Книга Гламуру вопреки - Карен Ямпольски

Вот дерьмо.

Когда мы спустились на первый этаж, я еще раз улыбнулась самой кроткой улыбкой и, выпустив всех, вернулась в кабину. Чтобы побыстрее добраться до пункта назначения без лишних попутчиков, я вынуждена была нажать кнопку «Закрыть двери». Фортуна в кои-то веки оказалась ко мне благосклонна.

Доехав наконец до тридцать третьего этажа, я набрала полные легкие воздуха, вышла из лифта и надменно ухмыльнулась дежурному. «Я к Эллен», — обронила я, словно бы не придавала этому визиту никакого значения. Однако неумолчное урчание в животе выдавало истинное положение дел.

И вот настал час для выхода Мисс Америка. Рассекая очередное море офисных боксов, я будто бы шагала сквозь строй. Только вот эти боксы, обшитые полированным деревом, были невероятно аккуратны, а каблуки моих туфель утопали в густом ворсе нового плюшевого ковра, отчего приходилось ступать очень осторожно. Не позволяя себе опустить глаза, я осматривала декор — подлинники картин с автографами художников и номера-бестселлеры в роскошных рамках. От моего внимания не ускользнул тот факт, что «Джилл» среди бестселлеров не оказалось.

Продолжая торжественное шествие, я кивнула Мишель, помощнице Эллен, но та лишь сухо прокомментировала: «Тебя ждут».

Я деловито постучала и открыла дверь еще до того, как мне ответили.

— Привет, — максимально равнодушно произнесла я, входя в просторную берлогу Эллен.

Та сидела за столом, а рядом нависала Лиз. Обе женщины одновременно оторвались от документов и уставились на меня, точно двухголовый монстр в жемчужных ожерельях.

— Присаживайся, дорогуша. Возможно, мы пробудем тут довольно долго, — сказала Эллен, кивнув на стул от «Имз»[6] у противоположного края стола. Эллен была моей ровесницей — не старше тридцати восьми. Потому от этого внезапного снисходительного обращения «дорогуша» у меня побежали мурашки. А уж когда я поймала на себе зеленое свечение глаз Лиз, то чуть было не бросилась наутек.

Эллен поправила пурпурную ленту, которая поддерживала неподвижную копну ее волос и идеально сочеталась с ее красным свитером. Я заметила, что Лиз с недавних пор начала стричься точно так же — и эта суровая прическа будто бы сообщала: «Я не только фригидна, я еще и настоящий деспот!» Хотя сегодня она предпочла унылую кашемировую водолазку цвета детской неожиданности, свитера она тоже любила. Два сучьих сапога пара, подумала я.

— У «Джилл» большие проблемы, — мрачно, но спокойно начала Эллен. — Объемы рекламы падают.

— И, замечу, очень стремительно, — с ехидством добавила Лиз. — Имеющиеся рекламодатели жалуются на содержание последних номеров, а о новых и мечтать не приходится.

Это уже напоминало фильм «День сурка». Мы неоднократно обсуждали этот вопрос. Я, как обычно, ответила:

— Но тираж растет. Розничные продажи увеличиваются…

Лиз не дала мне договорить:

— Джилл, мы говорим об объемах рекламы.

Отлично, решила я. Давайте поговорим об объемах рекламы. Складывалось впечатление, что рекламные полосы продаю одна я. Ведя переговоры, я еще ни разу не уходила без контракта. И Лиз знала об этом. И Пол тоже…

Кстати, куда подевался Пол? В старые добрые времена Пол Томас, креативный директор «Нестром», был моим союзником и поддерживал меня в ситуациях вроде сложившейся. Но на сей раз Близнецы даже не пригласили его на встречу. И все же я представляла, что сказал бы он.

— А может, мы связываемся не с теми рекламодателями? — предположила я. — И уверены ли вы, что эти жалобщики вообще держали «Джилл» в руках? Понимают ли они, на что идут? Это журнал не для всех. Он и не должен быть для всех.

— Дело не только в рекламодателях, Джилл, — продолжала Эллен, не сводя с меня ледяных глаз. — В «Нимф Эйруэйвз» не очень-то обрадовались той истории о стюардессе. Они не размещают рекламу в «Джилл», но у их директора всюду связи.

Вмешалась Лиз:

— А Уотли Браун рвет и мечет из-за того, что ты опубликовала ее съемочный райдер. Ее пресс-секретарь звонила вчера Эллен и угрожала отменить все назначенные интервью и съемки с ее клиентами не только для «Джилл», но и для «Фэшенисты».

— Лиз, ты не хуже меня знаешь, какие мудаки обычно подаются в пресс-секретари, — фыркнула я. Я же понимала, почему они затронули эту тему: потому что их драгоценное детище обделили из-за «Джилл» — нелюбимого выродка. — Как только ей понадобится раскрутка очередной безвестной мордашки, она тут же вернется. И вообще, поделом этой Уотли: у нее же совершенно немыслимые требования! Подумать только, две дюжины свечей с ароматом лаванды! Перуанские персики, собранные лицом к востоку, порезанные полудюймовыми кубиками и замаринованные в меде! Шесть десятиунцевых банок очищенного кислорода в комплекте со съемной маской! Эта баба явно рехнулась. И наши читатели должны об этом знать.

— Это совершенно не важно, — недрогнувшим голосом продолжила Эллен. — Ну да ладно: сделанного не исправишь. Но я тут взглянула на обложку нового номера…

Она вытащила макет из папки и водрузила его на стол. Монотонным, но очевидно недовольным голосом она прочла, запинаясь, несколько заголовков:

— «Как переспать со знаменитостью». — Долгая пауза. Плюс немигающий взгляд Лиз. — «Его пенис не игрушка». — Пауза. На слове «пенис» она едва не подавилась. — «Или все же игрушка?» — Конец. Пауза. Немигающий взгляд.

Эллен продолжала:

— «Еще одна причина не бросать курить». — Очередная пауза, даже дольше предыдущих. И немигающий взгляд рекордной продолжительности.

— Джилл, это нужно каким-то образом смягчить, — сказала наконец Эллен.

— Решительным образом смягчить, — эхом отозвалась Лиз.

Я умею играть в игры журнального бизнеса. Вся соль — в продажах рекламного места, это я знаю. Но я также знаю, что нельзя обманывать ожиданий. А еще нужно обращаться к рекламодателям, которые подходят конкретно для твоего издания. «Джилл» — издание для узкого крута, и по идее его тираж не должен превышать полумиллиона экземпляров. Восемь лет спустя мы даже сумели выйти на восемьсот тысяч. И рекламодатели, в основном, понимали, что «Джилл» отличается от всего прочего глянца. Совершенно не таясь, мы бесцеремонно воодушевляли наших читательниц, вместо того чтобы указывать на их недостатки. На страницах «Джилл» можно было увидеть моделей любого цвета и телосложения, а не только скелеты героиновых наркоманок, к которым благоволили другие журналы. «Джилл» выбирал нетипичных знаменитостей. И нашим основным рекламодателям это было прекрасно известно.

— Ой, я вас умоляю. Это же сплошная ирония, ежу понятно. Но как быть с нашими читательницами? — спросила я. — Если мы «смягчимся», они будут разочарованы.

— Читатели не покупают рекламных площадей, — надменно фыркнула Лиз. Мне захотелось удушить ее собственными жемчужными бусами. Она ведь представления не имела, как — и кому — продавать журнал. Не говоря уж о том, что предыдущий издатель всегда учитывал мое мнение. Редактор моего уровня, чье имя стоит на обложке, должен иметь право указывать издателю. Лиз же, похоже, считала наоборот.