. Их выжгло проклятие. Древние могущественные руны на коже запечатали дракона в теле Агэлара точно дикого зверя в клетке.

Он помнил все так четко, будто это случилось не просто вчера, а буквально час назад.

В тот день Агэлар вернулся из длительной поездки. Едва достигнув совершеннолетия, он сбежал из Алькасара на поиски матери. Естественно, без дозволения отца.

Но все было напрасно. Она давно умерла. Все, что он нашел – одинокую неухоженную могилу.

В смерти матери был виноват Фейсал Драгон. Не отправь он ее в изгнание, она была бы жива. Агэлар и прежде недолюбливал отца за жестокость, а теперь вовсе возненавидел.

Стоило вернуться в Алькасар, как отец пожелал его видеть, и Агэлар не сдержал гнева.

— Это ты убил мою мать! — набросился он с обвинениями. — Ты выгнал ее, и она погибла.

— Скажи спасибо, что я сам ее не прикончил, — отмахнулся Фейсал. — Я дал ей шанс. Не моя вина, что она не смогла им воспользоваться. Она всегда была слабой и никчемной. Удивительно, как ей хватило сил выносить и родить сына.

Жизнь женщины, которая когда-то любила его, не имела для Фейсала значения. Агэлар видел – отцу плевать на ее смерть. Он даже не расстроился. Вряд ли он вообще ее помнил.

Ярость застила Агэлару разум. Позабыв о том, с кем имеет дело, он бросился на отца. Его единственным желанием было добраться до его шеи, сомкнуть на ней руки и сжимать до тех пор, пока огонь жизни не погаснет в глазах Великого Дракона.

Увы, до цели он не добрался. Как бы ни был быстр и ловок Агэлар, Фейсал его опередил. Вскинул руку, и Агэлар упал на колени, ощущая, как на плечи давит тяжесть всего мира. Под этим весом невозможно было встать, дышалось и то через раз.

— Ты посмел поднять на меня руку? — голос отца прогремел по залу. Аж стекла задрожали и зашатались люстры под потолком. — Я не потерплю неповиновения! Будь ты проклят, мятежный сын!

Последние слова отца прошли волной боли сквозь тело Агэлара. Он закричал. Казалось, его сбросили в чан с раскаленным оловом и медленно там варят.

Агэлар корчился на полу. Вопил, бился в конвульсиях. Отец стоял над ним и со спокойным лицом наблюдал за его страданиями.

Кошмар закончился в тот момент, когда Агэлар уже прощался с жизнью. Нет, боль не ушла, но притупилась. Он хотя бы мог ее терпеть.

Сев на полу, он осмотрел свои руки. В агонии рукава задрались, и стали видны проступившие на коже руны.

— Что это? — прошептал Агэлар. Голос сел от криков.

— Мое проклятие, — ответил отец. — Отныне твой дракон заперт внутри твоего тела. Ты больше не сможешь менять форму.

Агэлар в ужасе уставился на отца. Лучше бы его убили! Теперь он – урод, жалкий калека. Над ним будут насмехаться.

Отец напротив выглядел довольным. Он практически избавился еще от одного сына. Не убил, но так даже лучше.

Именно в тот день Агэлар поклялся, что однажды уничтожит Великого Дракона. Чего бы это ему ни стоило.

С тех прошло много лет. Он давно сбился со счета сколько. Но руны горели, как в первый день и по-прежнему жгли кожу раскаленным железом. Каждый миг сна и бодрствования он ощущал эту боль. Она стала его неизменной спутницей. Незаживающие ожоги терзали тело, но Агэлар привык терпеть.

Он всем сердцем надеялся, что смерть отца снимет проклятие. В ту ночь, когда старика не стало, Агэлар, раздевшись до пояса, вот также стоял перед зеркалом. Ждал. То и дело проводил рукой по предплечью, пытаясь стереть руны, но они продолжали сиять и причинять боль. Упрямые.

Тогда он решил, что Катрина проиграла. Отец взял ее, вернул душу себе и теперь Агэлару конец. Великий Дракон не потерпит предателя.

Торопясь на шум из ритуальной спальни, где проходила брачная ночь, Агэлар был уверен, что идет на собственную смерть. Что ж, он примет ее с гордо поднятой головой.

Каково же было его удивление, когда он увидел труп отца. Катрина справилась! Молодец девочка!

Но триумф длился недолго. Великий Дракон умер, а его проклятие жило на коже Агэлара как ни в чем не бывало.

Смерть отца ничего не изменила. Магия развеивается, когда умирает тот, кто ее наложил. Но проклятия иногда остаются. Они больше, чем просто магия. Они – концентрация ненависти. Человека уже нет, а его злоба все еще существует. Она крайне живуча.

Будь на месте Агэлара кто-то слабее духом, это бы его раздавило. Но сыновья Великого Дракона с детства приучены к невзгодам. Вся их жизнь – сплошной кошмар. Спасибо папаше.