Книга Фандом - Анна Дэй

– Обычно я сплю в поместье. В городе у меня нет родных, а с охранниками лучше встречаться пореже: они с нами не церемонятся.

Уиллоу кладёт руку мне на плечо:

– Кто-то из них тебя обидел?

Я вспоминаю комнату для досмотров и серо-стальные сальные глаза. Знаю, надо придерживаться сюжета, ответить просто: «Пока нет», как сказала Роза, но у меня внутри клубится такой тёмный гнев, что против воли я спрашиваю:

– Ты знал, что дефов, которые пытаются попасть в Поля без специального разрешения, убивают на месте? Ставят к стенке – и всё.

И зачем я самовольно меняю диалоги, когда столько поставлено на карту?!

– Но не могут же охранники пропустить неизвестно кого в Поля, – с озадаченным видом отвечает Уиллоу.

Получается, Уиллоу знает о пропускном пункте. Знает и ничего не делает? Надо возвращаться к нашему канону, но меня захлёстывает волна ярости, и я выпаливаю:

– Ты знал?! Знал и не попытался ничего изменить?

Так нельзя, надо возвращаться к сценарию, сосредоточиться, иначе нам никогда не попасть домой. Но в голове у меня только одна картинка: людская цепь, подобная бумажной гирлянде, рвётся и падает на землю под звуки выстрелов. Я стряхиваю ладонь Уиллоу со своего плеча.

Пришла его очередь сердиться.

– Послушай, Роза, до нашей встречи я никогда об этом не думал. Так уж заведено, так было всегда…

– Не всегда, – обрываю его я.

Из Уиллоу будто выпустили воздух. Он печально склоняет прекрасную голову и кладёт розу себе на колено.

– Прости. Конечно, ты права.

Я смотрю в его честные добрые глаза, и мой гнев улетучивается. Пора возвращаться к книжным репликам. Глубоко вздохнув, я вскакиваю на ноги, как делала в книге Роза.

– Пойдём, я устала от этого несчастного сада.

И я бегу мимо деревьев, раздвигая ветви руками. Роза в фильме выглядела такой беззаботной, а я кажусь себе неуклюжей. Время от времени ветки хлещут меня по лицу. К счастью, Уиллоу мой порыв нравится, и, весело смеясь, он бежит за мной следом.

Сад заканчивается, и мы останавливаемся на залитом серебристым лунным светом лугу. Уиллоу вырывается вперёд, направляясь к воротам на противоположной стороне. Тяжело дыша, я мчусь за ним изо всех сил. От радости кружится голова, земля вдруг уходит из-под ног, но я не падаю, бегу всё быстрее и быстрее. Уиллоу уже близко, видны даже мягкие завитки волос на его шее. Сейчас я коснусь его, протянутой рукой я чувствую жар его тела, но Уиллоу ускользает, прибавив шагу.

Смеясь и тяжело дыша, мы врезаемся в изгородь. Деревянная калитка стонет под нашим весом и пытается отбросить обратно, как трамплин. Уиллоу улыбается своей идеальной улыбкой.

– Ты быстро бегаешь… – бессильно опустившись на колени, выдыхаю я.

– Все гемы быстро бегают.

Ночной воздух холодит мне влажную шею, воротник комбинезона сползает, открывая верхние позвонки. Всё как в книге.

Уиллоу медленно проводит пальцем по каждой цифре моей татуировки, дышит всё медленнее и спокойнее. По моему телу разливаются приятные волны, как круги от брошенных камешков по воде.

– Что это значит? – наконец спрашивает он.

Эту реплику я прекрасно помню.

– Первая цифра – код города. Я живу в Лондоне, поэтому моя первая цифра – семёрка. Следующие две – код поместья. Номера всех дефов в этом поместье начинаются с семисот пятидесяти трёх.

– А что такое восемьсот одиннадцать?

– Это мой личный номер. Восемьсот десять дефов до меня работали в этой усадьбе. Я – восемьсот одиннадцатая, особенная, – с улыбкой поясняю я.

Уиллоу накрывает татуировку ладонью, и я впитываю тепло его мягкой кожи. Сам Уиллоу касается моей шеи! Это похоже на удар молнии.

– Всего лишь чернила, – говорит Уиллоу. – Несколько цифр – разве они могут означать что-то по-настоящему важное?

Мы молча смотрим друг на друга и улыбаемся. А потом, следуя сюжету, я слегка подталкиваю Уиллоу:

– Хватит отдыхать, гем.

В книге Роза перепрыгнула через калитку одним гибким движением, но я, боясь рухнуть лицом в грязь, осторожно перелезаю через неё, изо всех сил стараясь выглядеть дерзкой и отважной. На той стороне я снова перехожу на бег, хоть ботинки и скользят по вязкой грязи и я не чувствую себя прекрасной Розой. Однако по сюжету пробежка должна окончиться в конюшнях. Приходится соответствовать.

– Так нечестно! – кричит мне вслед Уиллоу. – Ты знаешь поместье лучше меня!

– Но ты же сверхчеловек! – отвечаю я.

При виде конюшен я с облегчением вздыхаю, но тут же вспоминаю, что сейчас будет то самое – сцена с поцелуем. Расслабляться нельзя, осталось самое главное. Я пробираюсь вдоль стены конюшни, спотыкаясь и путаясь в зарослях сорняков и ежевики. Уиллоу продирается вслед за мной. Слышится нестройное ржание: от нашего смеха проснулись лошади.

У задней стенки конюшни я останавливаюсь, привалившись к доскам и тяжело дыша от усталости. Пахнет потом, конским навозом. Смеясь, Уиллоу облокачивается о стену рядом со мной. Я чувствую мышцы его руки сквозь ткань комбинезона. До первого поцелуя остаются считаные секунды, а во рту у меня запах картона… от обувных коробок, судя по всему. Всё бы отдала за мятную конфетку!

Уиллоу поворачивается ко мне и убирает с моего лица волосы. Одна прядь цепляется за верхнюю губу и оттягивает её в сторону.

– М-м-м… – неразборчиво бормочу я.

Но Уиллоу смеётся:

– Я никогда не встречал такую, как ты!

Его идеальное лицо так близко. Видны мелкие поры и тонкие волоски, покрывающие кожу.

– Не встречал дефа? – спрашиваю я, вытащив наконец волосы изо рта.

– Нет, такую свободную…

Он гладит моё ухо, и, не удержавшись, я приникаю щекой к его ладони, такой тёплой, такой большой. Сам Уиллоу гладит мне ухо! Наслаждаясь идеальным рисунком его верхней губы, я отвечаю:

– Я не свободна. Я рабыня. Рабыня твоего отца.

Его рука безвольно падает.

– Я знаю. Прости, я не то хотел сказать. Наверное, это прозвучит глупо, но я бы хотел быть похожим на тебя.

Вот оно. Сейчас он меня поцелует. Обхватив ладонями его лицо, я пристально смотрю ему в глаза. Сердце у меня останавливается, превратившись в камень, но я уверенно произношу последнюю реплику:

– Попробуй…

Он смотрит на меня, а я воображаю вкус его губ, и меня бросает то в жар, то в холод. Прерывисто выдохнув, будто вошла в дом с мороза, я закрываю глаза. Сейчас он меня поцелует.

Однако Уиллоу стоит неподвижно, даже не пытаясь склониться ко мне.

– Завтра бал в честь моего совершеннолетия, – говорит он.