Книга Князь лжи - Андрей Смирнов

– Бессмертный? Так значит, покойный герцог не ошибался? Где-то тут и впрямь есть эликсир вечной молодости?

– Уже нет.

– Жаль.

Фремберг пожал плечами:

– А для чего тебе божественное всемогущество?

– Божественное всемогущество – лишь универсальная форма власти, – отправляя в рот кусочек мяса, сообщил Эдрик. – Подобно лучу света, раскладывающемуся на цвета радуги, универсальная власть может быть рассмотрена как сумма всех прочих видов власти. Знание, сила, волшебство, золото… приходится выбирать среди них, если не можешь выбрать все сразу? Так?

– Ты философ, – заметил Фремберг.

– Откровенно говоря, – Эдрик сделал паузу, чтобы разжевать еще один кусочек мяса, – я слабо представляю, каким из перечисленных видов власти ты мог бы со мной поделиться в таком объеме, каковой мог бы всерьез меня заинтересовать.

– Ты ведь служил герцогу Ульфилу. За баронский титул.

Эдрик задумался.

– А какой сейчас год? – неожиданно спросил он.

– Какой календарь ты предпочитаешь?

– Гешский. Кажется, он становится общепринятым.

– Тогда – три тысячи двести пятый от Основания.

– А месяц и день?

– Куда-то опаздываешь? – усмехнулся Фремберг.

– Нет, просто пытаюсь подсчитать, сколько времени я тут провел… – Эдрик покачал головой. – Семь лет… Ну что ж, могло быть и хуже…

– Мы говорили о власти, – напомнил Фремберг.

– Да-да-да, – кивнул бывший пленник. – Так вот, у меня было много времени для того, чтобы подумать о ней. Стоит ли она того, чтобы семь лет сидеть взаперти.

– Семь лет? Тебе повезло. Получается, вы заглянули сюда буквально перед моим возвращением.

– Я понимаю, конечно, – насмешливо кивнул Эдрик, – что вы, бессмертные, смотрите на время слегка иначе, и семь лет для вас – «буквально перед»…

– Нет, ты не понял, – Фремберг покачал головой. – Вот уже почти шесть лет прошло, как я вернулся. Дело в том, что я ничего не знал ни о каких «гостях». Да и тебя обнаружил случайно.

Эдрик некоторое время молчал.

– Выходит, – холодно спросил он, – что я просидел лишних шесть лет взаперти только потому, что тебе было лень осмотреть собственные темницы?..

– Ммм… Если честно, я просто забыл, – Фремберг немного смутился. – Но это, надеюсь, не испортит наших отношений?

– Конечно же, – откликнулся Эдрик, – это никоим образом не испортит наших добрых отношений.

– Давай вернемся к делу, – поспешно произнес колдун, чувствуя, что беседа уходит совсем не туда, куда нужно.

– Конечно. Ты чем-то хотел оплатить мою работу. Но у меня есть идея получше: ты мне ничего не платишь, а я на тебя не работаю. Идет?

– Нет. Мне все-таки кажется, что ты мне кое-что должен.

– Я должен? – переспросил Эдрик таким тоном, как будто бы на самом деле это Фремберг задолжал ему, и немало.

– Да, – Пепельный Маг кивнул. – Вторжение в мои владения, попытка грабежа, уничтоженный Страж…

– Ты не сидел семь лет взаперти только из-за того, что кое-кто…

– Мальчик мой, – перебил его Фремберг, – я сидел гораздо дольше и в куда более неприятных условиях, чем ты.

– Тогда почему бы тебе просто не отпустить меня? – Эдрик поймал глаза хозяина Башни. Тот не отвел взгляд.

– Потому что есть одно дело, которое необходимо сделать. Срочно. А я не могу отвлекаться.

Эдрик вздохнул.

– Ладно, – устало сказал он, откидываясь на спинку стула. – Что еще за дело?

Фремберг некоторое время молчал. Когда же заговорил, голос его стал будничным, даже скучным.

– Некоторое время назад один колдун, работавший на меня в Рендексе, прислал сообщение о книге, которая по-настоящему может заинтересовать меня. Вскоре колдун – его звали Маскриб Рапхабельт – был убит. Еще один мой агент, отвечавший за перевозку книг, вскоре после этого исчез. Найти его я не смог.

Снова установилось молчание. Оно длилось и длилось…

– И что?.. – спросил Эдрик.

– И все. Это и есть твоя задача.

– В чем же она состоит? Найти книги или человека, который их украл? Или расследовать обстоятельство смерти Маскриба?.. Кстати, он был сильным магом?

– Так себе. Второй, который исчез – тоже.

– А его как звали?

– Нарвериш. Относительно же твоей задачи… В первую очередь – найди книгу. Книгу, а не «книги». Ту, про которую говорил Маскриб. Потом – все остальное. Хотя полагаю, что «остальное» вскроется в ходе расследования.

– А ты не допускаешь, что и смерть, и исчезновение могут быть не связаны ни между собой, ни с книгой?

– Допускаю. Хотя уверен в обратном.

– Почему ты не отправишься сам?

– У меня сейчас очень важное дело здесь, в Башне. Завершение пятилетней работы. Я не могу все это бросить.

– Ну что ж, колдовские эксперименты – это очень важно, я понимаю, – Эдрик кивнул. – Может быть, по возвращении я расскажу тебе что-нибудь интересное о смерти твоего друга.

– У меня мало друзей, и Маскриб не принадлежал к их числу, – голос Фремберга перестал быть мягким. – Он просто на меня работал.

– Ага, и просто умер во время работы… Между прочим, как это случилось?

– Точно не знаю. «Тела» в строгом смысле этого слова не осталось. Вся комната была в крови и мозгах. Как будто его что-то разорвало на куски. Изнутри.

– Магия?

– Наверняка. Впрочем, если ты можешь придумать какой-нибудь немагический способ взорвать человека в собственной комнате так, чтобы от него остались ошметки мяса и костей не больше гранатового зернышка…

– Ну… – Эдрик задумался. – Например, он мог съесть мешок гороха и заткнуть задницу пробкой. Вот и…

– Не смешно. Погиб человек.

– Да брось ты. Он ведь просто на тебя работал.

– Не понимаю, – Фремберг пожал плечами. – Почему ты пытаешься разозлить меня?

– Тебя так легко разозлить? – Губы Эдрика на этот раз не улыбались – только глаза. – Больше не буду. Так значит, я должен выяснить, отчего умер твой агент?

– Совершенно верно. И о какой книге он говорил. Что тебе нужно в дорогу?

– Во-первых, – без колебаний ответил Эдрик, – мне нужна лошадь. А для этого мне нужны деньги.

Глава вторая

Я коснулся губ танцовщицы. Скорее всего, ее привлекла не моя мужская стать, как мне хотелось бы думать, а хорошая одежда, новые ножны для меча и толстый кошелек на поясе, но ведь каждый имеет право тешить себя иллюзиями, не правда ли? А танцовщица, если я еще не разучился угадывать желания людей, тешила себя иллюзией удачной кражи. Или, как минимум, приличного заработка.