Книга В сердце моем навсегда - Джо Гудмэн

Коннор прищурил глаза, глядя на воинственный разворот ее плеч. Пальцы его, крепко сжатые в кулаки, позволили ему сдержаться и не схватить ее за косу и крепко дернуть к себе. Он не знал, что сделал бы с ней после этого. Ему хотелось верить, что он стал бы ее трясти, но в душе он знал, что без всякой провокации с ее стороны стал бы страстно ее целовать.

Тихо выругавшись, Коннор подошел к гардеробу и достал собственную ночную сорочку и халат. Вероятно, Мэгги проведет в ванной большую часть вечера.

Час спустя во второй раз за вечер Мэгги замерла на пороге спальни. Коннор сидел на кровати, заняв всю ее середину, и читал нью-йоркскую «Кроникл», явно считая постель своей территорией.

Мэгги прочистила горло.

— Я не признаю права самовольного захвата, — сказала она.

— Что?

— Вы слышали.

— Я вас всегда слышу, — терпеливо ответил он, не поднимая глаз от газеты. — Но, кажется, никогда не понимаю, о чем вы говорите.

Разъяренная его невниманием, Мэгги перегнулась через кровать и выхватила газету из его рук. Потом уставилась на слитый лист в сжатых кулаках и пришла в ужас от собственного поведения. Подняв взгляд на Коннора, она увидела, что он наблюдает за ней тем притворно завороженным взглядом, который совершенно лишал ее присутствия духа.

— Извините, — сказала она, не в состоянии передать этими словами всю глубину своего сожаления. Развернула газету, положила ее на одеяло из гусиного пуха и попыталась разгладить. Но ее попытки не увенчались успехом.

— Позвольте мне, — сказал Коннор, вынимая газету из-под ее пальцев, — пока вы ее не уничтожили окончательно. — Он аккуратно сложил газету на своей прикроватной тумбочке. Затем повернулся к ней: — Вы говорили?..

Мэгги отступила от кровати на шаг.

— Я не признаю права самовольного захвата, — повторила Мэгги, указывая на него, а потом обведя рукой всю постель. — Только то, что вы забрались в нее первым, не дает вам права владеть ею.

Одна из его черных бровей взлетела вверх.

— Не дает? Вы хотите сказать, мне необходимо куда-то пойти и подать заявку?

— Это не смешно.

— Я и не хотел смешить. Говорю серьезно. Следует ли мне обратиться к управляющему за подтверждением прав на эту постель?

— Вы это делаете нарочно, — ответила она голосом, от отчаяния прозвучавшим резко. — Где я должна спать, по-вашему?

Он огляделся, словно впервые заметил, что занял всю кровать.

— А вы подумали, что я хочу один занять все это пространство? — спросил он, поддразнивая ее. — Я готов поделиться. — Он похлопал ладонью по постели: Выбирайте любую сторону.

Не вполне веря своим ушам, Мэгги несколько секунд молча смотрела на него.

— Идите к черту, — наконец ответила она. Коннор смотрел ей вслед, но его ядовитая улыбка исчезла, когда Мэгги захлопнула за собой дверь.

От громкого стука двери Мэгги поморщилась. После того, как Коннор не обратил внимания на ее вторую за вечер ребяческую выходку, она смотрела на диван в гостиной как на злейшего врага. Подушки и одеяла остались в другой комнате, и она не хотела за ними возвращаться. Выключив газовое освещение, Мэгги свернулась в одном из уголков дивана, к своему неудовольствию, обнаружив, что он именно такой жесткий и неудобный, каким кажется на вид. Она сняла халат и попыталась использовать его сперва как подушку, затем как одеяло. И в том, и в другом случае он не слишком годился.

Мэгги вытянулась во весь рост, но ее сравнительно малый рост не давал ей никаких преимуществ — все равно йоги свешивались, или же ее тело неестественно изгибалось, если она пыталась положить ноги на подлокотник. Шум и свет с улицы проникали в комнату. Она ничего не могла поделать с прохожими, но в ее силах было закрыться от света. Мэгги встала, прошлепала босиком к окну и задернула шторы. Потом попробовала оба кресла в качестве возможного пристанища на ночь. Ничего не вышло. Возвращаясь обратно к дивану, она ударилась большим пальцем коги о табуретку для ног и, запрыгав на одной ноге по комнате, подвернула лодыжку. Придя в отчаяние, Мэгги пнула ногой табуретку, но ноге только стало еще больнее.

— Черт! — выругалась она, падая на диван. Взяла в руки больную ногу и стала ее растирать. Коннора Холидея никто не обвинит в том, что он джентльмен, она-то уж точно.

Дверь из спальни открылась. На пороге стоял Коннор, прислонившись к косяку, освещенный сзади лампой, и спросил:

— Вы закончили?

— Закончила что? — спросила Мэгги с нетерпением.

— Производить шум.

Хотя Мэгги шумела не нарочно, она возразила:

— Почему вы должны спать, если я не могу?

— В самом деле, почему? — сухо спросил он. Оттолкнулся от косяка и вошел в гостиную. Его глаза привыкли к темноте, и он впервые заметил, что Мэгги ушиблась.

— Что случилось?

— Ничего.

Коннор присел на подлокотник кресла и потуже затянул пояс халата на талии.

— Вы собираетесь быть такой скверной всю дорогу до Колорадо? — спросил он. — Потому что в этом случае я пересмотрю свое обещание сопровождать вас.

Мэгги не приняла его угрозу всерьез.

— Мы заключили сделку.

— Люди на каждом шагу нарушают сделки.

— Но не вы. — Она не считала его джентльменом, но была уверена, что он человек слова и чести.

Коннор смотрел на нее целую минуту.

— Ладно, — наконец ответил он. — Не я. Но это не означает, что я не могу, в свою очередь, стать скверным.

— Вы это уже доказали, — тихо пробормотала она. Он услышал, но проигнорировал ее замечание.

— Вы действительно собираетесь вот так пропутешествовать две тысячи миль?

Из соображений гордости Мэгги притворилась, что обдумывает вопрос. И в конце концов отрицательно покачала головой.

— Прекрасно, — сказал Коннор. — Что вы с собой сделали?

— Ударилась большим пальцем о табуретку для ног.

— А еще? — спросил он, не удовлетворившись этим ответом.

Она удивилась, откуда он знает, что это не все.

— А еще, по-моему, растянула лодыжку.

Коннор зажег керосиновую лампу, стоящую на столике из орехового дерева. Потом нашел перевернутую табуретку, поставил перед Мэгги и уселся. Не спрашивая позволения, взял ее ногу и положил к себе на колени. Сперва он осмотрел большой палец, слегка потрогал его пальцем, затем осторожно ощупал ступню и щиколотку.

Мэгги поморщилась и рефлекторно дернулась, пытаясь отнять ногу, когда он нащупал болезненное место.

Он крепко, но мягко держал ее, не отпуская. Почувствовал, как она расслабилась, все еще не слишком доверяя ему, но все же больше, чем за несколько секунд до этого.