Книга Древний Рим. Имена удовольствий - Регина Грез

— Клодий, кто эти люди? Что им нужно от тебя?

— Наталия, мне конец… я полностью разорен. Мне нечем уплатить долг и проценты набежали, я ничего не смыслю в этих цифрах, но если завтра до полудня я не внесу пять тысяч сестерциев, то мой дом заберут.

Гай нахмурился:

— Чьи интересы вы представляете?

— Мое имя Кремуций Корд, консул Каррон. Я просто адвокат.

— Идемте в мой дом, там и поговорим обо всех делах Клодия. Я его сосед и потому хочу досконально разобраться в этой ситуации.

— Гай, разве ты уже уходишь? А как же я?

Я была растеряна и подавлена. Он что — собирается вот так просто сбежать от меня с каким-то римским адвокатом? Нашел уважительную причину покинуть поле боя… Тоже мне — великий полководец!

Суровое лицо Гая Мария смягчила улыбка:

— Мы увидимся завтра, я приду за тобой, но пока должен кое-что сделать… Ни о чем не беспокойся, я позабочусь о тебе. А пока же… Кромих! Подойди!

— Да, Господин!

— Наталия, где сейчас твой фракиец?

— О-он ходит где-то, я, вообще-то, за ним не слежу, я собираюсь его отпустить…

— Прекрасно! Я подумал, в таком случае, тебе не помешает еще один раб, раз уж тебе нравятся живые подарки. Кромих, ты остаешься здесь и будешь служить этой женщине до моих дальнейших распоряжений! Глаз с нее не спускай и не позволяй никому подойти к ней…

— Гай Марий, ты издеваешься! Да что же это такое! Мне не нужны никакие рабы, от старых бы подарков отделаться!

— До завтра потерпишь, я дарю его тебе не насовсем!

— Но я не хочу!

— Доброй ночи, Наталия!

— Гай, подожди, я иду с тобой!

— Я же сказал, мы увидимся завтра! Так и будет! Женщина, будь терпелива… эта ночь и мне покажется годом… Но я хочу убедиться…

— Гай…

Ворота за нашими гостями закрылись, и я растерянно оглядела поникшего Клодия, встревоженного Элиава, зевающего Мапроника и ухмыляющегося Кромиха. И что это сейчас было, хотела бы я знать! Что за маневр… что за тактический ход… Я — приличная русская девушка, откинув всякое смущение, кидаюсь на шею древнеримскому мужчине, а он говорит мне — до завтра! Вот же… вслух ругаться не хочется, а так бы я, конечно, высказалась… Пришлось выпустить пар на притихшего "патрона":

— Клодий, ну что ты хандришь? Гай нам поможет, он уговорит их дать тебе отсрочку, так уже было не раз.

Мой благодетель тяжело опустился на скамеечку и закрыл лицо руками:

— Марк Децим положил глаз на мою маленькую усадьбу, он хочет открыть здесь производство шерстяной ткани, у него уже пять лавок в городе, нужна новая красильная мастерская. Децим — вольноотпущенник видного сенатора и его бывший любовник. С таким высоким покровителем можно смело вести дела и спорить даже с Консулами.

— Все обойдется, вот увидишь! И знаешь, что… может, обратимся к Оливии? Завтра пойдем к ней вместе, а, Клодий? Я уверена, что ей тоже нелегко.

— Чепуха! Она и думать обо мне забыла. Я слышал, она теперь увлекается женщинами. Сидит дома, не устраивает пиры и к ней ходит только близкая подруга.

— Так я и думала, Оливия страдает! Клодий, иногда надо отодвинуть свою гордость в сторону, перешагнуть через обиду и еще раз, хотя бы еще один раз просто поговорить с человеком. Если он тебе, и правда, так нужен… Что толку вздыхать и маяться одному. Навести ее и выясни, что она о тебе думает, может, вдвоем вы быстрее найдете правильное решение. Лучшее для вас обоих. И даже пусть это будет разлука… Зато ты простишься с ней по-людски и попробуешь жить дальше. Ну, разве я не права?

— Я не могу… я не могу к ней пойти, я мужчина, я не должен так унижаться перед женщиной. Пусть она придет ко мне и тогда… тогда я буду целовать ей ноги.

— Вот ненормальный римлянин! Хм… может, все вы тут такие — благородные страдальцы с ранимой душой! Гай тоже такой, правда? Тоже хочет, чтобы я сама к нему пришла, да? Хорошо, я так и поступлю… я ведь женщина. О, это же отлично — быть женщиной!

Да, какой же с нас спрос при таком раскладе? Мы можем делать все, что душе угодно, раз в глазах мужчин мы все слабенькие и ничтожные, заведомо ниже по статусу. Нас-то не может унизить преклонение перед возлюбленным, так уж заведено, что женщина должна падать на спину перед сильным самцом, а он еще подумает — покрыть ее сразу же или помешкать немного… покурить, повоевать… пообижаться.

Тьфу на вас! Только и думаете, как бы свое мужское достоинство не уронить, как бы чего про вас не подумали, не сравнил вас с женщинами. Это же для вас самое больное! Шовинисты несчастные! Правильно я говорю, человек с африканского континента?

Кромих опять улыбался и одобрительно цокал языком. Интересно, он хоть что-то понял из моей гневной тирады? Надо будет потом его расспросить подробно, откуда он в Риме, и как с Гаем познакомился. Интервью можно провести завтра с утра… Может, что полезное узнаю. Но, все равно непонятно, зачем мне Гай подсунул этого чернокожего громилу? От кого здесь меня охранять, интересно? Ага, вот и второй мой "телохранитель" объявился, набегался по древним шлюхам, удовлетворил все свои нужды, аж глаза блестят…

Дакос подходил к нам, словно голодный леопард к стаду овец. М-да… не ожидал он увидеть здесь такого здоровенного «лабрадора».

— Кто этот человек? Что ему нужно здесь? Откуда он?

Мне пришлось коротенько объяснить своему занудливому рабу, что Кромиха нам прислал сосед, потому что в окрестностях участились разбойные нападения на усадьбы благопристойных римских граждан. У Дакоса даже лицо перекосилось:

— У вас же есть я! Отошли назад этого урода!

— Не груби! Он такой же человек, как и ты…

— Такой же? Ну, уж нет!

— Дакос, прекрати его доставать, я тебе приказываю, ты меня обещал слушаться, в конце концов!

Несколько мгновений гладиатор пристально наблюдал за нубийцем, а потом перевел взгляд на мое лицо:

— А, может быть, это твой новый подарок? Наталия, ответь! Тебе прислала его Оливия?

Из мощной груди Дакоса вырвалось рычание, он едва ли не прыгнул вперед, одновременно отпихнув меня в сторону, но Кромих уже был на ногах и ответил столь же воинственным рыком:

— Презренный фракиец! Я вырву твою печень и сожру ее у тебя на глазах, пока она еще истекает кровью!

У меня началась икота. Я понятия не имела, как остановить надвигающееся побоище. Мужчины были одинаковой комплекции и прекрасно вооружены. Оба злы, отлично тренированы и смертельно опасны. Оба жаждали сражения. Совершенно неожиданно ситуацию спас… да-да, Элиав, я его за это мысленно обещала поцеловать в щеку, мальчишка будет рад. И что же сделал наш образованный грек? Да, самое невероятное, он подскочил к мужчинам, повинуясь порыву пылкой юной души и залепетал умоляющим голосом: