Книга Дурман для зверя - Галина Чередий

— Телефон забыл… потерял… не хочу, — пробормотал он, и мое внимание привлек звук шлепков о плитку пола его босых ног, да и весь вид мешковатой и какой-то поношенной одежды, от которой несло машинным маслом и бензином, да черт-те чем, но ни один из этих ароматов не вязался с образом моего братца.

— Ты почему босой? Где был вообще? — напрягся я, включая свет и оглядывая его внимательнее.

Так и есть, он в какой-то робе, судя по всему, прямо на голое тело. А это дерьмовые новости.

— Ты обернулся где-то? — зарычал я. — На людях, что ли?

— Нет, — шарахнулся брат и схватил себя за модную челку, нервно дергая. — Не совсем.

— Мне опять за тобой подчищать? Видел кто? Камеры были?

— Да нет же, говорю, Захар! — заорал он. — Неужели трудно один раз поверить, что я ничего не накосячил?!

— Ты явился под утро. Шмотка с чужого плеча, сто процентов украл где-то по случаю. Вид потерянный. Да, мне сложно поверить, что это не потому, что ты опять где-то облажался.

— Я просто свалил из родительского дома сразу на четырех. Надо было подумать.

— Подумать — это дело нужное и хорошее, но ты-то тут при чем?

Я прекрасно видел, что он весь взведенный, но жалеть его не собирался, да и вникать в его мелкие жизненные трудности и псевдосерьезные переживания не было ни малейшего желания. Я из-за него лишился сегодня целой ночи классного траха, обойдясь легким перекусом, и это не говоря уже о том, сколько в принципе на него было потрачено моего времени за все годы. Потрачено впустую. Так что в задницу чуткость и братское сочувствие.

— Кончай язвить, Захар. Я, вообще-то, к тебе не просто так.

— А когда-то по-другому бывало?

Что-то я не припомню, когда в нашей семье родственное общение начиналось с какого-нибудь банального или хотя бы фальшиво-вежливого «Привет, Захар. Как поживаешь? Все ли у тебя в порядке?». Хм… Это что, я вдруг себя жалеть надумал? Точно нужно выспаться как следует, и пройдет.

— Ты дашь мне сказать? — ощетинился Родион.

— Говори, — махнул я рукой.

— Я тупо просираю свою жизнь.

— Что навело тебя на столь неожиданную мысль? — фыркнул я и плеснул в два стакана вискаря, один толкнул по столу к нему, но Родька только замотал головой.

— Я не буду. Никогда больше.

Так, не то чтобы я уверовал сходу в его устремления к лучшему, но это, по крайней мере, стало интересным.

— Родя, моя ночь была потрачена на твои бесплодные поиски, потому как ты не утрудился сообщить нашей родительнице, где и что с тобой, поэтому я дико хочу просто поспать, и желание выслушивать какой-нибудь твой нервный бред у меня активно стремится к нулю, так что постарайся изложить, зачем ко мне пришел, кратко и по делу.

— Прости, Захар, я не подумал, что она тебя…

— Вот! — поднял я указательный палец, останавливая его никчемные извинения. — Не подумал. А следовало бы, как и о том, что разбираться каждый раз с этим мне.

— Слушай, я был зол и расстеря…

— Родька! По. Делу.

— Хорошо, — кивнул он, глянув так, словно я его ударил.

Что они все в последнее время вот так зыркают?! То Аяна, теперь он… И главное, это сверкание глаз исподлобья, манера челюсти сжимать, дерганье ноздрей, ну прям один в один. И если у моей кукляхи выходило мило… хотя, как раз милого в ней ни капли, но не суть, все от того, что меня, видно, привлекало в ней все пока. А вот в брате откровенно раздражало и больше всего именно тем, что Аяну и напоминало, в постели с которой я не был сейчас по его же вине.

— Возьми меня к себе на работу, — едва ли не потребовал Родька и тут же сбавил обороты: — Пожалуйста.

Я едва сдержался, чтобы не рассмеяться ему в лицо.

— На работу, значит. И кем же ты себя видишь в нашем холдинге?

Кабинет тебе, небось, подай, братишка, секретаршу секси найми, чтобы скрашивала однообразные рабочие будни. На совещаниях вякать хочешь, изображая руководителя?

— Я закончил юрфак, но отдаю себе отчет, что учился отвратительно и диплом мой, по сути, куплен, — сглатывая, Родион отвел глаза. — Так что я готов на что угодно. Если надо, то и рядовым охранником пойду.

— Рядовым? А ты в курсе, что при найме у нас принято этих самых рядовых «отбивать»?

На самом деле это негласное правило сохранилось сейчас исключительно для тех, кого мы брали в наши группы оперативного реагирования, личную охрану и сопровождение всяких шишек, а не для того персонала, что потом будет подпирать стены где-нибудь в ювелирках, курсировать в торговых центрах, ловя за руки воришек. Но, с другой стороны, брат же пришел просить о работе именно меня, а не устраиваться на общих основаниях, так что ни о каком смирении и готовности действительно, что называется, «начать с самых низов» речь, выходит, не шла.

— Я не совсем такое уж ничтожество, каким ты меня считаешь, — прищурился раздраженно Родион.

Боюсь, ты даже не представляешь, каким я тебя считаю по чесноку. Но так-то, если учитывать фактор его происхождения и поставить в спарринг с человеком, пусть и с начальной боевой подготовкой, братец его однозначно «сделает», хотя бы благодаря природной силе, скорости и быстроте не до конца удроченной бухлом реакции. Тут же представил себе материнскую истерику, когда ее царственная особа узнает, что аж целый младшенький Уваров работает простым охранником. Кисло во рту стало.

— Извини, но для тебя у меня места нет, — отрезал я, проглотил обжигающую жидкость разом и пошел, собираясь в душ и спать.

— Почему, Захар? — голос Родьки дрогнул. — Я же знаю, что вы постоянно ведете набор и берете чуть не всех подряд! Я хочу работать.

— Во-первых, не всех. А во-вторых, на секундочку попробуй подумать не о своих хотелках, а и о том, чем это обернется для меня! Мать мне мозг выест чайной ложкой и позвоночник вырвет к хренам!

— Ее это не касается!

— Ага, как же. Попробуй сам с ней об этом переговорить, и я погляжу, как быстро изменится твое мнение в данном вопросе.

— И что теперь? Только и будем делать, что она велит и считает нужным для нас? — взорвавшись, заорал брат. — Отец, ты, я! И после этого продолжаем считать себя мужиками? Хороши же мужики, что все делают по ее команде!

Меня передернуло от бешеного протеста в его тоне. И от того, что, по сути, это было правдой. У нашей матери была потрясающая способность добиваться чего бы то ни было. Уж от нас с отцом точно. Даже получив в чем-то прямой отказ, она находила путь обходного воздействия и давления, но было в итоге по ее. Если задуматься, то Родион при всем своем раздолбайстве, пьянстве, гулянках и никчемности был единственным в семье, кто забивал на то, что она пыталась заставить его делать. Да уж, с этой точки зрения, он еще и поупертее и посмелее меня будет. Мне так-то проще всегда было дать матери то, что хочет, чтобы избавиться от ее пристального внимания до следующего раза.