Книга Время желаний. Другая история Жасмин - Лиз Брасвелл

Прямо посреди улицы был установлен широкий, приземистый шатер квадратной формы, тоже в черно-красных цветах Джафара. На его боковом полотнище, а также на развевающемся на верхушке вымпеле был начертан тот же зловещий угловатый символ, который они видели на монетах. К этому шатру вдоль улицы вилась длинная очередь из бедно одетых, безысходно понурых людей.

– Это еще что такое? – сдавленно пробормотал Аладдин.

– Не знаю. Что-то новенькое, – встревоженным голосом отозвалась Моргиана.

– Давай-ка выясним.

Осознав, что со стороны они выглядят сейчас всего лишь как самая обычная молодая парочка, слоняющаяся по улицам, они выступили из тени, взявшись под руки. Со стороны можно было подумать, что этих влюбленных не интересует ничего, кроме друг друга, но сквозь лениво прищуренные веки они мгновенно охватили наметанным взглядом всех и вся.

– Эй, дружище, что тут происходит? – обратился Аладдин к стоявшему в очереди мужчине, который придерживал за плечи двух маленьких дочек.

– Хлеб раздают. Лучше становитесь скорее в очередь.

– А я думал, Джафар и так его раздает. Я имею в виду повсюду. Вроде как швыряет его в толпу на парадах или с дворцового балкона и так далее.

– Уже нет. Джафар сказал, что слишком многие... нечестивые пользуются его щедростью. – Последние слова мужчина произнес нарочито громко и четко, чтобы все вокруг наверняка их расслышали.

– Хм... – протянула Моргиана. – Пожалуй, нам тоже стоит занять место в очереди. Спасибо, друг.

Мужчина рассеянно кивнул и тут же отвернулся, словно мгновенно забыв об их существовании.

Когда они уже поворачивались, чтобы уйти, Аладдин едва заметно кивнул в сторону шатра. Моргиана тоже посмотрела туда.

В шатре возле хлипкого на вид столика восседал мужчина с узким лицом и узкими глазами. По обеим сторонам от него возвышались два здоровенных громилы в форме стражников, а позади на куске холстины прямо на полу была навалена груда лепешек. Молодая женщина в латаном-перелатаном лиловом платье изо всех сил старалась не таращиться на эту кучу, пока мужчина говорил с ней.

– Клянешься ли ты в своей полнейшей преданности Джафару и его новому правительству Аграбы Восходящей?

– Да... Да. Конечно, – сказала женщина, продолжая смотреть на хлеб.

– Клянешься ли ты соблюдать его законы и почитать его со всем уважением и любовью, которых достоин полноправный правитель земель по эту сторону Атразакских гор?

– Клянусь. То есть... что? Это ведь не значит, что я должна стать его женой, правда? – внезапно спохватилась женщина, впервые поглядев на сидящего перед ней мужчину, а не на гору хлеба.

– Нет. Становиться его женой тебе не придется. – Уголки рта мужчины дернулись в ухмылке, в которой не было ни капли веселья, а только недоброе, всезнающее удовлетворение. – Такты клянешься?

– Да, – кивнула женщина.

– Превосходно. Следующий.

Женщина растерянно сморгнула, а потом рассмеялась, как девочка, когда один из стражников шлепнул ей на ладонь целых две лепешки. Она радостно заспешила прочь, едва ли не вприпрыжку.

– Если бы он потребовал, она бы поклялась и собственной матерью, – пробормотала Моргиана.

– Мне кажется, она даже не задумалась о том, что говорит. Не придала этому никакого значения, – заметил Аладдин. – А может, оно и правда не имеет значения.

Они медленно побрели дальше по улице, при первой же возможности свернув в сторону от молчаливой очереди, выстроившейся к месту раздачи хлеба.

– Не нравится мне это, – буркнула Моргиана, когда они отошли достаточно далеко, чтобы не беспокоиться, что их услышат. – Все это очень подозрительно.

– Верно. Какое-то странное ощущение от этого шатра, от этих клятв, – согласился Аладдин. – Не могу описать точно, в чем дело. В самом деле, что проку от каких-то слов? Как ты сама сказала, эта женщина могла бы поклясться собственной матерью, не придавая этому никакого значения.

– Да, но что будет, если это дойдет и до Джафара?

Остаток пути не был отмечен ничем особенным – пока они не добрались до самого воровского логова. Как только они оказались внутри, из темноты, преграждая им путь, вдруг вынырнуло огромное оранжево-черное чудовище с клыками размером с кинжалы.

– Раджа? – удивленно воскликнул Аладдин. И тут же погрузил пальцы в густую шерсть, ласково почесывая шею огромной кошки. Тигр довольно заурчал. – Как он здесь оказался?

Моргиана встряхнула головой, закатывая глаза.

– Дубан сказал, что он появился прямо у нашего порога этим утром, сразу, как только мы ушли. У него на шее был повязан бантик – бантик, ты только подумай! – а под него была подсунута записка, что среди Джафаровых фургонов важнее всего не упустить одну определенную книгу. Аль-что-то-там... не помню точно. И подписано было «джинн».

– Ха! – Аладдин потерся носом о шершавый нос Раджи. – Мне нравится этот новый способ обмена ценными сведениями. Это гораздо безопаснее, чем устраивать встречу ему и Жасмин.

– Да, хотя боюсь, нам понадобится гораздо больше тигров, – скептически заметила Моргиана. – Впрочем, Ахмета и Ширин это бы только обрадовало. Они уже считают Раджу своим личным питомцем. Хотя Маруф, по его словам, не доверяет таким большим кошкам, играющим с его драгоценными внучатами.

– И Маруф тоже здесь? Где он? – обрадовался Аладдин.

– В это время? Наверняка на кухне, готовит завтрак.

– Ну конечно! Пойду загляну к нему.

– Ну еще бы, – обронила Моргиана и направилась прочь, размахивая руками и раздраженно бормоча сама себе. – Джинны? Тигры? Магические книги? Святые небеса, во что превратилась моя жизнь?

Аладдин немного покружил по путаному лабиринту ходов и маленьких, похожих на кельи, комнат, пока не оказался в неожиданно просторной, полной воздуха кухне одного из тех старомодных домов, где помещения предпочитали освещать не через окна, а через крышу. Возле огромной плиты, с не менее огромной сковородой в руках хлопотал Маруф, пожилой отец Дубана. По обыкновению громко болтая и похохатывая, сыпля шутками и смешно подскакивая, он вертелся среди оравы ребятишек, умудряясь при этом не брызнуть даже капелькой масла на свою всклокоченную бороду и не пропустить ни одной требовательно протянутой руки. Это было тем более поразительно, что его негнущаяся левая нога не двигалась с места – он использовал ее как точку опоры, вращаясь вокруг собственной пятки, как вокруг воткнутого в землю штыря.

Каждый успел получить ломоть горячей лепешки с куском пресного сыра из гигантского горшка, стоявшего в углу кухни.

– Аладдин! – воскликнул Маруф, едва юноша появился на пороге. – А я как раз разогрел твои любимые сангаки. Только вчера вечером напек. Вот, держи!

Он подбросил сковороду, и поджаристая круглая лепешка взмыла в воздух. Аладдин ловко подхватил ее и тут же, зашипев, перебросил с одной руки на другую – такая она оказалась горячая.