Книга Осколки межпланетных катастроф. Книга проклятых - Чарльз Форт

Но Истина — это то, кроме чего нет ничего: ничего, что могло бы изменить ее, усомниться в ней, образовать исключения: всеобъемлющая, полная…

Под Истиной я подразумеваю Универсум.

Так, химик стремится обнаружить истину, или реальность, и неизменно терпит поражение из-за внешних связей химических явлений: терпит поражение в том смысле, что никогда еще не были открыты химические законы, из которых нет исключений, потому что химия продолжается в астрономии, физике, биологии… Например, если расстояние от Земли до Солнца значительно изменится, а человечество переживет эту перемену, знакомые химические формулы окажутся неприменимы: придется создавать новую химическую науку.

То есть все попытки найти Истину в частном есть стремление собрать Универсум в одном месте.

И художники в их стремлении к позитиву под именем «гармония» — с их красками, которые окисляются и неустойчивы к влиянию окружения — со струнами музыкальных инструментов, которые невозможно настроить одинаково, поскольку они по-разному реагируют на температуру, влажность, гравитацию… Снова и снова единство всех идеалов и попытки достигнуть в частном того, что достижимо только во всеобщем. В опыте нам дано лишь промежуточное состояние между гармонией и какофонией. Гармонично лишь то, для чего нет внешних сил.

И народы, сражающиеся по единственной причине: за индивидуальность, или целостность, или реальность, полноту нации, не подчиненной и не являющейся частью никакой другой нации. И достигается только промежуточное состояние, и вся история лишь летопись поражений в единственном стремлении, потому что никуда не деться от внешних сил и других наций, стремящихся к той же цели.

Что касается физики, химии, минералогии, астрономии — не принято говорить, что предмет их изучения стремится достигнуть Истины, или Целостности, однако подразумевается, что всякое движение направлено к Равновесию; что нет иного движения, кроме стремления к Равновесию, и, конечно, всегда достигается только та или иная степень приближения к Равновесию.

Все биологические явления направлены к приспособлению: в биологии нет ничего, кроме приспособления.

Приспособленность — другое название Равновесия. Равновесие есть Всеобщность, поскольку не существует внешней силы, способной его нарушить.

Но все, что мы называем «бытием», есть движение, а всякое движение — не равновесие, а колебание от одного неравновесного состояния к другому; всякое движение жизни есть проявление недостигнутого равновесия; и всякая мысль относится к недостигнутому: то, что мы называем бытием в нашем квазисостоянии, не есть бытие в позитивном смысле, то есть является промежуточным между Равновесием и Неустойчивостью.

Так что:

Все явления в нашем промежуточном состоянии, или квазисостоянии, представляют одно стремление достигнуть организации, стабильности, гармонии, индивидуальности — стать позитивным, осуществиться.

И каждая такая попытка — как можно видеть — обречена на поражение непрерывностью, внешними силами — исключенным, продолжающим собой то, что включено.

И все «существование» есть стремление относительного стать абсолютным, частного стать всеобщим.

В этой книге я занимаюсь проявлениями этого стремления в современной науке.

Она стремится стать реальной, истинной, окончательной, полной, абсолютной.

Но если видимость бытия здесь, в квазисостоянии, есть результат исключения, каковое всегда является ложным и произвольным. Если все включенное неразрывно с исключенным, то вся видимость системы современной науки, ее целостность, есть квазисистема, или квазицелостность, созданная тем же ложным и произвольным процессом, который создал предшествующую ей менее позитивную систему, или теологическую систему, созданную иллюзией бытия.

В этой книге я собрал данные, которые считаю ложно и произвольно отвергнутыми.

Данные, преданные проклятию.

Я вступил во внешний мрак научной и философской деятельности, сверхпочтенной, однако покрытой прахом отвергнутых. Я опустился до журналистики. И вернулся обратно, нагруженный квазидушами забытых данных.

Они идут.

Что касается логики нашего изложения.

Мы говорим, что существует лишь квазилогика нашей привычной видимости.

Потому что доказывать нечего.

Говоря, что доказывать нечего, я имею в виду, что для тех, кто принял существование Непрерывности, слияния всех явлений в одном явлении, отсутствие определенных границ между ними, для того, в позитивном смысле, ничего не существует. И нечего доказывать.

Например, ни о чем нельзя доказательно заявить, что оно является животным — потому что между животными и растениями нет позитивных различий. В некоторых проявлениях жизни столько же растительного, сколько животного — то есть они выражают неразрывность животного и растительного.

Не существует положительного теста, стандарта, критерия, средства сформировать мнение. Отдельно от растений животные не существуют. Нечего доказывать. Невозможно, например, доказать, что нечто — «хорошо», в позитивном смысле, полностью отграничивая от зла. Если прощать в мирное время — хорошо, то во время войны прощение — зло. Нечего доказывать: добро, данное нам в опыте, есть продолжение или другая сторона зла.

Так что я делаю другое — я допускаю. Если я не могу увидеть Универсума, я должен довольствоваться частным.

И, конечно, ничего никогда не было доказано.

Богословские утверждения во все времена были открыты сомнениям, но благодаря гипнотическому воздействию они стали господствующими для всех умов своей эпохи.

Три закона Ньютона, будучи попытками достигнуть позитива, разорвать и взломать непрерывность, так же тщетны, как всякая попытка свести общее к частному.

Так, если любое доступное наблюдению тело связано, непосредственно или опосредованно, со всеми другими телами, оно не может существовать только под влиянием собственной инерции, и потому невозможно узнать, как проявляется явление инерции; поскольку все тела подвержены бесконечному множеству влияющих на них сил, невозможно наблюдать воздействие всего одной определенной силы; если всякое противодействие продолжается в действии, невозможно установить их равенство или неравенство…

Так что три закона Ньютона — это три символа веры.

Так что демоны, ангелы, взаимодействия и реакции — все мифические персонажи.

Но в эпоху своего владычества в них верят почти так же твердо, как если бы они были доказаны.

Шествие нелепостей и суеверий.

Они будут «доказаны» настолько же надежно, как все когда-либо «доказанное» Дарвином, Моисеем и Лайеллом.

Мы сменяем веру на допущение.

Клетки зародыша в различные эпохи принимают разную форму.

То, что тверже установлено, труднее изменить.