Книга Обрести любовь демона - Таша Танари

Но вот асурендр сделал шаг, другой, а обволакивающая каждую частичку его тела и истерзанной души мелодия никуда не исчезла. Она приносила покой, облегчение, ласкала и будто возвращала к жизни. Демон впервые с тех памятных событий смог вдохнуть полной грудью, не ощущая аромата гари и смерти. Он неверяще поднял голову, готовый примириться со своим сумасшествием, но нет, происходящее не было плодом его воображения.

На высоком, лишенном любой маломальской растительности утесе на самом краю стояла сирена. Каштановые всполохи волос, насыщенного синего цвета платье, точь-в-точь как и радужки ее глаз. Было ли это игрой измученного восприятия демона или Алинро подчинялись сами силы природы, но затянутое тяжелыми серыми тучами небо начало очищаться, словно и оно, слушая песню сирены, передумало хмуриться. В светлых прорехах показались розоватые лучи восходящего солнца.

Рождался новый день, и вместе с ним как будто возрождался Фенрир.

На пепелище, из обломков в один момент рухнувших ориентиров и всего того, во что он верил и что любил, тут и там появлялись ростки новых, смутно узнаваемых чувств. Ничего не страшась, они целеустремленно ползли вверх, подставляя молодые побеги солнцу чужого мира, питаясь исцеляющей мелодией, что рождалась в груди юной сирены. Обманчиво хрупкой на вид, но с гибким и устойчивым стержнем внутри. Губы Фенрира тронула теплая улыбка: его храбрый одуванчик, его синеглазый демоненок, его личная бездна.

«Пой для меня, моя сирена!» – мысленно крикнул он. – «Пой всегда, что бы ни произошло. Для меня».

И она пела, исключительно для него. Стоя вполоборота, раскинув в стороны руки, будто обнимала одновременно и небо, и море. Она пела для единственного, кого хотела видеть рядом с собой. Того, кто так и не смог принять ее любовь. Аля пела, вкладывая душу в мелодию. Всю до капли, как поклялась много лет назад. Словно чувствовала, как Фенриру это сейчас необходимо. Ничего не оставляла себе, лишь надежду. Надежду, что хоть крошечная толика ее любви, веры в него и поддержки найдет адресата и поможет в трудные времена. Она благодарила судьбу за встречу с демоном, рассказывала ветру о его улыбке. Вплетала музыку в шум моря, делясь сокровенным, и украшала небо узором из переливов волшебного голоса, открывая сердце этим бескрайним просторам.

Асурендр смотрел на нее снизу вверх и не мог отвести взгляда. Сколько длилось это наваждение, это сладкое и бесконечно восхитительное безумие, он не знал. Давно утратил связь с действительностью и лишь жадно впитывал все, что так искренне и беззаветно отдавала его воплощенная частичка морской стихии. Очнулся Фенрир только тогда, когда она шагнула в объятия пропасти.

В ее голосе по-прежнему звучала любовь, но теперь к ней примешивалась грусть и сожаление о несбывшемся.

В коротком и одновременно таком бесконечно долгом полете навстречу волнам с белыми шапками пены Алинро представляла, что за ней бесшумной тенью следует ее любимый демон. Такой многогранный, такой противоречивый, такой невыносимо родной. Неразгаданный и самый-самый! Он всегда страховал свою малышку, что бы она ни вытворяла.

Последняя песня. Последний полет вот так, как будто бы с ним.

Аля чувствовала, как Фенриру плохо, но он не пришел. И не придет…

Вдох-выдох. Стремительное падение, лишь отдаленно напоминающее полет, вдруг замедляется, а над ухом раздается до слез знакомый голос:

– Мне вот интересно, милая: ты хоть потрудилась проверить, что скрывается под водой? Или я зря столько лет берег свое непоседливое счастье?

Алинро улыбается и, уверенная, что разговаривает со своим воображением, легко отвечает:

– Зачем? Море в любом случае не позволит мне погибнуть в своей стихии.

Вдох-выдох. И она широко распахивает глаза, осознав, что именно произошло. Ее уверенно держат сильные руки, за спиной шелест крыльев, а вместо ласковых волн она все ближе к наливающемуся золотом солнцу. Аля не видит, но чувствует, как он утыкается носом ей в затылок и улыбается. Она это знает точно.

– Ты?.. Но как, браст возьми? Откуда?!

Смех. Такой искренний и заразительный, что она расслабляется и тоже смеется.

– Я и забыл, какая ты у меня неправильная леди.

Фенрир целует ее в макушку и, совершив головокружительный кульбит, вновь устремляется ввысь.

– Должна же я соответствовать своему неправильному лорду, – ничуть не смутившись, парирует она и, изловчившись, заглядывает в пламенеющие алым глаза.

– Твоему… – словно пробуя на вкус, произносит Фенрир. – Все верно.

Глава 18

Больше они ни о чем не говорили, наслаждаясь ощущением близости и тем, как в груди обоих разливается общее для них тепло. И только когда асурендр поставил на землю свое веснушчатое чудо, Алинро смогла наконец рассмотреть его с головы до ног. Едва касаясь, словно опасаясь, что исчезнет, она легко пробежалась пальчиками по его щеке и губам. Обвела надбровные дуги и попыталась разгладить залегшую складочку на переносице. Прошептала:

– Вредный демон, как же мне тебя не хватало. – И добавила, уже хмурясь сама: – Ты хоть представляешь?

Он грустно улыбнулся и отвел взгляд. Все произошло так, как и должно. Теперь Фенрир ясно понимал каждый штрих, каждое событие, приведшее его туда, где он сейчас находился. И ничего из этого нельзя было убрать или заменить, как бы ни хотелось обратного. Иначе перекроится и настоящее: то, каким он стал и почему здесь.

Не всегда очевидный, путь состоял из множества мелких деталей, и каждая из них приближала к осознанию того, к чему он так долго интуитивно стремился. Осознанию и умению ценить. Перед ненаследным асурендром открылись новые дороги и перспективы. Начался новый отсчет, где Фенрир уже не будет сам по себе и где есть повзрослевшие демон и сирена.

Сирена, переменчивая как и ее стихия: на дне зрачков Алинро вспыхнули лукавые огоньки. Фенрир шумно выдохнул и присмотрелся.

– Как давно? – с легкой хрипотцой произнес он.

– Сразу как ты ушел.

– Ну, Рангар! – сжимая кулаки, рыкнул асурендр. – Вот ведь…

Он резко замолчал и вздохнул, ссутулившись. Все в прошлом. Аля разжала пальцы Фенрира и осторожно поцеловала ладонь. Затем ухватилась за нее и потянула в сторону:

– Идем.

– Упрямица, как ты могла сделать такой выбор после всего, что я тогда сказал и сделал?

Аля пожала плечами, для нее ответ был очевидным.

– Я сделала этот выбор много раньше. Говорила ведь, а ты не поверил.

Не сопротивляясь, асурендр брел за своей синеглазой малышкой. Продолжать эту тему не имело смысла: ничего не изменишь. А заверять в сожалениях и раскаянии будет ложью. На тот момент он и не мог бы поступить иначе. Он тот, кто он есть, со всеми достоинствами и недостатками. И да, не поверил. Тем не менее юное сердечко сирены оказалось мудрее пожившего и повидавшего многое демона, спрятавшего свое сердце в надежную броню.