Книга Шпионка в Академии - Ядвига Стелецкая

Лимьер на мгновение опустил глаза, и в этот миг он выглядел почти смутившимся.

— Пришлось отыскать выход из катакомб, которым пользовались модераты, а потом явиться агентам, которые вели наблюдение за особняком. Честно говоря, больше всего времени я потратил на то, чтоб они меня признали.

Виктор фыркнул от едва сдерживаемого смеха. Он даже немного проникся сочувствием к горе-шпионам, не способным опознать начальство без форменного камзола. Правда, сочувствие как волной смыло, когда после неловкого движения болью прострелило затекшую спину.

— Есть, что доложить де Руану, а? — усмехнулся Виктор, пытаясь сдержать зверскую гримасу. — Тут уж никто не прикопается — может и не главные организаторы, но к взрыву поезда имели самое прямое отношение!

Лимьер кивнул. Что-то еще пряталось за его привычной ледяной маской, и Виктор никак не мог понять, что. И это его немного напрягало — он все-таки привык идеально считывать мысли и эмоции окружающих.

— Что с новостями о черном городе?

— Столица пока не пришла к единому мнению. Большинство склоняется к тому, что это правда, и уже раскуплены все билеты в Хансейскую Республику на месяц вперед. Грядет обширное паломничество к их храмам. Менее впечатлительные горожане настроены весьма скептично и считают, что это диверсия хансейских агентов… или попытка поправить экономику за счет туризма. Впрочем, ходят слухи, что все — просто массовое помешательство, вызванное отравлением алхимическими парами. Вспомнили про катакомбы и про захороненные останки первой столицы. Теперь несколько знатных семей, проживающих в Старом квартале, но по стечению обстоятельств не заставших утреннее… событие, требуют зачистки и опечатывания катакомб.

Ну еще бы! Виктор не сомневался, что последние слухи очень аккуратно распускают все те же юркие агенты Лимьера. Невозможно прочесать все катакомбы, а ловить модератов в них можно до сошествия настоящего черного города. Гораздо проще запечатать самые известные входы и замуровать основные коридоры, чтоб существенно осложнить преступникам жизнь и заставить их перенести свои сборища в другое место.

Виктор хлопнул Лимьера по плечу и улыбнулся.

— Спасибо, без тебя бы у меня ничего не вышло. Без тебя бы я и живым не выбрался!

Странное неопределимое чувство осветило лицо жандарма, и Виктор, уходя уже, все никак не мог понять его и подобрать ему имя.

Идти к де Руану не хотелось, даже все мышцы разболелись, а простреленный бок начало предательски покалывать, хотя болеть еще ничего не могло — ледяное онемение не сойдет еще долго. У окна Виктор остановился, несколько минут смотрел на золотистые магические фонари вдоль улицы, на редкие экипажи и тяжелые грозовые облака, почти черные в вечерний час. Он и сам не заметил, как промелькнул день. Да и как заметить — большую часть он провел в беспамятстве после ранения.

Вздохнув, Виктор аккуратно потянулся мыслями к Анаис, ему не терпелось услышать ее, ощутить ее — совсем рядом, как во плоти, словно она была спасительным глотком воды для жаждущего в пустыне.

Нет, эти побочные эмоции от ментальной связи уже начинают мешать! С ними определенно надо что-то делать!

Девушка отозвалась легко, словно только и ждала, что он позовет. В мыслях ее звучали тепло и спокойствие, и от них на душе у Виктора делалось тихо и хорошо. Утренняя размолвка была забыта. Что ж, ради этого стоило наступить себе на горло и извиниться, тем более он действительно перешел все мыслимые и немыслимые границы, беспринципно использовав девушку, хотя сам всегда подобное осуждал. И даже за оправдания было стыдно — потому что пренебрежение собственными людьми нельзя оправдывать. Если так поступать, то можно обнаружить себя в полном одиночестве в кольце врагов, и никто не прикроет тебе спину.

А еще очень не хотелось себе признаваться, но Виктор ужасно волновался о безопасности Анаис, как никогда не переживал даже о себе. Неужели тоже последствие ментальной связи? Он ведь знал, что посылает девушку вовсе не на курорт, и ничего тогда не дрогнуло, ни голос, ни сердце, ни рука, протянувшая ей папку с делом пропавшей сестры. Чего же сейчас он трясется по пустякам?

Анаис уже убежала искать записи Дианы, и ее мысли отдалились и почти затихли, а Виктор все еще стоял у окна, погрузившись в самоанализ. Он так глубоко задумался, что не услышал тяжелых шагов за спиной.

— И долго мне ждать, когда вы снизойдете до отчета, лорд?

Де Руан, недовольно заложив руки на спину и хмуря густые брови, стоял за спиной Виктора и прожигал его тяжелым взглядом.

— Если вы не заметили, то уже ночь, лорд, и я не горю желанием ждать до утра, когда же вы дойдете, чтобы доложить мне о результатах вашей… операции.

Виктор недоуменно моргнул — граф явно был не в духе и не только из-за позднего часа. Гадая, что могло его так разозлить, Виктор покорно поплелся за ним в кабинет — глава Канцелярии явно не желал выслушивать отчет посреди коридора.

В кабинете де Руан тяжело опустился в кресле и кивнул Виктору на соседнее, чего за ним раньше не водилось — граф не допускал, чтоб в его присутствии подчиненные сидели. Не успел Виктор и рта раскрыть, как граф пригвоздил его к спинке кресла ледяным взглядом.

— Лорд, вы помните, что я говорил о цене вашей головы?

Виктор удивленно приподнял брови:

— Разве мой агент в Академии дала себя в чем-то заподозрить?

— Да причем здесь она! — внезапно взорвался граф, — Вздорный мальчишка, вы бы хоть подумали о других, прежде чем лезть под пулю! Чего вам опять не сиделось в кабинете?

Виктор так опешил, что открыл рот и закрыл его, так и не найдя никаких слов. А граф продолжал бушевать:

— И не придуривайтесь, словно не понимаете в чем дело! Вы — дьяволово тухлое яйцо в моем кармане, и упаси небеса с вами что-то случится — вони поднимется до черного города!

— Что, простите? — наконец, выдавил Виктор, пытаясь сложить головоломку из воплей начальника.

Де Руан прикрыл глаза, медленно, с трудом переводя дыхание. На высоком выпуклом лбу блестела испарина.

— Юноша, — медленно и очень тихо начал он, уже не находя сил кричать, — неужели вы сами не понимаете всю скользкость вашего положения? Пока вы успешно и благополучно служите в Канцелярии — все прекрасно. Юный наследник оппозиционно настроенного рода д’Альбре восстанавливает честь семьи, защищая покой короля и граждан, демонстрирует лояльность, несмотря на политику своего отца! Разве не идиллическая картина?! Но стоит хоть чему-то с вами случиться… или, упаси небеса, умереть… как все тут же поменяется. Догадываетесь, как?

Виктор, заподозривший неладное, слушал мрачно и внимательно. Меньше всего ему хотелось осознавать, что вся его блестящая служба была не более чем агитационной картинкой в политической борьбе.

— Представьте на мгновение, что вы погибли. И представьте, что первым делом сделает ваш отец.

— Вот уж точно не разрыдается с горя! — не выдержал Виктор, сарказма в его словах было столько, что можно ложкой черпать.