Книга Зимняя жена - Анастасия Волжская

— Ну разве что, — вдруг добавил Курх, и по тону голоса я поняла, что он улыбается, — тогда я, пожалуй, перестану называть тебя своей девочкой. "Моя старушка" тебя устроит?

— Только попробуй, — я фыркнула в притворной обиде, и Курх уткнулся мне в макушку, пытаясь подавить новый приступ смеха.

— Моя любимая будущая старушка, — начал Курх торжественно. — Сегодня ты сделала то, что не удавалось ещё ни одному смертному. И, — Курх посмотрел на меня с хитрой улыбкой, — я не забыл своего обещания.

Курх легко, едва касаясь пальцами тонкой рубахи, скользнул рукой по моему бедру. Я вздрогнула, но это была приятная дрожь, разбежавшаяся по телу теплыми волнами.

— Курх, — зашептала я протестующе. — Лита же спит!

С совершенно серьёзным видом муж приложил палец к моим губам.

— Я знаю, — сказал он. — Постарайся ее не будить.

Не отрывая от меня озорного взгляда, он медленно скользнул вниз.

*

Едва различимая серая тень мелькала то тут, то там в густом тумане. Появлялась и исчезала, заманивая взмахом хвоста. Волк играл со мной, запутывая следы, словно уходя от погони. Я уже оставила попытки поймать ловкого хищника и, когда мне удавалось просчитать его бросок, просто выпрыгивала перед ним, задыхаясь от бега и едва сдерживаемого смеха, а Аки с довольной ухмылкой на волчьей морде уворачивался от моих раскинутых рук и снова растворялся в серебре тумана.

Воспоминания о том, как когда-то я вовсе не я из нас двоих была в роли охотника, сейчас казались мне сном. После того, как я впервые сумела почувствовать Курха сквозь пелену тумана, он больше не казался мне пугающим, чуждым местом. Аки и я словно бы играли в догонялки, как в детстве, прячась друг от друга за серо-серебристыми сугробами и ветвями кустарников, покрытыми блестящим инеем. Только туман больше не казался мне холодным, и я почти безошибочно понимала, в каком направлении мелькнула и скрылась из виду спина Волчьего Пастыря.

Аки замер, и я, не ожидавшая этого, всем телом влетела в него, роняя в клубы серо-серебристой мглы. Аки перекатился, тут же вскакивая на ноги, и, стоя в паре шагов от меня, ждал, пока я, отдышавшись, поднимусь.

— Закончим на сегодня? — немного устало спросила я.

Аки обернулся. Миг — и он уже в человеческом обличье, и взгляд его серьезен и строг.

— Мне кажется, ты слишком беспечна. Туман между мирами — не место для увеселительной прогулки, — сказал он тихо. Я недоуменно посмотрела на него, сбитая с толку внезапным упреком.

— Но ведь я делаю успехи. Чувствую тебя, Курха. Могу входить и выходить из тумана по собственному желанию. Курх говорит…

— Курх ослеплен своей надеждой, — Аки жёстко оборвал меня на полуслове. — И я могу понять причину его слепоты. Но я полагал, ты будешь умнее.

Холодок цепкими коготками царапнул сердце.

— Что ты имеешь в виду?

Волчий Пастырь вздохнул.

— Научиться ходить в тумане, видеть сквозь него уже само по себе существенно. Но ты недооцениваешь силу этого места, маленькая жена. Ты перестала бояться, а страх — разумный страх — нужен, чтобы удержать тебя от глупостей.

Зов. Аки говорил о Зове.

Против воли я вздрогнула, вновь ощутив знакомую ледяную хватку неведомой силы. Словно туман до этого сдерживался, скрывал свою мощь, чтобы захватить жертву в тот миг, когда она меньше всего ожидает.

Бросив на меня короткий взгляд, Аки невесело усмехнулся.

— Вижу, ты поняла меня, малышка. Да, Зов страшнее и неотвратимей тумана и холода. Я могу показать тебе его силу — её слабый отголосок, доступный мне, Волчьему Пастырю. Попробуй хотя бы услышать его. И, поверь, это намного сложнее, чем все, что удавалось тебе ранее.

Я испуганно кивнула. Аки отошёл на несколько шагов, так, чтобы туман скрыл очертания его фигуры. И… ничего не произошло. Я даже не поняла, начал он свой призыв или нет.

Я прикрыла глаза, стараясь сосредоточиться, вся превратилась в слух, но не могла различить ни звука. Лишь едва ощутимое чувство, тревожное, пугающее, не давало расслабиться, вернуться к привычному состоянию покоя.

И как я ни старалась отбросить его, с каждой моей попыткой оно лишь нарастало, усиливалось, окутывало меня жутким, цепким холодом.

Когда страх стал нетерпимым, я распахнула глаза.

Рубашка Аки была на расстоянии ладони от моего лица.

Я отпрыгнула, вскрикнув от ужаса и удивления. Аки смотрел на меня печально и тихо, и я узнавала этот взгляд. Точно такой же я видела в ночь рождения Литы, когда чуть было не переступила черту между мирами.

— Аки! — меня трясло. — К-как это вышло, Аки?

Он не ответил.

— Не понимаю! — воскликнула я, отчаянно стараясь не разреветься. — Мне казалось, я не двинулась с места, как же ты оказался так близко? Ведь я ничего не почувствовала! Ровным счетом ничего, кроме страха, все возрастающего страха, и стоило мне открыть глаза, как…

Я беспомощно обхватила себя руками. Аки подошел ближе, ободряюще сжал мои плечи.

— То, что ты почувствовала, и был Зов. Он отличался от того, когда ты чуть было не ушла со мной, ибо тогда ты действительно могла покинуть мир живых. Сейчас твое существо сопротивлялось, отсюда и страх.

Он не сказал, что всякое сопротивление оказалось бесполезным, но я понимала это и так. От былого чувства легкости и спокойствия не осталось и следа. Я чувствовала себя раздавленной и сбитой с толку.

— Только… пожалуйста, не говори Курху, — мой голос сорвался, и прозвучало это как-то совсем уж жалобно.

Аки чуть помедлил с ответом.

— Хорошо, — наконец, сказал он. — Но будь уверена, рано или поздно он сам вспомнит об этом. И ты должна научиться сопротивляться Зову. Без этого все, чего ты достигла сейчас, не имеет смысла.

— Понимаю.

— Это хорошо. — Аки задумался еще ненадолго, но затем продолжил. — Есть еще одна вещь, которую ты должна знать. Я хочу рассказать тебе историю Лисицы, которая тоже училась ходить сквозь туман.

— Ты об Инари? — спросила я, вспоминая следы от зубов, оставленные на теле мужа. — Курх говорил, что она пыталась сопротивляться Зову, но не сумела, и ему не удалось задержать ее.

Губы Аки искривила усмешка, больше похожая на оскал.

— О, именно так он рассказал об этом тебе, маленькая жена? Любопытная… версия. Да, Инари услышала Зов в свой положенный срок и не сумела устоять перед ним. Пришла ко мне, примерно как ты сейчас. Не почувствовала Курха, не услышала его. И, если Зов настоящий, это приговор. Мне было ясно, что ее не удастся вернуть. Но этот глупец не желал признавать очевидного. Вцепился в нее — а она даже не ощутила его хватки. Если бы я не напал, сила тумана утянула бы их обоих. Не думаю, что твой Ворон действительно погиб бы при этом, но риск был слишком велик. Самая лютая Долгая Зима — меньшее, что могло ожидать серединный мир без Зимнего духа. А более худших вариантов я и представить не мог. Так что думай сама, был ли у меня выбор. И, Сирим, — Аки посмотрел на меня тяжелым взглядом. — Если мы не справимся, ради твоего рода и моей Стаи, сделай все, чтобы не допустить гибели Курха-Ворона. Как бы ни было тяжело. Как бы ты его ни любила, и как бы он ни любил в ответ. Отпусти его — или сделай все, чтобы научиться. И никогда больше не считай все это простой игрой.