Книга Красный кардинал - Влада Ольховская

Ее исчезновение обнаружили раньше, чем она успела покинуть больницу. Поднялся шум, ее начали искать, а вернуться она не могла, ничего хорошего из этого не вышло бы. Она добралась до пожарной лестницы, надеясь спуститься вниз, но внизу все было перекрыто. Ей пришлось подниматься наверх, на крышу, чтобы поискать оттуда другой выход.

А на крыше ее уже ждали. Всего один человек — но одного было достаточно. Скорее всего, в больнице хватало его подчиненных, которые сделали бы все, чтобы Александра оказалась здесь. Она невольно подыграла им!

— Здравствуй, Алиша, — улыбнулся ей мистер Чесс.

Это ведь и был он настоящий — мистер Чесс. А все остальное — это игра на публику. Потому что для других он обязан быть хорошим, чтобы они не мешали ему, не знали правду. Обмануть толпу легко, куда легче, чем одного человека, потому что толпе плевать на все.

Она замерла перед ним, настороженная, злая, как дикая кошка. Александре хотелось броситься на него и выцарапать глаза, но она не решалась. Пистолет — это весомый аргумент. Она точно знала лишь одно: обладать ею мистер Чесс больше не будет. Убить ее он может, но получить — никогда.

— Мне очень жаль, что так получилось. Я был бы не против тебя оставить, доченька моя, но мне совершенно негде тебя держать. Подумать только — какие-то формальности мешают нам быть счастливыми! Но я сделаю для тебя лучшее, что могу, я избавлю тебя от этого порочного, страшного мира.

Пока он болтал, Александра отчаянно пыталась сообразить, как быть. Да никак! Укрыться было негде, он выбрал идеальное место для ловушки. Она была на виду, и, в какую бы сторону она ни метнулась, он успел бы ее пристрелить.

Понятно, к чему все идет. Но если надежды нет, она точно не примет смерть смиренно! Александра решила, что спросит у него что-нибудь, подыграет его бреду. А когда он станет отвечать, она бросится на него, надеясь, что эффект неожиданности хоть чуть-чуть поможет ей. Вероятность мала, но… все лучше, чем тупая покорность!

Однако прежде, чем она придумала свой вопрос, на крыше прозвучал совсем другой голос.

— Судья Уинстон, бросьте оружие и поднимите руки так, чтобы я их видел!

Эрик Моррис появился с дальней стороны крыши, очевидно, там была другая дверь. В ночной темноте он, одетый в черное, долгое время оставался незамеченным. Он двигался неслышно и заговорил, только оказавшись в выгодном положении. Он прекрасно видел мистера Чесса, а вот его самого прикрывала труба вентиляции.

Сказать, что судья был поражен, было бы преуменьшением. Он наверняка занялся убийством лично, потому что не хотел, чтобы кто-то докопался до правды. И вот Эрик не только увидел его с оружием, он еще и услышал неизвестно что!

— Что вы здесь делаете? — только и сумел произнести мистер Чесс.

— Провожу задержание, очевидно.

— Как вы?..

— Как я попал сюда? Да очень просто! Я наблюдаю за ней уже много дней, я сразу заметил, что она встревожена. Она не сказала мне, почему, она вообще никому ничего не говорит. Но я сразу смекнул: дело или в ком-то из похитителей, или в бывшем клиенте. Как видите, я не ошибся. Несложно было догадаться, что кто-то из вас, выродков, попытается замести следы!

Мистер Чесс по-прежнему направлял пистолет на нее, однако ненависть, вспыхнувшая в его глазах, определенно была направлена на специального агента. Александру судья не ненавидел, для него она была не человеком, а предметом. Кто станет ненавидеть предмет?

А вот Эрик — другое дело. Он только что стал угрозой всему, что мистер Чесс пытался сохранить.

— Опустите оружие, — потребовал Эрик. — Это последнее предупреждение!

— Последнее — а дальше что? Выстрелите в меня, агент Моррис? Выстрелите в судью?

— Выстрелю в человека, который взял заложницу.

— Заложницу? — расхохотался мистер Чесс. — Лучше задумайтесь, кто перед вами, агент! Она — не гражданка этой лучшей из стран. У нее даже имени нет! Неужели ради нее вы выстрелите в судью?

— Да.

— А я вам не верю.

У его неверия были веские причины. Александра понимала, насколько он удручающе прав. У нее действительно нет никаких документов, она уже два года считается пропавшей без вести, причем в совершенно другом месте. Никто не знает ее настоящее имя!

Вероятнее всего, достопочтенный судья Уинстон смог бы убить и американскую девушку, если бы она перешла ему дорогу. А уж с Александрой он и сомневаться не стал бы. Останется только убрать тело, и это тоже просто: подкинуть ее труп к другим, еще не захороненным, погибшим в борделе.

Поэтому мистер Чесс не только не опустил пистолет, он еще и прицелился получше. Агента Морриса он попросту игнорировал. Ему казалось, что развитие событий здесь очевидно. Сейчас он пристрелит безымянную проститутку. Специального агента Морриса это возмутит, потому что очевидно: он не из тех, кто берет взятки. Но возмутит не настолько, чтобы стрелять в судью, после такого обычно ставится крест на всей карьере.

Поэтому Моррис, наивный дурак, попытается организовать честное расследование. У него, конечно же, ничего не получится. В лучшем случае он заткнется сам, в худшем — его заставят замолчать. Но Александре будет все равно, она навсегда исчезнет в безымянной могиле.

И выстрел действительно прозвучал. Сложно сказать, слышали ли его в больнице, где сейчас было шумно. Но на крыше он показался оглушительным, и Александра невольно зажала уши руками.

Она все еще беспокоилась о своем слухе. Она все еще могла шевелить руками. Она все еще была жива.

Но это не потому, что судья промазал. Он просто не успел выстрелить. Он, уверенный в своей правоте до последнего, вряд ли даже понял, какая судьба его постигла.

Александра шокированно посмотрела на Эрика, не в силах поверить, что он действительно совершил это. А он убрал пистолет, как ни в чем не бывало, и направился к ней. Он не выглядел ни напуганным, ни расстроенным. Он убил судью в один выстрел, безо всяких предупредительных… Даже скромных знаний Александры о США хватало, чтобы понять: он по уши в дерьме.

Он был слишком умен, чтобы не понимать этого. Ему просто было все равно. Он подошел к Александре и обнял ее за плечи — очень осторожно, словно опасаясь испугать этим прикосновением. Его лицо, исчерченное шрамами и, объективно, некрасивое показалось Александре самым прекрасным на свете. Она с запозданием поняла, что улыбается, и он улыбнулся ей в ответ.

— Вот так-то лучше, — кивнул он.

— Меня зовут Александра, — сказала она.

— Так и знал, что ты умеешь говорить! Говори почаще, у тебя прекрасный голос.

— Что… что теперь будет? Беда?