Книга Бросок наудачу - Бэт Риклз

– Да?

– Я… Ты не обязан отвечать, и прости, если лезу не в свое дело, и можешь попросить меня заткнуться, но… но твой… твой папа – я имею в виду, он?..

– Мой папа умер пять лет назад, – тихо отвечает Дуайт на мой не сформулированный до конца вопрос.

– Ох.

– Только не выражай соболезнования, ладно? – просит он. – Они не помогут. Я справлялся с этим, справляюсь с этим и буду справляться с этим до конца моего сознательного существования. И это нормально. Но соболезнования не улучшат мою жизнь.

– И не собиралась выражать соболезнования, – признаюсь честно. – Я все понимаю.

– Спасибо.

– Хочешь вернуться в дом?

– Мое любопытство по поводу яблони было удовлетворено. – Он встает, поддергивает вниз правую штанину джинсов, а затем поправляет футболку.

Я выбираюсь из качелей, и мы возвращаемся в дом, чтобы продолжить планирование нашего проекта по физике.

Глава 23

В понедельник утром я с трудом вылезаю из постели. Как по мне, выходные пролетели слишком быстро – весь субботний вечер я провела у Брайса, впервые официально познакомившись с его родителями за ужином; а весь субботний день общалась с Тиффани по телефону, переживая о том, как одеться для встречи с его родителями и как себя вести. Теперь я заставляю себя встать и надеть хоть что-нибудь, слишком сонная, чтобы тщательно продумывать наряд.

Мама готовит себе кофе, а я плюхаюсь на стул за кухонным столом с бубликом из цельного зерна и стаканом апельсинового сока. Перед моими глазами стоит пелена, и разум еще не проснулся; я действую машинально.

– Тебя подвезти до школы, – спрашивает мама, – или ты пойдешь пешком?

– М-мгм.

– Хорошо, – произносит она так, словно прекрасно меня поняла. Я-то сама себя ни черта не поняла.

– Дуайт звонил вчера вечером, – спокойно сообщает она. – Пока ты была на пляже с Брайсом.

– Что он хотел? – поднимаю я взгляд, внезапно слегка проснувшись.

– Какой-то вопрос насчет проекта, но он сказал, что это не так уж важно. Наверное, сегодня узнаешь. – Затем она добавляет: – Мне нравится Дуайт.

– Мне тоже, – тихо отвечаю я. – Он хороший парень.

– Но Брайс тоже очень хороший.

Ее слова заставляют меня нахмуриться. Почему мне кажется, что мама их сравнивает? И почему, почему, почему это вызывает у меня такое ужасное чувство… как будто я сделала что-то не так?

– Да, – медленно и осторожно соглашаюсь я. – Он замечательный. По-настоящему замечательный. Даже чудесный.

Мама молча кивает, а потом улыбается мне. То ли я еще плохо соображаю, то ли она выпила слишком много кофе, но ее внезапные перемены настроения мне непонятны.

– Я так рада за тебя, Дайс. Нашла друзей, взялась за учебу… появился парень…

Я вынуждена улыбнуться, потому что мама очень счастлива – ее дочь больше не отвергнутая всеми неудачница. Я больше не Толстуха Мэдди. Я просто Мэдисон. И это приятно.

Мама подбрасывает меня в школу. Я прихожу рано, как обычно. Несколько подростков бродят по лужайке перед зданием, и несколько учителей неторопливо идут внутрь.

В воскресенье я сделала домашнее задание по английскому, а вечером пришел Брайс, и мы пошли на пляж. Просто сидели на песке, целовались и разговаривали. Я отдаю себе отчет в том, что мы с Брайсом за весь период наших отношений так и не разговаривали на какие-нибудь глубокие и важные темы. Но, честно говоря, мое прошлое – закрытая книга, поэтому я избегаю говорить о себе. Брайс любит поговорить о футболе. Я в этом не разбираюсь, но мне нравится слушать его – он воодушевляется и обычно смешит меня историями о футбольных матчах. Но в основном, оставшись вместе, мы целуемся. Не то чтобы я возражала, вовсе нет.

Я подхожу к нашей излюбленной скамейке для пикника и сажусь, воткнув в уши наушники. Кладу руки на стол и опускаю на них голову. Не стоило переписываться с Брайсом до часу ночи. Теперь я засыпаю на ходу.

Наверное, я уснула – не знаю. Сажусь и протираю глаза, обнаружив, что рядом со мной внезапно появился Брайс, который разговаривает с Адамом и Рики.

– Привет, соня.

– Который… который час? – спрашиваю я, вынимая один из наушников из уха.

– Осталось несколько минут до звонка на урок, – отвечает Рики. – Мы пришли, а ты в отключке.

– Почему ты такая уставшая? – интересуется Брайс. – С тобой все в порядке?

– Да, конечно, – говорю я. Снова начинаю протирать глаза, но вовремя вспоминаю, что могу размазать тушь. – Просто не выспалась из-за тебя.

После небольшой паузы Адам фыркает от смеха, а Рики говорит:

– Не выспалась из-за тебя, да, Брайс?

– Не в этом смысле! – краснею я.

Брайс смеется – не над словами парней, а над моей реакцией. Он заглядывает мне в глаза и проводит кончиком пальца по моей пылающей щеке.

Я отворачиваюсь, и тут раздается звонок; все люди на лужайке приходят в движение, спеша на урок.

– Мы просто пошутили, Мэдисон, не переживай, – с усмешкой убеждает меня Рики, пока я устало ковыляю к зданию. – Все знают: ты милая невинная маленькая девственница.

– М-м, – только и приходит мне на ум.

А потом кто-то кричит в коридоре Брайсу, что тренер срочно вызывает его к себе, поэтому он быстро целует меня, и я иду в класс.

Я добираюсь до кабинета живописи; через некоторое время мне удается проснуться достаточно, чтобы нормально поговорить с Картером.

– Как продвигается проект? – спрашивает он. – По физике?

Я пожимаю плечами.

– По-моему, нормально. Мы только приступили. Все не так ужасно, как я ожидала.

Картер приподнимает полторы брови.

– Не так уж ужасно работать над проектом или работать с Дуайтом?

– Дуайт замечательный, – смеюсь я. – Речь шла о проекте.

– А-а.

– Что ты рисуешь? – Я указываю своей испачканной в зеленой краске кистью на его полотно, где красуется неровная сине-черная клякса.

– Голубику, – деловито сообщает он мне. – Применяй свое художественное воображение, ради всего святого.

Я не могу понять, то ли Картер говорит серьезно и это действительно голубика, то ли он просто шутит. С ним никогда ни в чем нельзя быть уверенной. Но в любом случае я смеюсь, качаю головой и поворачиваюсь к своему мольберту.

– А как ты потерял половину брови?

– Мы играли в «Правду или вызов». У меня был выбор либо пробежать голышом по пляжу, либо сбрить брови. А в тот вечер на пляже было много народу. Нас прервали раньше, чем я успел закончить.