Книга Хранительница сокровищ [= Полночный воин ] - Айрис Джоансен

— Я соврал. Пока он живет на этом свете, я не могу… — Не договорив, Гейдж покачал головой. — Давай не будем вспоминать его. Пускай твой муж не попадается мне на глаза, и он останется жив.

Непримиримость Гейджа напугала Бринн. Она села на постели и, сделав над собой усилие, заговорила ровным голосом:

— Я же обещала тебе не встречаться с ним, но он принадлежит лорду Ричарду. Вот и скажи ему, что не желаешь видеть Делмаса в доме. — Она с пола подняла платье и натянула его на голое тело. — Уверена, он исполнит любое твое желание.

— Куда ты? — нахмурился Гейдж.

— Проведать Эдвину и Малика, а потом подыскать себе место для ночлега.

— Ты будешь спать здесь. — Скривив губы, он показал на кровать. — Тебе не придется привыкать к постели лорда Ричарда, ты ее хорошо знаешь.

— Мне не приходилось бывать в этой комнате прежде. — Она нагнулась надеть башмаки. — Я никогда не спала с этим змеиным отродьем.

Бринн говорила, не поднимая головы, но кожей почувствовала внезапно охватившее ее беспокойство.

— Не спала? Он говорил, ты…

— Мало того, что негодяй, так еще и наглый лгун. — Она надела второй башмак. — А ты глупец, если веришь ему.

— Ты знала об этом? — разозлился он. — Знала и не разубедила меня? Почему?

Она пошла к двери.

— Мне непременно надо было попасть в Редферн, а я не была уверена, что ты поверил моему рассказу о сокровищах. Но ты воин и мог бы просто завоевать то, что тебе потребовалось.

— Так ты использовала меня.

— Как и ты меня.

— Но почему ты так отчаянно рвалась сюда?

— Из-за Эдвины, — обернулась Бринн. — Только из-за моей леди. Я нужна ей.

— Могла бы мне сказать, — жестко продолжал Гейдж. — Я не такой уж бесчувственный, чтобы бросить женщину умирать без всякого присмотра.

— Я не могла упустить случай.

Тень смущения пробежала по его лицу.

— Я ведь грубо обошелся с тобой. Наверное, ты правильно не поверила в мою доброту.

Ей почему-то захотелось успокоить его:

— Ты вполне сносно обращался со мной. Некоторым мужчинам нелегко быть любезными.

Гейдж хитро улыбнулся.

— Особенно если приходится сражаться и внутри, и снаружи. — Помолчав, он спросил: — Надо понимать, клада нет?

— Разумеется, есть. Я не лгу.

— Ты говорила, доказательство в Редферне?

— У Делмаса. Он отобрал его у меня в первую же ночь перед женитьбой. — Она открыла дверь. — Но если ты не желаешь видеть моего мужа, то не представляю, как ты сумеешь взять это у него.

— Подождем, — язвительно ухмыльнулся Гейдж, — пока я остыну.

Бринн видела наступившую в нем перемену. Его настроение явно улучшилось.

— Зачем тебе Делмас? Если ты дашь мне свободу, я приведу тебя к сокровищам, — воспользовалась она его добрым расположением. — Но придется подождать, пока Эдвина будет в состоянии отправиться с нами в путь. Я не брошу ее здесь одну.

— Если я вообще решусь на это путешествие, то уж позабочусь, чтобы леди Эдвина не осталась без защиты. — Его лицо омрачилось. — Проведай их, но возвращайся сюда, я хочу, чтобы сегодня вечером ты сидела рядом со мной в главном зале.

Бринн испуганно посмотрела на него.

— Мне не положено. Рабыня не смеет сидеть за одним столом со знатью.

— Смеет, если ее хозяину так угодно. — Гейдж пробежал взглядом по ее фигуре. — И возьми какое-нибудь платье у леди Эдвины. Меня тошнит от твоих лохмотьев.

— Я не могу оставить…

— Хочешь, чтобы леди Эдвина расстраивалась, видя, как я выволакиваю тебя из ее спальни?

— Зачем все это? — с отчаянием спросила она. — К чему?

— С тебя довольно того, что я просто так хочу, — отвернулся он. — А я не потерплю отказа. Увидимся в главном зале.

7

— Где Алиса? — спросила Бринн, войдя в комнату Эдвины. — Я велела ей ухаживать за вами обоими.

— Я послал ее приготовить бульон для леди Эдвины, — ответил Малик. — Мне не хотелось, чтобы ты накормила ее одним из своих очередных супов.

— Как она? — Бринн внимательно оглядела Эдвину. После мытья ее кожа и волосы блестели. — Она не просыпалась?

— Два раза, — улыбнулся Малик. — В первый — после твоего ухода, во второй — когда Алиса мыла ее. — Он поморщился. — Она заставила Алису натянуть между нами занавес, чтобы я не смущал ее.

— Но я ничего не вижу.

Малик злорадно усмехнулся:

— Я сорвал его, как только она снова заснула. Я не желаю, чтобы меня лишали возможности видеть такое чудо. Как ужасно все время оставаться в постели! Неужели я не заслуживаю хоть маленькой награды?

— Если ждешь ее от Эдвины, то нет. У несчастной женщины уже почти все отняли.

Улыбка сошла с лица Малика.

— Бедняжка. Только в замке Редферна могут обидеть столь беззащитное существо.

Бринн вспомнила о недавнем на удивление мощном всплеске воли Эдвины в жалкой пристройке к конюшне.

— Может, она не так уж и беззащитна, как тебе кажется. — Обойдя кровать, она проверила повязку на ране Малика: ее сменили. Похоже, Алиса не покривила душой, пообещав хорошей работой заслужить прощение. — В мире редко встретишь добро, но в том, что произошло с Эдвиной, виноват ее муж.

— Тогда этот муж должен гореть в аду, — шутливо заметил Малик. — А я помогу ему туда попасть при первой же возможности. — Он перевел взгляд на Бринн. — Если Гейдж не лишит меня такого удовольствия прежде, чем я смогу ходить. Но не исключено, что он его скорее препроводит туда, если заметит твою привязанность к Ричарду.

— Кроме презрения и ненависти за Эдвину, у меня никаких чувств нет к этому чудовищу. — Она снова посмотрела на спящую женщину. — Разве я могла позволить себе такое?

Малик согласно кивнул.

— Мне это тоже казалось невероятным. Ты ведь рвалась сюда из-за Эдвины, а не из-за хозяина.

— Я считала, что нужна ей, — подтвердила Бринн.

— Конечно. — Малик не сомневался.

— Может быть. — Поговорив с Эдвиной, Бринн уже не была так уверена в собственной незаменимости. Она подошла к резному дубовому сундуку, стоявшему под окном, и открыла крышку. — Сегодня мне приказано явиться к ужину в главный зал. Я вернусь, как только смогу.

Он покачал головой:

— Гейдж захочет видеть тебя в своей постели.

— Придется ему поумерить свой пыл. У меня есть другие обязанности.

Малик вздохнул:

— Нет, Бринн. Я видел лицо Гейджа, когда ты торопливо пошла за Делмасом. Ты ходишь по лезвию ножа, если тебе дорога жизнь твоего мужа.