Книга Рука - Юз Алешковский

Я на днях сказал, что не интересует меня, как к вам попалиуникальные жемчужины, принадлежавшие Влачкову… Как так приобрели? Денег у вастогда таких быть не могло… Вы украли сбережения отца? .. После того, какпозвонили нам о том, что он отбыл на охоту? Вы действительно обокрали дом отцасвоего и матери своей. Но не на краденые деньги купили вы розовую и чернуюжемчужины, которые сделали бы честь любой короне и митре… Не на эти. Да вы и непокупали жемчужин… Почему я в этом так уверен? Сказать? А ху-ху, гражданинГуров, не хо-хо? Попробуйте сами догадаться… Пошли искупнемся… не спешите…

Живем мы, значит, в кандее, книжки читаем, болтаем,незаметно для самих себя образовываемся, в карты режемся, подрастаем, никто насне тревожит, на митинги не зовут, считают нас ублюдками, врожденнымитюремщиками, похабниками, которых скоро механически переведут висправительно-трудовой лагерь, где мы и подохнем со временем в статусеразложенцев и отрыжек старого мира… Самое спокойное время моей жизни прошло вкандее…

Пашка Вчерашкин, отпросясь у меня, рыскал целыми днями погороду, пытался найти дружков отца, с которыми тот брал Царицын, переходил Сиваш,и скидывал Врангеля в Черное море. Бешено просто рыскал. Найду, говорит, всеодно сильную руку, спасу батю. Другие вагонами тащат, а он всего-навсего мешоксахара уволок и два окорока… Собирает он однажды чинарики около Большоготеатра. Я его туда послал. В Большом было в тот вечер «Озеро». Опаздывавшиенаркомы, секретари ЦК, Тухачевские, Толстые, дипломаты, послы, шлюхи, ученые ипрочие Лебедевы-Кумачи обычно бросали недокуренные папиросы и сигары прямо удверей. Тут Пашка и заныкивал их в сидорочек. Табак мы смешивали, делили ипокуривали себе, читая интересные книжки. Кайф ловили.

Так вот, берет вдруг Пашку за шкирку какой-то хмырь ворденищах и ремнищах, берет и говорит: ты чем тут, стервец, занимаешься, когдамы стремим полет наших крыл, виноват, птиц, черт знает куда? Когда мы метро,так сказать, рыть начинаем и покорять пространство и время! Ты что? Очумел!

Смотрит Пашка и узнает, узнает хмыря орденоносного, и в этотсамый миг, не раньше и не позже, прошила меня, верней, мою судьбу счастливаяСлучайность, а я этого и не заметил…

– Дядя Коля! Это – я! Пашка! Сын Вчерашкина! Помогите!Злые силы отца загубили! Троцкий копал под него!

– Как так? Есть ли такие силы, чтобы загубили они моегодруга, жизнью, как говорится, обязан, говори, Пашка, сукин сын, кто курить тебяприучил в наше героическое время? Баба большого человека от Пашки уже носворотит, а сама, падла, подмываться небось научилась на курсах два дня назад.Ника, мы опаздываем, говорит гнусаво. Рыковы и Розенгольцы опять всю нашу ложузаймут. Идем, Ника!

– Молчать, чушка! – заорал хмырь – дядя Коля, иуши у него, по словам Пашки, побелели, а глаза прищурились, налились кровью, ижилка синяя на лбу психованно затикала: тик-тик-тик.

– Ебал я всех ваших умирающих лебедей, а также синихптиц, если друг мой боевой и хозяйственный Ванька Вчерашкин в лапы лягавыхпопал! .. Молчать! Пошла вон домой! Я тебе, – орет хмырь бабе, –покажу ложу! Шагом в стойло свое – а-арш! .. Идем, Пашка, к Сталину! Я это делотак не оставлю!

Хмыринскую бабу как ветром сдуло из Большого театра… Пашка –ни жив, ни мертв. Ведет его дядя Коля прямо в ложу к Сталину. Приводит иговорит, вот, Иосиф, сын друга моего, ты его уважал, Вчерашкина. Троцкистызаточили Вчерашкина, состряпали дело, чтобы кадры наши стереть с лица Красной Площади.Рассказывай, Пашка! – велел дядя Коля, а лебедям приказал передать, чтобыподождали минут пятнадцать на своем озере, ибо ни хера с ними за эти минуты непроизойдет, не помрут, Весь Большой театр в полумертвой тишине ждал концабеседы Пашки со Сталиным. Пашка и рассказал, как отец его был переведен сбоевой работы заведовать диетскладом в Кремле. Как тыркались к нему женыКаменева, Зиновьева и другие бабы за кофе, чаем, семгой, икрой, телятиной,каплунами, и как отцу было трудно всем угодить. Особенно на отца окрысилсяТроцкий, когда у него был запор, а на диетическом складе не оказалосьчернослива, потому что чернослив съел Куйбышев и золовка Бухарина. ОкрысилсяТроцкий и стал ждать момента. К тому же на первое мая однажды икра показаласьему недостаточно красной и свежей. А Вчерашкин сказал Троцкому, что если ондумает, что икра стухла, пусть бросит икринки в аквариум, ждет, появятся ли изних мальки, а тогда уже трепется, свежая икра или тухлая. И вообще зажралсякое-кто в Кремле, хер моржовый за мясо не считает. Нам из продуктового складавсе видно… Вот Троцкий и окрысился еще больше. Ты, говорит, Вчерашкин, лучшихбарашков в сталинскую утробу запихиваешь! За шашлык всемирную революциюпродаешь! А у меня запор! Не превращай Кремль в броненосец «Потемкин»! Сталинслушал Пашку внимательно, набивал табаком трубку, а секретарь что-то записывал.Дядя же Коля вытирал красным платком белые слезы и сморкался.

Наконец Троцкий лично поймал отца Пашки, когда тот нагрузилперед новым годом грузовик всякой всячиной для того, чтобы с однополчанамиподнять бокалы и закусить, чем попало. Задержал Троцкий грузовик прямо уСпасской башни, хотя были на него квитанции, разрешение Калинина и прочиеордера.

– Так, так, – тихо сказал Сталин… – Запор…Барашки… Моя утроба… Шашлык мировой революции… Броненосец «Потемкин»… Это ужепризыв к восемнадцатому помидору Луи Бонапарта…

Пашка божился, что Сталин именно так и выразился: квосемнадцатому помидору, и распорядился; Вчерашкина освободить сегодня же!Восстановить на работе! Иди, Пашка. Брось курить. Из тебя выйдет хорошийпартработник!

Дядя Коля махнул саблей, дирижер поднял руки вверх, балетначался.

Глава 38

Могли бы вы сами, гражданин Гуров, восстановить в общих хотябы чертах последующие события?.. Трудно и неинтересно… Да! Неинтересно. Чтоверно, то верно. Вы ведь рождены, чтоб сказку сделать былью. И, действитвльно,с первых часов советской власти сказки стали твориться на каждом шагу – истрашные, и со счастливыми концами. Россия, вся Россия казалась тогда людям,счастливо и неожиданно избежавшим тюрьмы и смерти, или наоборот, внезапнотерявшим имущество, привычный покой, близких, родных, свободу и жизнь, всяРоссия казалась тогда, да и теперь она мало изменилась, жутким царствомСлучайности.

Сказки стали былью. Начался умопомрачитвльный и леденящийдушу шабаш ведьм и бесов… Миллионы людей, возмущенных, лишенных, утративших,обобранных, мысленно и так – пешкодралом, подобно сказочным добрым молодцам,шли воевать с засевшим в Кремле Кащеем и его всесильными прихвостнями…

…Милый! Отец твой в родной нашей, в новой тюрьмезлыдне. Ключот нее .в лебедином яйце. Лебединое яйцо под колготками принца. Сам принцработает балеруном в большом театре, а театр – в Москве. Москва – столица однойшестой части севта. Там жиевт Сталин. Он любит балет. Иди к театру. Собирайокурки. Увидишь Дракона – вся грудь в орденах, с дурой-драконихой, подбегайсмело и проси что хочешь. Но в глаза смотреть не бойся самому главному змею, ана озеро не гляди. Там лебеди наших надежд помирают… Это – Пашкина сказка.