Книга Рыжая Соня и ловцы душ - Энтони Варенберг

Гинмар усмехнулся:

— Так ради искупления каких грехов я в двадцать пять лет должен связывать себя брачными узами? Тем более с Джиллой! Да, она очень красива и, конечно же, безукоризненно воспитана, но в ней нет ни огня, ни ума — да она и двух слов внятно не свяжет, а чувствовать это дитя вообще не способно! Я до конца дней своих благодарил бы небеса, если бы ты переменил решение и отослал туранку назад, хотя прекрасно понимаю, что Исполнитель Желаний может воплотить чью угодно мечту, кроме моей.

— И своей собственной — иметь покорного и благоразумного сына,— вздохнул Итан.— Прекратим этот разговор. Я устал объяснять, чем продиктовано мое решение. Мы не свободны — Риатеос диктует свои условия. Ты должен подарить ему наследников. Иначе мы рискуем навлечь на Ианту неисчислимые бедствия.

— Я помню об этом.— Гинмар тяжело вздохнул.

— И прошу тебя, не будь жесток с Джиллой. Она заслуживает любви и достойного обращения.

— Я ненавижу бессмысленную жестокость, отец. Как бы там ни было, я не заставлю ее страдать.

— Подойди ко мне,— велел Магистр.

Гинмар приблизился. Итан пристально рассматривал своего сына. Сходства почти нет, разве что разрез глаз и линия рта... Магистр обнял его. Юноша замер — никогда прежде его отец не позволял себе подобных проявлений чувств.

— Я люблю тебя,— сказал Итан.— Надеюсь, рано или поздно ты научишься мне доверять. Теперь иди и постарайся достойно выглядеть на собственной свадьбе. Поверь, брак — это не самое худшее, что может случиться с человеком.

* * *

Церемония прошла блестяще, хотя и была, по офирским представлениям, довольно скромной. Она состоялась в стенах Риатеоса в кругу многочисленных, но отнюдь не случайных гостей. При виде юной невесты захватывало дух даже у древних старцев — подобная красота не часто появляется на земле. И Гинмар рядом с нею смотрелся весьма неплохо. Вот только при всем старании выглядеть счастливым тень задумчивости не сходила с его лица. И дело тут было не столько в утраченной свободе: он хорошо понимал, что формальность мало что для него значит. Ему никак не удавалось выбросить из головы одно видение. В день, когда Джилла в сопровождении многочисленной свиты прибыла в Ианту, Гинмар заметил в толпе горожан девушку. Огненные волосы красавицы отливали медью, а в больших серых глазах светилось холодное пламя. Он видел девушку впервые и придержал коня, чтобы лучше разглядеть незнакомку, но она исчезла так же внезапно, как и появилась. Кто она? Откуда? Как попала в Ианту? Этого наследник Риатеоса не знал. Однако образ необыкновенной незнакомки продолжал его преследовать. Гинмар многое отдал бы за то, чтобы выяснить, кто эта девушка. Даже сейчас мысли о ней скрашивали весьма скучную, с его точки зрения, церемонию...

...и не менее скучную первую брачную ночь. Воспитанная в традициях полного подчинения женщины мужу, Джилла лежала в постели, покорно вытянувшись и закрыв глаза. Стиснув зубы она ожидала, пока Гинмар выполнит все, что полагается делать мужчине,— жертвенное животное за минуту до заклания!

— Эй,— тронул ее за плечо Гинмар,— посмотри на меня! Говорят, будто я не так безобразен, чтобы от одного моего вида девушки теряли сознание, словно при виде крысы или паука. К тому же я твой муж, нравится тебе это или нет, поэтому тебе придется...

— Да, господин, я готова,— прошептала новобрачная.

— ...привыкнуть к моему облику,— бесстрастно закончил Гинмар свою мысль.— Вижу, ты не пылаешь ко мне страстью. Это совершенно естественно. Мы ведь почти незнакомы. Может быть, в Туране остался кто-то, в чьих объятиях ты оказалась бы куда более охотно, чем в моих?

— Я девственница, господин,— слабо возразила она.

— Ты не поверишь, малютка, но это обстоятельство меня совершенно не волнует. Сам я стал мужчиной в десять лет — этому поспособствовала сорокалетняя дама, у которой я был на побегушках. С тех пор у меня было много женщин. Всех не упомнишь. Но каждая была... единственной. Словно она только что родилась — для меня. Понимаешь?.. Вряд ли. Суть в том, что мне безразлично прошлое, а важно лишь то, что происходит сейчас. В эту минуту, здесь, со мной. Я достаточно опытен, чтобы усвоить простую вещь: шлюха может быть чиста как младенец, если ею движет любовь, а девственница порочна как смертный грех, если продает себя, насилуя собственную душу. Я безумно надоел тебе со своими скучными нравоучениями, не правда ли, моя маленькая Джилла?

— Нет, господин.

— Пепел всех преисподних! — Гинмар сверкнул глазами.— Господин! Ненавижу власть! Незаконнорожденный оборвыш, я вырос в канаве, а не во дворце, умирал с голоду, но мне принадлежал весь мир... и я был счастлив тогда. А ты презираешь меня, потому что твои родители продали тебя мне.— Наследник Риатеоса улыбнулся, горько и неожиданно нежно, и, заметив, что на ресницах Джиллы блеснули слезы, погладил ее по щеке.— Не плачь, глупышка, я не трону тебя.— Он поднялся с края постели.— Спи. День был тяжелый.

— Ты хочешь уйти, гос...— Она осеклась.

— Гинмар. Меня зовут Гинмаром. Не так трудно запомнить. И я на самом деле собираюсь уйти, потому что не желаю издеваться над тобой, заставляя спать в одной постели с мужчиной, не вызывающим у тебя никаких чувств, кроме ужаса и отвращения. Со временем, когда ты привыкнешь ко мне... будет значительно проще. Ты что, опять плачешь? Любите же вы, женщины, разводить излишнюю сырость!..

Джилла отвернулась, со стоном уткнув в подушку заплаканное личико. Ее губы слабо шевельнулись.

— Позор! — Разобрал Гинмар стон туранки.— Какой позор... Лучше бы ты убил меня...

От изумления его брови поползли вверх, но через мгновение молодой муж едва не расхохотался.

— Понял! Боги мои, понял...— Гинмар вытащил из ножен короткий кинжал.—Успокойся, малютка. Я сейчас исправлю досадную неприятность, которая так тебя угнетает,— Он полоснул лезвием по своей ладони и немного подождал, наблюдая, как капли крови быстро сбегают на белоснежную простыню, пятная ее алым.— Вот так. Надеюсь, ты умеешь хранить супружеские тайны?..

...Ha рассвете старый учитель Ёно Ран нашел своего воспитанника в клетке тигрицы Руммы, дочери той тигрицы, к которой Гинмар когда-то примчался за помощью. Наследник Риатеоса сладко спал, раскинувшись на охапке соломы, а полосатая кошка нежно вылизывала его ладонь; второй рукой юноша обнимал доверчиво прижавшегося к нему тигренка.

Старый кхитаец только вздохнул и сокрушенно покачал головой.

* * *

— Ну? Принесла? — Малорослый, но крепкий и жилистый человек с низким лбом и сильно выступающей вперед нижней челюстью нетерпеливо переминался с ноги на ногу]

— Вообще-то, я привыкла вести дела с Тауром,— с сомнением произнесла Соня.

— Отлично, дорогуша. Пожалуйста! Городская тюрьма спит и видит, когда ты явишься туда сама, ведь Таур нынче отдыхает именно там.

— Мне это известно.

— Неужели? Тогда долго ли ты намерена морочить мне голову? Покажи товар.