Книга Доверяя до самого горизонта - Наталия Романова

Соседняя упряжка осталась позади, разочарованный, воинственный и побеждающий вой псов перебила брань каюра упряжки-соперника.

– Дисквалифицируют, – коротко бросила Ольга.

– За что?

– Собак нельзя оскорблять, бить, понуждать, – коротко дала она пояснение.

В это время упряжка с Киром остановилась, он спрыгнул с нарт, скидывая на ходу перчатки, отбрасывая их в сторону. Возбуждённые псы хрипели, хватали снег, выли, падали на землю, лезли за порцией ласки к Ольге, Киру, любому, кто пожелает. Я же едва не ревела от счастья и гордости, стоя в сторонке, не рискуя оторвать каюра от его обязанностей.

Кир сам подошёл ко мне, подхватил на руки, поцеловал в нос, следом губы и только после этого поставил на ноги и молча посмотрел мне в глаза. Он был первым. Он ждал ответа.

– Я согласна на марафон с тобой, владелец питомника северных ездовых собак «Звезда Хакасии», – выдохнула я.

Ответом мне был долгий поцелуй.

– Мне надо… – Кир извинялся взглядом.

Необходимо заняться хвостатыми, покормить, проверить самочувствие, обработать морду Мары, которой досталось на финише, позаботиться об Алтае, устроить отдых, решить организационные вопросы.

Я понимала, поэтому просто кивнула. Поговорить у нас будет время, а может быть, даже отметить победу и моё отважное, в духе Ёжкина, решение – доверять до кажущейся линии горизонта.

– Всё неправда! – услышала я звонкий, девичий голос за своей спиной. Обернулась.

– Всё неправда! – услышала я звонкий, девичий голос за своей спиной. Обернулась.

Рядом стояла Майя. Каким образом она оказалась в центре событий без сопровождающего взрослого, я не понимала. Множества людей, возбуждённых собак, толчея. В любой момент худенькую, неуверенно держащуюся на ногах девочку могли толкнуть, нанести травму, испугать.

– Он врёт! – со слезами продолжила Майя.

Я поняла, что малышка видела наш с Киром поцелуй. Первая любовь всегда острая, на разрыв, единственная на всю оставшуюся жизнь. В карих, похожих на переспелую вишню глазах плескалась настолько сильная боль, отчаяние такой силы, что я невольно отступила на шаг.

– Он хочет, чтобы ты спонсировала «Звезду Хакасии» в гонках на Аляске, – кукольное личико Майи нахмурилось. – Чтобы оказала спонсорскую помощь питомнику, только из-за этого Кир с тобой!

– Что? – я действительно не понимала, что говорила маленькая храбрая хакасская куколка.

– Ты ведь Люблянская! Фаина Сергеевна Люблянская! Дочь Сергея Люблянского! Третье место в списке Форбс! Поэтому он с тобой, только поэтому!

– Майя… – я не знала, что ответить плачущему ребёнку, кажется, моё сердце разрывалось вместе с её душой, катилось по красным от мороза и слёз щекам.

– Я права! Я слышала, как Ольга говорила всё это Киру, что ты даже не заметишь помощи. У тебя серьги дороже стоят, чем всё его снаряжение на Аляску вместе с билетами, проживанием и питанием. Поэтому он с тобой… только поэтому…

Снег под ногами и над головой кружился, тектонические плиты сдвинулись, прорывая земную кору, руша ровную линию кажущегося горизонта…

– Только поэтому! – крикнула Майя, покачнулась, едва не упала. Я придержала отчаянно плачущую девушку, желая одного – рыдать рядом.

Откуда-то появился Кир, перехватил из моих рук Майю, машинально поправил ей шапку, с тревогой смотря на заплаканное личико девушки. Подбежала встревоженная Ольга, она переводила взгляд с меня на Кира, а потом на Майю, немо спрашивая, что произошло.

– Ты хотел, чтобы Сергей Люблянский стал спонсором «Звезды Хакасии»? – наконец сформулировала я вопрос.

– Было бы хорошо, – Кир будто между делом кивнул, нахмурился, снова посмотрел на плачущую Майю.

Проходящий мимо высокий парень задел малышку, та неловко покачнулась, не упала лишь благодаря Кириллу, он удержал её, смахнув дорожки слёз с миленького личика.

– Хорошо, – пробурчала я и пошла сквозь толпу, не очень-то понимая, куда идти… Наверное, в гостиницу?

– Подожди! – меня догнала Ольга.

Я обернулась, Кирилл растерянно смотрел мне вслед, отойти от покачивающейся Майи он не мог, я и не ждала. Финишировали остальные участники, толпа зрителей нарастала, как стремительный прилив, представляя реальную угрозу человеку с ограниченными возможностями.

– Чего тебе Майя сказала?

– Ничего нового, – я пожала плечами. – Что я Фаина Люблянская.

– Ладно! – Ольга обошла кругом, встала передо мной, давая понять, что не пропустит вперёд. – Ладно! Я говорила Киру, что хорошо бы поговорить с тобой о спонсорской помощи. Что в этом такого? Ты ведь действительно Люблянская! У тебя действительно полно денег, а у твоего отца вообще! И сестра ещё! Мне же в голову не могло прийти, что ты и Кир… Что вы вместе будете. Бирюк бирюком, слова из него не выдавишь. Ты что?.. Погоди? Ты всерьёз решила, что он с тобой из-за этой чёртовой спонсорской помощи?!

– Нет, – я пожала плечами.

Нет, я действительно так не думала. Деньги – часть меня, такая же, как рука, нога или астма. Когда юристы со стороны Люблянских и Рихтеров составляли брачный договор, я прекрасно понимала, что по-другому не будет. Не может быть.

Деньгам неизвестно, что фамилия «Люблянская» досталась мне по ошибке, им безразлично, насколько я неорганизованная, бесталанная и бестолковая. Они просто есть. Существуют отдельно от меня, как блеск Люблянских.

Через три часа я садилась в самолёт. Впервые за долгое время я знала наверняка, что должна сделать.

Глава 20

Я любовалась бликами на синем-синем, обманчиво тёплом Тирренском море. В окно моей квартирки на побережье была видна набережная, невысокие колоритные домишки, мясная лавка в узкой улочке, бегущей к морю. Белые столики бистро вдоль кирпичной стены. Местами на улице пользовались в основном туристы. Поедать цыплёнка парменьяно, тянущуюся лазанью, пиццу на тончайшем тесте, а на десерт заказывать джелато – итальянское мороженое, – лучше с видом на морскую гладь, пусть для этого приходится укутаться в уютный плед.

В апреле в Италии совсем не жарко, по утрам с моря подступает туман, дует ветер, иногда идут дожди. Солнце же светит настолько ярко, что, глядя в окно, можно поверить в разгар лета.

Через несколько часов у меня был самолёт, а чемодан жизнерадостной расцветки, с починенным в феврале колёсиком, стоял посередине комнаты пустым. У ноутбука и телефона заканчивалась зарядка, а чехол от фотоаппарата потерялся в марте. А что вы хотите от неорганизованной, бестолковой меня?

Перед отъездом я сходила в любимое бистро, уселась за столик на улице с видом на море, заказала тройную порцию тирамису с моккачино: сыр Маскарпоне, печенье Савоярди, горячий шоколад, сливки, сахар и пудра из него же. Мысленно передавая привет Агриппине и несоответствующим высоким стандартам блистательных Люблянских собственным бёдрам.