Книга Узы ненависти - Тата Кит

Его реакция не заставила себя долго ждать.

В серых глаза блеснули неприкрытая жадность и собственничество.

Арчи набросился на меня подобно цунами, до исступления терзая губы и шею влажными поцелуями и острыми зубами. Пальцы впивались в плоть, заставляя стонать от нахлынувшей боли и сменяющей её ласки.

Именно к такому Арчи я привыкла. Именно такого я его знаю — бескомпромиссного собственника, жаждущего моего тела.

Его прикосновения и поцелуи клеймят. Заявляя о том, что больше ни один мужчина не посмеет даже взглянуть на ту, что принадлежит и подчиняется исключительно ему.

На прикроватной тумбочке зазвонил мобильник, вырывая нас из сладкого плена откровенного желания.

Недовольно рыкнув, Арчи всё же взял трубку, взглянув на экран устройства, свёл брови над переносицей. Взглянул в мои глаза и смял губы в коротком сладком поцелуе.

— Прости. Работа, — многозначительно произнес мужчина и раздраженно ответил на звонок, покинув комнату.

Привела дыхание в норму, завернулась в одеяло и встала на пол. О чем тут же пожалела, когда стопы пронзила острая боль, словно я стояла на раскаленных углях. Прихрамывая, на цыпочках покинула комнату Арчи и направилась в свою, чтобы одеться.

Мой личный демон уже раздавал приказы на первом этаже особняка.

Одевшись в повседневные футболку и джинсы, решила спуститься на первый этаж, чтобы выпить кофе. Аккуратно переступая с ноги на ногу, спускалась по лестнице, держась за перила. Подняла голову и напоролась на недовольные взгляды серых и карих глаз.

Арчи и Михаил стояли у подножия лестницы, молча ожидая моего спуска.

— Какого хрена ты делаешь? — прорычал Арчи, играя желваками.

— Наблюдаю возмутительную картину, — раздраженно развела руками. — Сильные мужчины стоят как статуи, в то время как хрупкая девушка, превозмогая боль, пытается спуститься с лестницы, чтобы попить кофе.

Михаил широко улыбнулся, в то время как Арчи лишь сильнее нахмурился и двинулся ко мне, подхватывая на руки. Спустился со мной с лестницы и прошел на кухню, где под изумленными взглядами Жорика и Дэна усадил меня на стул за обеденным столом.

— Жора, кофе сообрази, — бросил ему всё ещё хмурый Арчи и обратился ко мне. — Сегодня с тобой остаются Ильич и Дэн. Никуда не ходишь и сидишь ждёшь меня.

— Весь день сидеть на кухне? — возмущенно подняла брови, не желая мириться со сложившимся раскладом.

— Нет. Можешь передвигаться по дому, но только на руках Ильича или Дэна, — затем Арчи повернулся к парню и добавил. — Дэн, тронешь её не там, где надо — вечером будешь глотать яйца.

Парень поперхнулся яблоком и закашлялся:

— Стесняюсь спросить: а чьи яйца?

— Дэн, не зли меня, — на лице Арчи появилась опасная улыбка.

— Да понял я. Не дурак, — парень поднял руки в примирительном жесте и широко улыбнулся.

— Через четыре часа вернусь, — с этими словами Арчи вышел из кухни, оставив меня наедине с улыбающимися мужчинами.

Почти час умоляла Дэна отстать от меня и не пытаться носить. Максимум на что согласилась — опираться на его локоть при ходьбе. Затем ещё час уговаривала его на то, чтобы он помог мне добраться до озера и ещё десять минут потратила на то, чтобы он оставил там меня одну.

Мне просто жизненно необходимо было остаться наедине с собой. Всю свою личную боль я привыкла прятать за улыбкой и только наедине с собой позволяла сбросить эту маску.

Как и сейчас, сидя на большом валуне, бездумно смотрела на водную гладь. Мне просто необходимо одиночество. Даже не обязательно о чем-то думать в эти минуты, нужно просто быть собой. Не врать себе о том, что всё хорошо и будет ещё лучше. Не прятать боль и обиды за фальшивой улыбкой, а просто быть честной с самой собой. Плакать или даже смеяться, но не обманывать себя.

Слова, сказанные Димой отвратительны. Они до сих пор жгут меня изнутри, отравляя душу. Но он не перестал быть моим братом. Я всё так же его люблю и желаю ему только лучшего. Вот только теперь находиться в «клетке» стало ещё тягостнее и невыносимее.

Если до вчерашнего дня, находясь здесь, я думала, что поступаю правильно, жертвуя собой, то сейчас я перестала видеть смысл и необходимость моего здесь нахождения. Он просто исчез, лопнул как мыльный пузырь. Осталась только бессмысленная пустота.

Я не ждала, что брат упадет на колени и станет целовать мне ноги, рассыпаясь в благодарностях. Мне достаточно было бы его улыбки, чтобы понять, что я делаю всё правильно. Что все не напрасно…

За спиной послышались неторопливые шаги. Обернулась и увидела хмурого Арчи, который пристально смотрел себе под ноги, словно не заметил меня.

Мужчина сел рядом со мной на валун и вместе со мной стал смотреть на синевато-зеленую гладь озера, переливавшуюся солнечными бликами.

— Так и знал, что, если ты найдёшь это озеро, то будешь пропадать на берегу, — нарушил тишину мужчина тихим голосом.

Улыбнулась уголками губ и обняла колени, поёжившись от потока холодного ветра.

Арчи спрыгнул с валуна, набросил мне на плечи пиджак и отошел к берегу. Поднял небольшой камень кинул его в воду и некоторое время недвижно наблюдал за водной рябью, пока круги на воде не исчезли и озеро вновь ни стало гладким.

Обернулся и остановился взглядом на одной точке, находящейся в нескольких метрах от меня. На его скулах заиграли желваки, губы сжались в плотную линию, взгляд стал пустым, словно смотрел сквозь воспоминания.

Проследила взглядом в ту сторону, что он смотрел и увидела высокое дерево в окружении кустов смородины.

Его мать…

Как я могла забыть о том, что здесь Арчи потерял самого дорого человека?

— Ты не виноват, — произнесла тихо, не надеясь на то, что он меня услышит.

Мужчина перевел на меня невидящий взгляд, встряхнул головой и подошёл ко мне вплотную.

— Что ты сказала? — его шепот не сулил ничего хорошего.

— Ты не виноват и никогда не был…

Договорить мне не дали — сильная рука сжала горло, практически лишая кислорода.

— Не лезь туда, куда не просят, — в серых глазах застыл лед.

— А ты попроси, — шепнула в ответ и положила ладони на холодную руку нам моей шее, прижимая крепче.

Черты лица Арчи ужесточились, в глазах блеснула опасная сталь. С силой вырвал свою руку из плена моих ладоней, отошел к дереву близ валуна и несколько раз ударил кулаком по стволу, вымещая на несчастном всю свою ярость, что была адресована мне.

Гневно сверкая глазами, вернулся ко мне и громко произнес:

— Почему, стоить тебе открыть рот, ты лезешь под самую кожу?

— Потому что ты позволяешь, — тихо ответила ему, желая успокоить бурю, что разрывала его изнутри. — Если бы тебе было плевать на то, что я говорю, ты бы так не реагировал. А так — ты сам запустил меня под свою кожу.