Книга Милый, единственный, инопланетный - Юлия Монакова

В марте Лиза прекратила посещать занятия. Вернее, она продолжала учиться дома, готовиться к выпускным экзаменам самостоятельно и с репетиторами, но в стенах школы больше не появлялась. Похоже, все учителя вздохнули с облегчением: всё-таки у Лизюковой уже наметился явный живот, что вызывало повышенный интерес у остальных учеников и смущало даже учителей. Каких трудов стоило сдерживаться той же Жабе, чтобы не отпускать оскорбительных и колких комментариев относительно Лизиного морального облика!

Однако пересудов избежать всё равно не удалось: теперь Лизе перемывали косточки дворовые бабки, смакуя подробности беременности, и провожали её ехидными долгими взглядами, когда она проходила мимо, а некоторые даже плевали вслед с комментариями: “Вот в наше время…”

Однажды в магазине Лиза встретила Динку Старцеву. В школе та игнорировала её — так же, как и Олега, а теперь вдруг, завидев издали одноклассницу, подобралась и недобро прищурилась, словно готовилась к атаке. Лиза перехватила её взгляд, под которым ей сразу сделалось неуютно, и зябко поёжилась.

— Привет, — через секунду Динка уже оказалась рядом. Она словно подрастеряла весь свой былой лоск: какая-то осунувшаяся, ненакрашенная, некогда роскошные волосы убраны в неряшливый хвост… Лиза вдруг подумала о том, что и у Старцевой тоже горе. Узнать, что твой любимый человек женился на другой, что они ждут ребёнка… пусть даже по особым обстоятельствам, а не по любви, и всё же… Тоже ведь переживает человек.

— Довольна? — горько выдохнула Динка, глядя Лизе в лицо с неприкрытой ненавистью. — Добилась своего? И когда только успела, тихоня… Только рано радуешься! Думаешь, Олег теперь навсегда твой? Навсегда?!

“Сдался мне твой Олег”, — подумала Лиза, но вслух ничего не ответила. Всё равно же не поверит… Теперь — особенно не поверит. Ведь когда-то, стыдно даже вспоминать о таком, Лиза действительно мечтала об их с Тошиным свадьбе…

— Одно только запомни, Лизюкова, — свистящим шёпотом продолжила Старцева, буравя её тяжёлым взглядом, — на чужом несчастье собственного счастья не построишь. Вот родится у тебя ребёнок больной… урод какой-нибудь… узнаешь тогда!

Лиза, никогда до этого всерьёз не задумывающаяся о возможных аномалиях плода, похолодела от суеверного ужаса.

— Не смей так говорить! — воскликнула она. — Не надо… Это очень страшные слова, ты сама потом можешь о них пожалеть.

— Я? Пожалею о твоём ребёнке? — Старцева издевательски расхохоталась.

— Он не только мой, но и Олега тоже, — напомнила Лиза, невольно отступая и удерживаясь от трусливого жеста прикрыть руками живот, словно Динка могла навредить малышу даже физически.

— Думаешь, привязала его ребёнком к себе? Да только ни одну семью дети ещё не спасли, сбежит он от тебя, очень скоро сбежит, теряя тапки!

Лиза пожала плечами.

— Я его не держу…

Отвернулась и пошла к выходу. На душе было очень тяжело.

47

НАШИ ДНИ

Марина, сентябрь 2019

Вечер в ресторанчике, куда затащила нас Галя, в итоге проходит довольно мило. Во всяком случае, Илья выглядит очень оживлённым и заинтересованным в беседе, когда они с женой Белецкого взахлёб обсуждают какие-то общие подростковые воспоминания. Я даже невольно начинаю чувствовать себя третьей лишней, и это чувство мне совсем не нравится. Аппетит на нервной почве совсем пропадает, и я вяло ковыряюсь в салате.

И всё-таки у меня складывается впечатление, что Илья уже очень устал. Он оживлённо рассказывает что-то, жестикулирует, даже улыбается — но я вижу всё большую и большую суетливость и хаотичность его движений. Он то безостановочно вертит в руках вилку, то хватается за собственный воротник или рукав, то барабанит пальцами по столу, то бессознательно дёргает себя за волосы. Похоже, сегодняшний день оказался столь насыщенным событиями для него, что произошла… как это называется?.. ах, да — сенсорная и эмоциональная перегрузка. Пока что он держит себя под контролем, но кто знает, когда вдруг может “рвануть”?

Справедливости ради, Галя не задерживает нас надолго. Как только заканчивается спектакль, звонит её муж и она сообщает ему, где нас можно найти. Минут через пятнадцать в ресторане появляется сам Белецкий, изо всех сил стараясь не привлекать к себе излишнего внимания. К счастью, в зале царит полумрак, так что никто не узнаёт в новом посетителе знаменитого артиста.

Он приветливо кивает мне, как старой знакомой, и протягивает руку Илье в качестве приветствия, но Галя взглядом останавливает его — очень ненавязчиво и мягко, необидно ни для одной из сторон.

— Это Илья, — говорит она, — мой старый знакомый… ещё с ялтинских времён. Оказывается, они с Мариной знают друг друга. Как тесен мир, правда?

Белецкий не задаёт лишних вопросов относительно особенностей Ильи: обойдясь без рукопожатия, спокойно присаживается рядом с женой и приобнимает её за талию.

Меня восхищает этот, в общем-то, рядовой и ничего не значащий жест — сколько же скрытой нежности, понимания и тепла между супругами! Не банальной похоти, а того, что принято называть любовью… Это чувствуется в их прикосновениях, во взглядах друг на друга.

— Как спектакль? — спрашивает Галя. Он удовлетворённо кивает.

— Всё отлично.

Никаких вопросов, почему мы сбежали незадолго до антракта, Белецкий снова не задаёт, и я поражаюсь его деликатности.

— Будешь что-нибудь? — спрашивает его жена.

— Нет, — отвечает он, невозмутимо утаскивая с её тарелки ломтик картофеля по-деревенски. — Если честно, я устал и собираюсь домой. Ты хочешь ещё посидеть?

— Нет-нет, я тоже с тобой поеду, — улыбается она и стирает салфеткой каплю соуса с его губ. — Мы и в самом деле слишком заболтались.

Мы расплачиваемся по счёту, честно поделив его на троих (Белецкий не в счёт), и выходим из ресторанчика на свежий воздух, на освещённую ночную улицу.

— Подвезти вас, ребята? — любезно спрашивает Белецкий, но я, помня о том, что актёр устал после спектакля, великодушно отказываюсь, собираясь вызвать такси.

Все мило прощаются, обещая друг другу не терять связь, и вскоре мы с Ильёй остаёмся вдвоём. Наконец-то вдвоём!.. Признаться, я ждала этого момента.

Теперь совершенно очевидно, что Илья буквально еле стоит на ногах от перенапряжения.

— Можно я сначала провожу тебя? — с осторожностью спрашиваю у него. — Хочу убедиться, что у тебя всё хорошо.

Где-то в подсознании начинает зудеть ехидная мысль: это парень должен провожать девушку домой, а не наоборот… Но у нас с Ильёй с самого начала всё идёт абсолютно не по шаблону.

— Я в порядке. В полном порядке, — отвечает он. — Но ты можешь поехать со мной, если хочешь. Можешь даже остаться у меня на ночь.

Прежде, чем я успеваю возмутиться подобному предложению, он поясняет: