Книга Настойчивый - Ellen Fallen

Он притягивает меня за руки на кровать и усаживает, сам начинает копаться в стареньком шкафу, довольно громко ругаясь. На свет появляется плоская прямоугольная коробочка с жутким бантом.

– Украшал, как мог. Я знал, что рано или поздно ты будешь с нами, хотел, чтобы поняла, что теперь ты наша семья. – Он приподнимает свои черные брови и закусывает губы. – Мы твоя семья.

Стараясь не расплакаться, низко опускаю голову и прячу наворачивающиеся на глаза слезы, беру из его рук подарок. Страшный бант аккуратно отлепляю от тонны скотча, поддеваю ногтем бумагу и открываю содержимое.

– Это тот самый блокнот моих родителей, теперь уже с твоими стихами. Там очень много пустых страниц, которые ты должна заполнить своим творчеством и сохранить память о наших родителях, – встаю и обнимаю парня за талию, прижимаюсь щекой к его груди и всхлипываю.

– Чейз, ты лучший брат. – Он гладит меня по волосам и целует в макушку.

– Рад, что у меня появилась такая талантливая сестренка. Давай воду лить не будем, пошли есть. Я вчера так перебрал, что мой желудок жрет сам себя. Ты умеешь делать блины? – Я вытираю глаза и начинаю хихикать, когда он хмыкает на мое отрицательное покачивание головы. – А вафельки? Ведь все девчонки умеют делать эту вкусноту? – Я снова отрицательно качаю головой, он обнимает меня за плечи и ведет в кухню. – Черт, брат, она не умеет готовить. Придется нам кормить ее твоей сожженной курицей.

– Вот блин, я даже не знаю, кто из нас более жопорукий, Чейз. Учитывая, что лучший повар и кулинар у нас ты, быть тебе им до конца жизни. – Терренс тянет меня на себя, освобождая из объятий брата, и усаживает к себе на колени.

– Вам несказанно повезло, учитывая, что я действительно люблю готовить. Но условие, посуду моет кто-то из вас, – я поднимаю руку вверх, Чейз довольно ухмыляется.

– Зря ты согласилась, он такой свинтус, использует всю посуду, потом можно полдня провести около крана, – шепчет мне на ухо Терренс.

– Справлюсь, надо чем-то компенсировать, – отвечаю ему.

Мой парень целует меня в шею сзади, на коже мгновенно появляются мурашки, вспоминая о ночи, проведенной вместе. Я начинаю ерзать на коленях, чувствуя его просыпающееся желание. Щеки краснеют, пытаюсь прикрыть их руками.

– Вы двое прекращайте так странно дышать. Чувствую, мои вафельки никому не пойдут, на каждый скрип стула мне приходится прижиматься к кухонному гарнитуру, чтобы не выдать свой стояк, – выдает Чейз, стоя к нам спиной с венчиком в руках.

– Бл*дь, – произносит Терренс, – я уже жалею, что решил пригласить девушку жить с нами. Ты становишься настоящим м*даком.

Я оглядываюсь на Терренса, слезаю с его колен, но он тут же обхватывает мою талию руками и сажает снова.

– Косноязычие твой враг, Тер. М*даком в нашей семье был каждый, теперь пришла моя очередь. Просто дерзкий м*дак всегда лучше, настойчивого, – издевается Чейз, когда он проходит мимо, Терренс выставляет резко ногу вперед, и Чейз едва ли не падает на пол, схватившись за край стола. – Козел.

– Твое второе имя. – Я встаю и автоматически беру полотенце в руки, наблюдая за их очередной стычкой. – Ты смущаешь девушку, веди себя прилично. Никто не стонал.

– Да ваш стул скрипел, а у меня богатое воображение. Кроме того, я видел ее в душе. Прям конфетка. Ой, блин! – восклицает младший брат моего парня, когда я бью его полотенцем по затылку, он резко выпрямляется и удивленно смотрит на меня. Перевожу взгляд на Терренса, у него точно такое же выражение лица, они оба ошарашены.

– Нам надо хорошенько выпить, – наконец, говорит Чейз, – но сначала я приведу в порядок лужайку. Охренеть, мне даже показалось, что она рядом с нами, – задумчиво поворачивается к нам спиной и продолжает работать венчиком.

– Что с ним? – спрашиваю Терренса.

– Все в порядке. Ты напомнила нам о том, что в присутствии девушки надо вести себя прилично. Иди ко мне, хочу тебя обнять. Люблю тебя, Винни. – Я присаживаюсь на край его стула, тут же перетянутая на колени. Теплые губы прикасаются к моей щеке, затем к виску и задерживаются там.

Глава 20

Терренс

Надругательство над собственным телом

Вечеринка подходила к концу, музыка на улице звучала достаточно громко, чтобы соседи уже могли предъявить за нарушение порядка. Я даже не мог себе предположить, что Винни так любит Майли Сайрус. Ее новая композиция мне безумно понравилась – «Мother's daughter», хотя я никогда не был ее фанатом.

Аллилуйя! Я сумасшедший фрик, аллилуйя!

Даже не пытайтесь сдерживать мою свободу,

Я вернулась, чтобы забрать своё.

Я поступаю грязно, я настоящее зло.

Должно быть, мне что-то подмешали в воду, или я просто вся в свою маму.

Пока музыка играла в крови девушки, мне не хотелось думать об основной ее миссии, которая ожидала Винни. Противостояние внутренней ее, человека, обязанного помочь другим, все еще боролись с желанием оторваться по полной. Она не была дочерью своей матери, так как спокойно переступала через каноны, ее не страшила жизнь, висящая на волоске, она делала вид, что веселилась и танцевала вдали от меня, пока ее голова была забита другим. Но я помнил о книжечке, все еще лежащей в комнате моей матери. И я видел записи в ее блокноте, Винни постоянно думала о людях, которые пострадают? И мне дико хотелось отвлечь ее, чтобы нашелся другой человек, решивший помочь остальным. Почему именно она? Ведь ее мать пиранья, зло, от которого открестились все. Ей нет дела до других…

Винни делает музыку громче и подпевает словам, что приятно оседают в памяти. Нет, ее мама не говорила ей никогда, что у нее все выйдет, все получится. Я буду тем, кто вернет девушке уверенность в себе и осуществит ее мечты в жизнь. Не хочу, чтобы Винни рассчитывала на ту семью, в которой родилась. Особенно теперь, когда у нее есть свобода, которой надо дорожить. Тогда зачем девушка постоянно думает о башне, Ноксе и его просьбе? Удушил бы этого старого козла за то, что влез в ее голову и поселил это сомнение!

Мне хочется оглохнуть от звука, кричать во весь голос, убедить ее не делать то, что собирается. Какого черта?

Подхожу к столику, открываю очередную банку пива и вливаю в себя. Винни делает тоже самое, она это называет надругательство над своим телом, считая себя сущим злом. Я так не думаю, для меня она божественна, все, что сейчас происходит, только для нее.

Вскидываю бутылку пива в знак солидарности с незнакомыми мне людьми, танцующими на нашем заднем дворе. Без понятия, откуда они появились, но после выпитого они мне нравятся. Абсолютно все кажутся такими счастливыми, даже Чейз, который вчера весь день сводил всех с ума, приводил в порядок то, на что указал ему я. Сейчас Винни и Чейз стоят поодаль от других около барбекю и накладывают полные тарелки сосисок для хот-догов.

Девушка постоянно поправляет браслет, висящий на ее руке, я снова отпиваю алкогольный напиток и пробираюсь к ним. Вечеринку устроили для Винни, чтобы она расслабилась и почувствовала вкус жизни. У нее не было крутых тусовок, друзей, которые бы вот так свободно тусовались и танцевали на улице. Я решил, что девушке необходима разрядка. Глядя по сторонам, мне приходится практически с корнем выдергивать мысль о ее матери. Что, если Нокс не сможет ей помочь? И после последнего нашего разговора, он мне дал понять, чтобы я не появлялся у их дома? Иначе потом меня могут приобщить к делу. Напряжение сковывает мое тело, уже хочется разобраться со всем и слинять отсюда с Винни, забыть обо всем. Тем более остался месяц до моего отъезда. Все мы медленно, но верно покидаем этот городок в поисках другой жизни, оставляем свое прошлое, чтобы построить будущее.