Книга Графиня - Кэтрин Коултер

— Не хочу, чтобы меня посчитали сумасшедшей, но когда Томас признался, что видел в Синей комнате молодую даму, я поняла: вам во всем можно признаться. Вы ведь никому не проболтаетесь? Обещайте, Энди. Томас так тревожится. Боюсь, как бы он от расстройства не заболел.

— Разумеется. — Немного подумав, я сказала, очень медленно, очень отчетливо:

— Амелия, вы знаете, что та пустая комната когда-то была музыкальной комнатой Кэролайн?

— Кажется, да. Но она умерла так давно! Вы считаете, она хотела видеть вас, верно? Не меня. Полагаете, это ее призрак вчера был здесь?

— В таком предположении есть некоторый смысл, не так ли?

Амелия встала, решительно сжав губы. Ее мягкий подбородок сейчас казался упрямым и решительным.

— Мне все равно, что будут говорить, но я немедленно напишу отцу. Немедленно, Энди.

— Прекрасно!

И не успела я добавить что-то еще, как она стремительно подошла к порогу.

Джордж поднял голову и тявкнул.

Весь следующий час я безрезультатно простукивала стены. И вдруг услышала какой-то звук. И увидела, как ручка медленно поворачивается. Я едва не упала со стула. Но тут кто-то постучал.

Нужно взять себя в руки! Я ведь заперла проклятую дверь! Нужно ее отворить!

Но это оказалась не Кэролайн. Не старуха, а всего лишь Белинда. Белинда, с ее сияющей улыбкой.

— Его светлость сказал, что вы спите. Что ж, неплохое лекарство. Надеюсь, сон вымел все страшные сказки о призраках из вашей головы, миледи?

— Ни одной не осталось.

— Вот и хорошо. Мама говаривала, что плохие сны совсем как мужчины. Некоторые так угнездятся в душе, что никакие силы их оттуда не выбьют.

Не переставая болтать, Белинда вытащила платье, в котором, по ее мнению, мне стоило появиться за ужином. При этом она даже не подумала поинтересоваться моим мнением, только удовлетворенно кивнула, разглаживая прелестную шелковую юбку светло-персикового цвета с креповой верхней юбкой чуть потемнее оттенком.

— А теперь ленты, — пробормотала Белинда. — Ой, все перепутались. И как это могло случиться?

Она повернулась, но я уже рассеянно смотрела куда-то вдаль.

— Вот что значит попасть в новый дом, — прокудахтала она, совсем как добрая нянюшка с новой подопечной. — Дрожишь, как канарейка, крадущая сметану у кошки. Но ванна вам поможет.

Ровно час спустя, когда мои волосы успели просохнуть, я постучалась к мисс Крислок и позволила ей причитать надо мной не менее пяти минут. Когда наконец она истощила свое сочувствие, дала все советы, какие пришли в голову, и погладила меня по руке раз шесть, я стоически выслушала заключительную тираду:

— Не беспокойся за меня. Я прекрасно устроилась. Все такие добрые, особенно миссис Редбрист. Но сегодня я вряд ли сойду к ужину. Похоже, у меня желчь разлилась. Желаю хорошо провести время, дорогая. И попытайся забыть все странности, с которыми ты здесь встретилась.

Я поцеловала ее, крепко обняла, пожелала выздороветь и сошла по лестнице, гордо расправив плечи. Белинда заверила, что я выгляжу милой и прелестной леди. Но я предпочла бы казаться раздражительной, злобной, уродливой и носить в кармане пистолет. Пистолет! Где его можно раздобыть?

Мысль о возможности защитить себя от всяких призраков, самозванцев прогнала гнетущий страх.

— Миледи, — поклонился Брантли, — могу я заметить, что, несмотря на все приключения, вы сегодня ослепительны?

— Разумеется, Брантли. Спасибо.

Он подошел ближе и, к моему удивлению, заговорщически прошептал:

— Как удачно, что лорд и леди Эпплби только сейчас уехали и вы избавлены от их докучного общества!

— Они так невыносимы, Брантли?

— Еще хуже, чем этот деревенский мальчишка Кокли, который выкрасил всех уток на пруду.

— Выкрасил? Господи, в какой же цвет?

Брантли передернуло.

— В розовый. Маленький негодник выкрасил их розовой краской.

— Однако, — заметил мой муж, выходя из гостиной, — ее светлость будет рада услышать, что мы собираемся через три недели, в пятницу, дать бал в ее честь.

— За две недели до Рождества, дядя Лоренс?

— Совершенно верно, Амелия. Первый бал сезона, а если Энди согласится его устроить — и самый лучший. Как вы считаете, Энди?

— Рождественский вечер. Ну конечно, буду очень рада. Дедушка всегда давал роскошные рождественские балы в Дирфилд-Холле. Очень мило с вашей стороны, Лоренс. Надеюсь, остальные мне помогут?

Но по правде говоря, я совсем не была уверена, что радуюсь предстоящему событию. Столько всего случилось за такое короткое время, а теперь еще и бал!

— О да, не беспокойтесь, Энди, — заверила Амелия. — К сожалению, у нас возникли кое-какие неприятности. Только сейчас здесь были лорд и леди Эпплби. Их дочь Люсинда глаз не сводит с Джона, а ее старая ворона мамаша на все готова ради дочки. Ему придется бороться до последнего и стоять насмерть. Она весело рассмеялась. Я тоже улыбнулась, когда Джон и Томас вошли в Старый зал. Оба мрачно хмурились, хотя, как выяснилось, по разным причинам.

— Ты уже сразил наповал местную красавицу, Джон?

— Что? А, ты имеешь в виду мисс Эпплби? — Кажется, его передернуло, точно так же как Брантли, когда тот упоминал о малыше Кокли, выкрасившем уток. — Она еще совсем ребенок!

— Неужели, Джон? — съязвила Амелия. — Люсинда на два года старше Энди. Ах эти красноречивые взгляды, которые она бросает в твою сторону! Создается впечатление, что она вдруг окосела или у нее болят глаза! Я как раз объясняла Энди, что ее мама хочет преподнести тебя на блюдечке своей любимой доченьке. — Но тут она осеклась, подлетела к мужу и коснулась пальцами его лба. — О, Томас, милый, что случилось? Ты болен? Тебе плохо? Только скажи, и я все сделаю!

— Ничего страшного, — пробормотал Томас и покачал головой с таким видом, будто он знал что-то крайне важное. Потом молча проследовал в гостиную, и Амелия с раскрытым ртом ошеломленно уставилась ему вслед.

— Просто не верю! — охнул Лоренс, также провожая взглядом удалявшегося племянника. — Упустить такой шанс отыскать у себя новую болезнь, хворь или недуг! Да что это стряслось с вашим супругом, Амелия?

— Не знаю, — тихо выдохнула она, — просто не знаю, и это меня беспокоит.

Мисс Джилбенк опять спустилась к ужину, в одном из моих платьев, переделанных Белиндой для нее, — очаровательном туалете из голубого муслина, простом и элегантном, идеально оттенявшем ее классические черты. Она спросила о мисс Крислок, с которой встретилась сегодня в восточном садике.

Никто не упомянул о старухе. Никто слова не сказал о том, что случилось вчера вечером. Томас и Джон, рассеянные, молчаливые, были очень плохими собеседниками.