Книга Рассвет любви - Шеннон Дрейк

Элинор открыла дверь, и высокий мужчина в грубом монашеском плаще переступил порог ее комнаты.

— Я собиралась прийти в церковь… — начала она, но монах ткнул пальцем в пол, приказывая ей опуститься на колени.

Что она может сделать? Признаться ему во всем? Страшно… Но тайна исповеди священна. Ни одного слова из того, что она скажет, не сорвется с его уст.

И все же…

— Миледи! — Он снова повелительно указал ей на пол. Она собиралась сознаться в смертном грехе… и надо же, по иронии судьбы на ней оказался самый малоподходящий для этой цели туалет — воздушная ночная рубашка, подарок самой королевы!

Опустившись на колени, Элинор сложила руки и покаянно опустила голову.

— Простите меня, святой отец, ибо я согрешила.

— И согрешишь снова, — услышала она над своей головой знакомый звучный голос.

Элинор в растерянности подняла глаза. Мужчина отбросил назад капюшон… Это был Брендан. Вскочив, Элинор отпрянула и подняла руку, готовая ударить его. Но он успел перехватить ее и через мгновение уже прижимал Элинор к груди.

— Грех упустить последнюю ночь, — пробормотал он. Элинор попыталась оттолкнуть его.

— Ты просто болван! — прошипела она. — Если тебя обнаружат здесь, ты лишишься головы!

— Меня не поймают. — Но если… тогда тебя казнят.

— Я умру счастливым.

— Уходи!

— А что ты сделаешь, если я не уйду? Позовешь стражу?

— Ты погибнешь!

— Я буду счастлив умереть из-за тебя.

— Брендан…

Она не успела договорить. Подхватив Элинор на руки, Брендан бросил ее на постель. Она попыталась сопротивляться, но он прижал ее руки к покрывалу, отыскал губами ее губы и впился в них поцелуем, полным такой яростной страсти, что у Элинор не было сил протестовать. Сжигавшее его желание сделало поцелуй болезненным и даже жестоким. Тело Элинор застыло, отказываясь принять его. Прижав ее к постели, Брендан одной рукой сорвал с себя монашеский плащ, вслед за ним в угол полетели килт и наброшенный на плечи плед. Теперь их тела разделял только тонкий шелк ее рубашки. Закаменевшая плоть Брендана тяжело вжималась в ее живот, исходивший от него жар опалял Элинор.

— Это же безумие! — простонала она.

— Да… — Но его руки уже ласкали ее тело под рубашкой. Горячие губы Брендана вновь смяли ее рот. Голова его опустилась ниже, и вот уже обжигающий кончик его языка очертил контур груди, целуя и лаская нежные соски, успевшие превратиться в тугие бутоны и стыдливо алевшие сквозь тонкий шелк. Поцелуи Брендана становились все более жадными, язык дерзко терзал ее грудь. Она боялась закричать… Вдруг тончайшая ткань с треском разорвалась, и губы Брендана обожгли ее тело. Обезумев, Элинор рванулась к нему, словно расстаться с ним было для нее хуже смерти. Она вцепилась ему в плечи, и Брендан одним мощным толчком ворвался в нее, не обращая внимания на сдавленные стоны Элинор…

Когда он наконец откинулся в сторону, Элинор тихо опустила голову ему на грудь, как слепая, гладила его руками, старясь навсегда запечатлеть в памяти великолепное мужское тело со шрамами и с рельефно выступающими мускулами. Потом обхватила ладонями его лицо, прижалась к нему губами и целовала до тех пор, пока он не застонал. Она даже подумать ни о чем не успела, как мощные руки Брендана опрокинули ее на постель и он снова подмял ее под себя в неистовом порыве желания. Время, казалось, остановилось. Содрогнувшись в последний раз, Брендан хрипло зарычал и затих, устало уронив голову на подушку.

Они долго лежали молча.

— Ты скоро выйдешь замуж, — прошептал он.

— Да, — кивнула она. В комнате вновь наступило молчание. — Если я не сделаю этого, тебя убьют.

— Ну и что? Может, я хочу умереть…

— Я не позволю… я не хочу, чтобы ты умер!

Вдруг, резко отодвинувшись от нее, Брендан вскочил с постели. Элинор смотрела на него затуманенными глазами. Ей столько нужно было ему сказать!

— Брендан…

Но он уже одевался.

— Брендан, прошу тебя!

— Господь да благословит вас, миледи… и ваше супружество, — коротко бросил он.

И исчез за дверью.

Король Франции охотно согласился проявить великодушие, чему немало способствовала переданная ему внушительная часть захваченной пиратом Томасом де Лонгвилем добычи. Во внутреннем дворике громоздились бочонки с вином, съестные припасы, связки мечей и горы щитов.

Эрик кидал в повозку кули с зерном. Коллум пересчитывал их, а потом заносил все в перечень, который перешлют королю. Брендан нагнулся за очередным-кулем и застыл, когда в огромном кафедральном соборе зазвонили колокола.

Эрик выжидательно взглянул на замершего Брендана.

— Послушай, мы ведь еще не закончили.

— С чего это вдруг такой перезвон?

Эрик замялся, смущенно отвел глаза в сторону и, схватив очередной мешок с зерном, понес его к повозке. Ничего не понимающий Брендан последовал за ним. Марго, которая в двух шагах от них пересчитывала бочонки вина, вздохнув, подняла на них глаза.

— Почему бы тебе ему не сказать? Ведь он же знает о свадьбе!

Эрик покосился в ее сторону.

— Теперь уж точно знает.

Пожав плечами, Марго вернулась к своим бочонкам.

Взвалив мешок с зерном на плечи, Брендан швырнул его в повозку. Уоллес о чем-то беседовал с возницей.

Брендан направился к нему. Вслед за ним подошли и Эрик с Марго.

— Так свадьба сегодня? — сурово спросил он.

— Да. Леди Элинор венчается с графом де Лаквилем в соборе Парижской богоматери, — глядя ему в глаза, подтвердил Уоллес.

— И вы, конечно, знали об этом. И ничего не сказали.

— Мы были даже приглашены туда, — пояснил Уоллес и тяжело вздохнул. — Только я подумал, что ты вряд ли захочешь пойти.

— Напротив. Я должен быть там! — прорычал Брендан. До последней минуты он все-таки не верил, что эта свадьба состоится. Гнев, злость, обида смешались в его душе. Как она могла решиться на такое? Ему хотелось закричать… ударить ее. Как она могла?.. Предательница, шлюха… англичанка! Еще как смогла, с горечью подумал он. Ради груды замшелых камней и клочка земли согласилась выйти за старика, предать…

Предать… но кого? Человека, не имеющего ничего, кроме меча и призрачной мечты, ради которой он готов бросить все и ее.

Мечты.

Она никогда не лгала ему. Элинор знала, в чем состоит ее долг. Она станет женой де Лаквиля. И хозяйкой замка Клэрин в приграничных землях.

И конечно, будет вспоминать его в молитвах.

Что он мог ей предложить? Ничего. Ничего, кроме жизни, полной страха, отчаяния и тяжких лишений. Он с самого начала знал, что Элинор станет женой другого, а его мечты развеются как дым. Прервать свадьбу значило бы предать Уоллеса, друзей, весь свой клан… свою родину. Имеет ли он право пойти на это?