Книга Сагертская Военная Академия - Наталья Самсонова

— Допустим, — кивнул профессор Эдилхард. — В чем опасность?

А в чем опасность? Я-то откуда могу знать?! Режущие проклятья, прошедшие через глубокие слои тени, приносят частички Изнанки, и рана начинает гнить. И вот хоть умри над пациентом, пока с гноем все изнаночные эманации не выйдут, рана не заживет. Но работает ли это с огнем?

— Теневые режущие проклятья прихватывают с собой частицы Изнанки и впечатывают их в нанесенную рану, из-за чего происходит нагноение. Возможно, с теневым огненным шаром происходит то же самое.

— Возможно, — согласился профессор. — А если нет?

— В любом случае, если заклинание касается глубоких слоев тени, оно изменяется.

— Всегда? — тут же прищурился профессор.

А я почувствовала, как по спине потек холодный пот. Я больше никогда не открою рот ни в одной из аудиторий! Есть там профессор Эдилхард или нет!

— Существует ряд исключений. Есть группа исцеляющих заклятий, которым Изнанка не помеха.

— Только исцеляющих?

— Не только, — сквозь зубы ответила я. — Пять стихийных заклятий и группа боевых заклятий, относящаяся к запрещенному классу.

— Что ж, садитесь, квэнти Конлет, — усмехнулся профессор. — Справочниками вы пользоваться умеете.

Справочниками?! Да это в нас вбивали еще на третьем курсе! Если вовремя не понять, отчего именно умирает пациент, то…

Лисонька крепко стиснула мою ладонь, и я медленно выдохнула. Спокойствие, Маэлин Конлет, только спокойствие. Твоя реплика отчего-то зацепила профессора, и он теперь отыгрывается. Или ставит эксперимент?

«Или хочет узнать уровень знаний, — мелькнула в голове разумная мысль. — Вопросы были прямые, без подтекста. Меня не пытались завалить или выставить на посмешище. А уж если вспомнить блиц-опрос от квэнни Таори…»

Я окончательно успокоилась и вслушалась в лекцию. В общем и целом я оказалась права. Единственное, что огненный шар не приносил с собой эманации изнанки, нет. Он просто разогревался до невероятной температуры и прожигал абсолютно любой щит.

— На этом все, завтра приступим к отработке теневого огненного шара. Расходитесь по старой схеме: сначала аудиторию покидает первая ступень, затем вторая, третья — и так до последних рядов. Квэнти Конлет, я жажду узреть ваш модифицированный поисковик.

Повернувшись к Нольвен, я хотела шепнуть подруге, что от ужаса чуть не модифицировала его еще раз. Но вовремя вспомнила про заклятье и промолчала. Это, впрочем, от профессора не укрылось.

Подойдя к столу, я скастовала свое заклятье и тихо пояснила:

— Оно реагирует на окружающий мир, а не на мага. То есть на скрип половиц, шорох шагов, шевеление занавесок или листвы. Звук приминаемой сапогами травы.

— Спасибо, я знаю, — хмыкнул профессор. — Что ж, вы меня не удивили, поэтому наказание все же получите. Однако модификация сложная и в справочнике ее не найти, поэтому зверствовать не буду. Сегодня вечером, после ужина, комендант выдаст вам метлу и вы пойдете мести наши черные дорожки.

— Вопросы задавать можно? — скупо осведомилась я.

— Вам интересно, за что я вас наказываю? — Он кивнул. — В вашем случае — почти ни за что, но правила для всех одинаковы. Вы могли прийти заранее и их прочесть, — профессор указал на стену, где висел лист с каким-то перечнем, — но вы этого не сделали. И не могли сделать, поскольку не знали о наличии у меня особых правил. Однако…

— Незнание закона не освобождает от ответственности, — вздохнула я.

— Именно. И я дал вам шанс, кто ж виноват, что вы им не воспользовались?

— Нельзя изменить заклятье за время занятия. То есть можно, но толку не будет.

Профессор Эдилхард рассмеялся:

— А разве я просил рабочую модификацию? Думайте, квэнти Конлет, квэнти Лавант, думайте. Иначе кто-нибудь начнет думать за вас. И хорошо, если хоть какие-то ваши интересы будут учтены. До свидания.

Профессор исчез, а мы с лисонькой вышли из аудитории.

— Я пойду с тобой, — решительно произнесла подруга. — Постою рядом на всякий случай.

— Да что уж там, — фыркнула я. — Если бы нас ловили раньше, то такое времяпрепровождение мне было бы привычно.

Посмеиваясь, мы подошли к Волькану, который не пошел с общей группой и остался поджидать нас.

— Наказал?

— Не страшно, — улыбнулась я парню.

— Прости, — он опустил взгляд, — я так привык молчать на его занятиях, что даже не вспомнил о правиле.

— К Хаосу, — отмахнулась Нольвен. — Но вот про следующий урок расскажи, пожалуйста, подробней.

— У нас дальше яды и противоядия, — негромко ответил Волькан, — а этот предмет для боевого факультета новый. Он у военных лекарей с третьего курса, а у нас только сейчас. Вводная часть, немного практики, и все. Ну, как знакомство с дисциплиной, и чтобы знали, что в природе можно съесть, чтобы замедлить распространение яда по организму.

Мы с Нольвен переглянулись и поняли, что будущее играет новыми, приятными красками. Нам преподавали «Яды и противоядия» в очень усеченном формате. Нечто вроде «да, есть такое, иногда используется, но вам это не нужно». Мы с лисонькой тогда влюбились в эту дисциплину. И, как настоящие подруги, поделили ее пополам: я отдала свое сердце противоядиям, а она — ядам. Нет, мы интересовались и тем, и тем. Но мне больше нравится работать с уже готовым ядом, чтобы вывести к нему антидот. А вот Нольвен любит колдовать над котлом так, чтобы получилась забористая отрава.

Перерыва между занятиями нам как раз хватило, чтобы прийти к нужной аудитории. Что нас весьма порадовало, ведь в этих уныло-серых коридорах заплутал даже Волькан. Он пояснил, что эта часть принадлежит военным лекарям и студенты-боевики бывают тут крайне редко.

Войдя в аудиторию, мы с Нольвен поразились: остались свободными все первые и вторые парты. Отчего? Неужели боевым магам настолько неинтересен предмет? Или они что-то знают про преподавателя?

В любом случае нам выбирать было не из чего, и мы сели вперед, практически напротив кафедры профессора. А я, скрестив пальцы, попросила Отца-Хаоса, чтобы он ниспослал нам профессора Эльраваран. Вообще, Эльраваран — это ее имя, довольно сложное для произношения. К нему в комплекте идет совершенно непроизносимая фамилия, мы с Нольвен тренировались произносить ее — Беортхсийе. Раза с сотого у меня начало получаться, но с заметными паузами между слогами. Профессор родилась на границе Срединной Империи, и мать ее была степной колдуньей. Отсюда и фамилия — там род по матери идет. Про отца нам выяснить ничего не удалось, но, с другой стороны, мы и не пытались. Нам было интересно найти истоки такой фамилии. Да и, чего врать, внешность профессора тоже заинтересовала — миндалевидные глаза, медная кожа, чернющие волосы с одной-единственной седой прядью. Прядью, в которую вплетена низка черных бус. Ходили слухи…